Ферма - Резаев Дмитрий - Страница 6

Самарин не мог открыть глаза, не мог дышать и не мог шевельнуться. Он не чувствовал тела. Его представления о загробной жизни предполагали наличие пустоты, в которой должна парить душа. Пустоты, однако, не было. Напротив, что-то давило его со всех сторон. Внезапно яркий свет ударил в глаза, а по лицу хлестанул ветер. Глазам стало больно, и Самарин снова закрыл их. Свет пробивался сквозь кожицу век и радовал. Что-то шаркало по лицу. Самарин попытался вздохнуть и немедленно закашлялся. Изо рта фонтаном вылетел песок. Самарин медленно приоткрыл глаза и обозрел мир сквозь щелочку. Сине-желтая полоска успокоила. Он попытался приподнять голову. И когда это ему удалось, снова решил открыть глаза. На этот раз все было гораздо терпимее. Прямо перед собой, в двух сантиметрах от собственного лица он увидел черную бесформенную голову без глаз. Голова покоилась на таком же бесформенном теле, покрытом грязной свалявшейся шерстью. Самарин не сразу узнал Проводника в покрывале из овечьих шкур, перемазанного с головы до ног мокрым песком. Проводник пытался извлечь Самарина из бархана. Самарин наконец встал и оглядел окрестности. У колеса экспедиционного уазика сидел Казах. Штаны собрались комком у самых ступней. В левой глазнице торчала воткнувшаяся туда горлышком бутылка «Менделеева». Казах был похож на капитана, рассматривающего горизонт через подзорную трубу. В бутылке еще оставалось порядочно водки, которая упорно не хотела смешиваться с кровью. Кровь длинными дымчатыми нитями, похожими на студенистые щупальца, колыхалась в мутноватой жидкости, образуя подобие «кровавой Мэри». По-настоящему кровавой . Неподалеку лежал Водитель. Голову ему снесло канистрой из-под бензина. Наполовину засыпанная голова подсматривала из песка вытекшим глазом. Гаишник, видимо, подброшенный ураганом, торчал в лобовом стекле своей машины. Из-за стриженого загривка были видны осколки стекла, застрявшие в щеках. Форменное «хэбэ» от воротника до середины спины было залито кровью, густо смешавшейся с песком. Треснувшие на заду брюки придавали позе трупа трагическую нелепость.

– Где Сергей Вадимович? – с трудом ворочая языком, спросил Самарин.

Проводник, как бы боясь поворачиваться в сторону источника ночного кошмара, просто мотнул головой на горизонт. Самарин вспомнил, что именно туда бежал Ардалионов после взрыва. Он медленно побрел в этом направлении, продолжая внимательно осматривать степь. Степь напоминала застывшее во время шторма море. Барханы, обычно плавные и несущие в себе неуловимую гармонию ветров, пребывали в полном беспорядке, резавшем глаз. Помимо этой детали, вполне могущей быть плодом искаженного шоком сознания Самарина, ничего более интересного он не наблюдал. Разве что цвет неба. Он не был земным.

Самарину казалось, что он шел часа два. Ступор, охвативший организм, выключил ощущение пространства и времени. Возможно, Самарин шел бы, находясь в оцепенении, еще довольно долго, если бы не споткнулся о лошадиную голову. «Всадники!» – мелькнуло у Самарина. Он нагнулся и стал освобождать лошадь от песка. Вскоре показалась человеческая нога, затем рука и неожиданная пачка «Мальборо». Самарин усмехнулся, припомнив афоризм Проводника: «Начальник? Кури «ЛМ»!». Вслед за «Мальборо» появился фотоаппарат с огромным, как ваза для цветов, объективом. Фотоаппарат висел на груди покойника, чье лицо не оставляло никаких сомнений: перед Самариным лежал типичный англосакс. Удивляться сил не было и, приберегая эмоции, Самарин залез в нагрудный карман англосакса, вынув оттуда документ, заполненный по-английски и удостоверявший в том, что его владелец – американский ученый Рэндольф Кларк.

– Их мой брат вел.

Самарин вздрогнул. Оказалось, что Проводник все это время шел рядом с ним.

– Американцы, – авторитетно добавил Проводник и присел, скрестив ноги, рядом с мертвой лошадью.

– Нужно найти Ардалионова.

Старшего нашли довольно быстро. В голове у него зияла дыра, видимо, от молнии, о чем свидетельствовало выходное отверстие на пятке. Самарин расстегнул старенький френч Ардалионова, достал из внутреннего кармана конверт и сунул за пазуху.

– Идем, – кивнул он в сторону пылающего солнца.

– Туда нельзя, – закричал Проводник, – там Тенгри. Тенгри вернулся.

Самарин устало вздохнул и зашагал к горизонту.

– Стой, начальник, стой! – закричал Проводник, цепляясь за рукав Самарина. Самарин остановился, подумал и пошел в обратном направлении. Казах засмеялся и побежал впереди, оглядываясь, как собака, на хозяина.

– Данияр, – крикнул Самарин, – кто были эти люди?

– Не знаю. Американцы.

– Ты говоришь, их твой брат вел. Куда они шли?

– Не знаю. Туда же, куда и вы. Примерно. Не знаю.

Они вернулись к машине, оттащили в сторону труп с бутылкой в глазу и принялись освобождать колеса от песка. Откопав машину насколько это было возможно, подложили под передние колеса доски, и Самарин сел за руль. Мотор взревел, из-под машины взметнулся желтый вихрь.

Сдвинуться удалось довольно легко. Самарин взглянул в зеркальце заднего обзора и увидел седого человека, с угрюмым лицом и глазами, потерявшими всякий проблеск мысли. На мгновение ему показалось, что это не он, а пришелец-андроид из фантастических романов. Черты лица приняли какой-то грубый, геометрический характер. Скулы, нос, подбородок стали похожи на лицо сфинкса, вырубленного из немыслимо прочной скальной породы. Самарин попробовал улыбнуться. На отражении не двинулась ни одна черточка. Зато рядом появилась улыбка Проводника.

– Домой, начальник, домой! – радостно закричал он.

Самарин сжал губы, выжал сцепление, рванул ручку переключения передач и до отказа выжал педаль газа. Машина привстала на дыбы и метнулась вперед, разрезая тупым носом барханы. Улыбка слетела с лица Проводника. В узких глазах заметался страх.

– Куда, начальник, куда?!

Самарин переключил на четвертую. Автомобиль несся к горизонту по направлению к месту ночного взрыва. Проводник ухватил Самарина за шею и что-то заверещал по-казахски. Самарин коротко ударил локтем назад, и Проводник, дернув головой, упал на сиденье, харкая окровавленными зубами.