Ферма - Резаев Дмитрий - Страница 75

Цепляясь за тянущиеся к воде корни, они спустились к реке. Солнце чуть выглянуло из-за горизонта. Шур внимательно вглядывался в колыхающуюся желто-коричневую поверхность Аракунаги. Словно поймав его взгляд, из воды выглянули два перископа. На длинных желтых стебельках вращалась пара настороженных, злобных глаз. Затем показались три ноздри, с шумом втянувшие воздух и тут же выдохнувшие его обратно, взметнув небольшой фонтанчик.

– Урсун, – прошептал Шур.

Отряд невольно отпрянул от берега. Перископы исчезли в небольшой шишковатой голове, как две автоматические антенны. Голова, похожая больше на комок мокрой глины, исчезла под водой. Вслед за ней тремя волнами скользнуло гладкое змеиное туловище, на секунду продемонстрировав острый акулий плавник.

– Я не умею плавать, – решительно заявил Харпер.

– Если здесь вотчина урсунов, значит, нет аллигаторов. Они для урсунов, как жабы для самих аллигаторов, – успокоил компанию Шур. – Это, скорее всего,– детеныш, – добавил он.

Макс осторожно подошел к самой воде.

– Я слышал, они предпочитают падаль, – не слишком уверенно предположил он.

– Твои сведения устарели, приятель, – возразил Шур, перемещаясь поближе к Максу.

Макс наклонился над рекой, тщетно силясь рассмотреть урсуна сквозь мутную толщу.

– Урканцы запекают их в глине, – продолжал делиться познаниями Шур.

– Как будем переправляться? – нервно прервал его Трэш. – За нами наверняка выслали погоню.

– Они чего-нибудь боятся? – спросил Шура Самарин.

– Несварения желудка, – мрачно пошутил Харпер.

– Если бы у нас был мешок негашеной извести, мы высыпали бы его в реку у берега, и их бы как ветром сдуло. С другой стороны, можно подождать. Урсуны не очень терпеливы, они не любят осторожной добычи, которую нужно долго выслеживать. Вполне возможно, что минут через десять этому мальцу надоест нас ждать, и он отправится за более легкой жертвой.

– Да, похоже, этот, как ты его назвал, детеныш отчалил, – Макс удовлетворенно кивнул, подобрал валявшуюся на берегу палку и для верности пошуровал ею в воде.

– Вот, видите.

– Может, лучше соорудить плот, – с сомнением возразил Харпер.

– Какой, к черту, плот! – взвился Трэш, – У нас каждая секунда на счету.

– Будешь держаться за меня, – предложил Харперу Макс. – Река в этом месте не очень широкая. Я ее в три гребка сделаю.

Харпер скептически взглянул на противоположный берег, прикидывая расстояние.

– Да уж, «неширокая». Может, хоть не плот, так какое-нибудь бревно. Повалим дерево…

Трэш с досадой махнул рукой и решительно двинулся к воде. Как только он занес ногу над желто-коричневой поверхностью, оттуда стрелой вылетел «комок грязи» с глазами и намертво вцепился в Трэша, почти полностью заглотнув ступню. Опорная нога бывшего магната заскользила по мокрой поверхности берега, состоящей преимущественно из супеси и суглинка. К реке потянулась жирная борозда. Трэш истошно заверещал. Урсун не тащил свою жертву в воду, как это делают аллигаторы, он с тихим довольным урчанием буквально всасывал ее в себя, не двигаясь с места. А-а-а-и-и-а-а!!! С ноги Трэша сорвался ботинок и сразу исчез в недрах речного чудовища. Трэш рухнул на пятую точку, тут же попытался вскочить, но урсун двигался быстрее. Его голова снова выстрелила из воды и схватила теперь уже босую конечность Трэша. А-а-а-и-и-а-а!!! Перископы выскочили наружу и снова спрятались в грязной от ила коже. Маленькие глазки успели торжествующе зафиксировать застывшую в ступоре группу людей. На толстой шее судорожно дернулся кадык.

– А-а-а-и-и-а-а!!!!!

Шур сбросил с себя оцепенение и начал срывать со спины вещмешок. Макс ухватил Трэша за руку и рванул на себя. Его пятки резко съехали вниз. Джинсы звонко поцеловали глинистый берег. Рывок был настолько силен, что коричневая тварь не смогла удержать Трэша, и он благополучно шлепнулся рядом с Харпером. Самарин помог ему встать. Урсун, не долго думая, схватил обе ноги Макса, демонстрируя, насколько широко может раскрываться его пасть, лишенная всяких намеков на челюсти. Теперь чудовище почти полностью выползло на берег. Только хвост его оставался в воде, яростно взбивая ее в желто-коричневый коктейль. Урсун обладал только двумя передними конечностями. Трехпалые лапы были снабжены перепонками. По бокам цилиндрического туловища тянулись два плавника. Еще один торчал на спине.

– Сука-а-а-а!!! – заорал Макс, пытаясь перевернуться на живот, одновременно царапая прибрежную грязь в тщетной попытке за что-нибудь ухватиться.

Шуру наконец удалось открыть вещмешок. Он лихорадочно шарил в нем дрожащей рукой, пытаясь достать винтовку. Это ему удалось, когда колени Макса были уже покрыты зеленоватой, густой слизью. Этой слизью урсун как бы смазывал ноги жертвы, чтобы они лучше проходили глотку. Глаза Макса лихорадочно метались по берегу в поисках хоть какого-нибудь оружия. Тщетно. Только комья глины, следы чьих-то копыт и лап, несколько гнилых коряг да хлопья пены у самой кромки воды. В сельве на противоположном берегу раздался вопль какого-то животного, потревоженного развернувшейся схваткой.

Шур нащупал винтовку и дернул ее наружу. Его кисть запуталась в завязках вещмешка как в силках, винтовка же, следуя законам инерции, вылетела наружу и, сделав двойное сальто, щучкой нырнула в Аракунагу. Плюх… и круги.

– Сука-а-а-а!!!

Самарин метнулся вперед и схватил Макса под мышки. Самарина за пояс обхватил Сигизмунд Трэш, в брючный ремень Трэша вцепился Харпер, сзади к Харперу пристроился Шур. Они превратились в некое подобие сороконожки: перепачканные глиной, с извивающимися от напряжения телами. Меньше всего это зрелище напоминало инсценировку старинной детской сказки.

Колени Макса уже скрылись в бездонной пасти урсуна. Ноги спасателей беспомощно елозили по глине, как новички-конькобежцы. Урсун, почувствовав свою победу, выдал победное урчание и, по-бульдожьи мотая головой, заелозил, отступая обратно в реку. Миллиметр за миллиметром вслед за ним тащилась вся компания.

Внезапно вдоль линии берега взорвалась полоска пара. Полоска трещала и дымилась несколько мгновений, а затем вспыхнула перламутровой стеной, которая рассекла торжествующего урсуна пополам. Вся цепочка рухнула, как костяшки домино. Макс опять завопил. Ему показалось, что его ноги навсегда остались в отрезанной части урсуна. Так оно и было. Его ноги действительно остались в урсуне, но только в его первой половине, включавшей раздувшуюся шею, потухшие глазки и одну переднюю лапу (зверя разрезало наискось).