Ферма - Резаев Дмитрий - Страница 12

Самарин открыл глаза. На мгновение ему показалось, что он вновь в степи, засыпанный смерчем. Вот сейчас вспыхнет яркий свет, и он увидит грязное, изрезанное морщинами лицо Проводника. В капсуле была полная темнота. Напротив скорбно застыл разбитый дисплей бортового компьютера. Алексей отстегнул ремни безопасности и попробовал оторвать тело от спинки кресла. Невесомость мгновенно подбросила его под потолок. Это означало только одно: ослепленный корабль находился в свободном дрейфе. Двигатель, видимо, сорвало взрывом, аварийное освещение не работало, система охлаждения, электросеть, система жизнеобеспечения – все, абсолютно все находилось в мертвом состоянии. Самарин не мог определить, ни где он находится, ни куда его несет. Корабль представлял собой консервную банку, вышвырнутую в открытый космос. На Земле ошиблись, полагая, что его разнесло на куски. Толстые бронированные плиты из невероятно прочных сплавов выдержали взрыв, превратив модуль в некое подобие экзотического гроба для обитавшего внутри человека.

Самарин отчетливо различал каждую мелочь, несмотря на всякое отсутствие света: иней, покрывший тонким налетом панель управления; дырки, образовавшиеся от разорвавшихся лампочек, как будто их проковырял чей-то огромный когтистый палец; кусок кабеля, змеей извивавшийся у плеча. Что-то резало глаз, но что именно, он пока понять не мог. Мозг работал так медленно, словно впереди у него было, по крайней мере, три вечности, а не максимум сутки. Стекло скафандра было покрыто снаружи капельками выбоин. Какие-то микрочастицы, образовавшиеся при взрыве, видимо, изрядно побомбардировали его. Может быть, эти царапины на стекле и резали взгляд, вызывая подсознательное беспокойство?

Сколько времени человек может прожить без воды и пищи? Раннехристианские аскеты Египта по сорок дней умерщвляли плоть в пустыне, но у них все-таки были небольшие запасы святой воды и кореньев. Пророк Моав отказался принимать воду, пока Господь не явит ему свой лик. Господь явил ему свой лик на третий день, иными словами, пророк умер.

Вокруг не было ничего, кроме движущегося вакуума, холодного, если температурные параметры применимы к пустоте. Самарина ждал «тот свет». Смерть предстояла долгая и мучительная. Нестерпимо чесалась лопатка, и очень хотелось сразу по обеим нуждам. Самарин огляделся, чтобы выяснить запасы кислорода и пищи. Это бессмысленное занятие привело к нескольким открытиям, которые стали последними точками в его энциклопедии смерти. Довольно быстро он обнаружил, что стеллаж с едой и питьем разворочен, а расплющенные тюбики в беспорядке плавают под потолком. Их содержимое рассеялось по пространству модуля голубовато-белыми плевками. Задний отсек, примыкавший к отсеку с двигателями, приветствовал его небольшой пробоиной, через которую в капсулу злобно заглядывала незнакомая звезда. Так что по сути дела Самарин находился в открытом космосе. И только сверхнадежный скафандр безжалостно делал его свидетелем собственной гибели.

Какая-то мысль мышью скреблась в уголке сознания. Мысль о том, что так резануло взгляд сразу после того, как он очнулся. Самарин еще раз оглядел мертвое помещение. Ничего.

Удивляло отсутствие паники. Необъяснимое спокойствие овладевало им. Некоторое время Самарин бездумно смотрел в единственный иллюминатор. Внезапно в мозг иглой ворвался звук. Звук был настолько противен, что лицо космонавта перекосило. Это был зуммер. Зуммер настойчиво и равномерно гудел у него в правом ухе, полностью разрушая завладевавшую человеком картину приближающейся смерти. Поначалу Самарину даже показалось, что у него начались слуховые галлюцинации.

Гудение зуммера сменилось хрипом, и наконец раздался голос. Человеческий голос, говоривший на правильном английском. «Ничего удивительного, – подумал Самарин, – если Бог существует, он должен быть полиглотом».

– Кто ты? – бесцеремонно спросил голос.

Ничтоже сумняшеся, Самарин ответил. Ответил, как будто не было прыжка в гиперпространство, не было взрыва, и не находился он сейчас на «том свете»:

– Подполковник Самарин. Командир пилотируемого модуля «Корпускул».

Никаким подполковником он, конечно, не был. Это была легенда для журналистов.

– Ты клон?

Вопрос показался Самарину странным, но рефлексы продолжали свое дело независимо от эмоций:

– Никак нет.

К первому голосу присоединился второй, который внятно и обидно прокомментировал:

– Врет.

И наконец Самарин понял. Понял, что так резануло глаз в самом начале, сразу после взрыва. В иллюминаторе прямо по курсу находилась до боли знакомая голубая окружность с явственно выделяющимися континентами: Африка, Америка… Окружность медленно увеличивалась в размерах – разбитый корабль несло прямо на матушку-Землю.

Самарин не сомневался, что сошел с ума, но не мог оторвать взгляд от иллюминатора. Совершенная глупость считать, что если человек сомневается в своей психической нормальности, то значит он еще не сумасшедший. Сумасшедшие как раз прекрасно знают о своем безумии. Опытные шизофреники, почувствовав приближение припадка, сами вызывают врачей. Но некого было вызвать Алексею Самарину. Он просто смотрел на приближающийся голубой шар и не чувствовал, как из уголка рта начинает течь слюна.

– Эй, клон! – снова раздался голос.

– Самарин слушает, – механически откликнулся космонавт.

– Может, он не клон? – спросил голос, потревоживший Самарина первым.

– Клон, клон, – успокоил его второй, – кто же еще?

Самарин вдруг очнулся. Ступор сменился бешеной активностью.

– Это Земля? Земля! Ответьте! Центр, говорит Самарин!

– Земля? – как бы самого себя переспросил второй голос, – Ага… Самарин? Самарин, сейчас мы захватим вас лучом и посадим. Пристегните ремни.

– Он сгорит, – возразил первый.

– Не думаю. Если его скафандр выдержал прыжок…

– А если сгорит?

– Да не сгорит!

– Какой луч? – вмешался Самарин. – Высылайте спасательный модуль, я смогу продержаться максимум двое суток. Судя по всему, я на достаточно близкой орбите. Может быть, удастся запустить модуль с какой-нибудь близлежащей станции.