Беглецы. Восстание на золотых приисках (с илл.) - Линдсей Джек - Страница 27

— Кудон жил там, — напомнил Феликс, — и свои богатства, наверно, держал в рундуке.

— Но как туда попасть? — спросил Бренн. — Все трапы снесены.

Марон поймал конец каната, свисавшего с юта, и сильно дернул.

— Думаю, выдержит, — заявил он.

— Будь осторожен! — воскликнул Бренн, в свою очередь предостерегая друга.

Марон всей тяжестью своего тела повис на канате, канат не оборвался.

— Дело верное, — сказал мальчик, проворно взбираясь вверх.

Феликс и Бренн зорко следили за его движениями, пока он не исчез в одной из дверей, выходивших на ют. У них не было никакого желания последовать его примеру, хотя он сверху крикнул, что канат надежно закреплен. Они слышали, как он возился, и вскоре раздался ликующий возглас:

— Нашел!

Над верхней палубой показалось сияющее лицо Марона; мальчик сбросил золотую монету. Он ловко угодил ею между Феликсом и Бренном, изумленно взглянувшими на него.

— Тут стоит рундук, битком набитый деньгами да золотой и серебряной посудой, — всего гораздо больше, чем нам нужно, гораздо больше, чем мы могли бы пронести по этой пустыне, даже выбиваясь из сил.

— Захвати, сколько можешь, золотых монет, — крикнул в ответ Бренн. — Будет предостаточно.

Марон снова исчез из вида. Спустя немного времени Бренн и Феликс услышали звон монет, которые он считал.

Дожидаясь Марона, товарищи мирно сидели на закраине верхней палубы, болтая ногами и глядя то на курчавившиеся белой пеной волны, бурлившие внизу, то на чаек, носившихся вокруг корабля. Возле них, сверкая на солнце, лежала сброшенная Мароном золотая монета с изображением какого-то восточного властителя.

— Что бы ты сделал, если б разбогател? — спросил Феликс.

Бренн пожал плечами.

— Я не хочу быть ни богатым, ни бедным. Я хочу жить в родной своей деревне, где мой дядя, пахать и сеять… От золота нет никакой пользы, — оно годится только для всяких безделушек да для насечек на ножнах меча, и еще его кладут в могилу при погребении.

Феликс сплюнул в воду и призадумался над тем, что сказал Бренн. Привыкнув жить в городе, он не представлял себе уклада жизни, при котором мужчины и женщины довольствуются плодами земли, — тем, что они сами посеяли и вырастили.

— Я считаю, что ты не прав, — сказал он, наконец, — вернее, что ты не совсем прав, хоть я и не знаю нравов и обычаев страны, о которой ты рассказываешь. Что до меня, — мне говорили, что я фригиец, но я уверен, что родился в Риме или где-то в окрестностях Рима. Никакой Фригии я в глаза не видел. Я знаю только глухие закоулки Рима, где за мелкую монетку я покупал кусок пирога с бобами и кружку укропного вина. Но теперь, изведав прелесть свободы, я уже не хочу вернуться в римские трущобы… Где же эта страна, твоя родина?

— К северу отсюда. Это Британия, — ответил Бренн, которого так и подмывало завести разговор на эту тему. Ему не терпелось поведать Феликсу обо всем, что было ему дорого и мило на родине, и ему казалось, — говори он часами, и то не исчерпает того, что нужно сказать. А теперь, когда представился удобный случай, Бренн не находил нужных слов и только снова повторил, что хочет во что бы то ни стало вернуться в Британию. Объяснить другому, почему для него это так важно, Бренн был не в силах. Это желание владело им, но какими словами его передать?…

— Ты согласен отправиться с нами туда? — спросил он Феликса. — Там тебе будет хорошо! В моей семье тебя примут как родного, раз ты — мой друг. — Это было все, что он мог сказать.

Феликс расправил плечи.

— Ладно! Держу путь в Британию, покуда там еще нет римлян!

— Берегитесь! — крикнул Марон сверху — и тотчас к их ногам свалились, один за другим, три больших кошеля, туго набитых монетами. — Я думаю, больше нам не снести.

— Этого хватит с избытком, — сказал Бренн.

Феликс заглянул в кошель, который ему вручил Бренн.

— Эх! Сколько на эти деньги можно было бы купить бобовых пирогов и укропного вина! — воскликнул он. — Но уж раз я решил, — мое слово крепко. Я выбрал Британию, я с тобой, мой мальчик!

Они вернулись на оконечность кормы и по канату спустились с корабля.

ГЛАВА XXIV. ПОМОЩЬ С МОРЯ

Беглецы с тоской думали, что им придется идти еще много дней по бесплодному, пустынному взморью. Но, пройдя всего несколько миль, они попали в лесистую местность. Продвижение замедлилось, зато они уже не страдали от палящих лучей солнца,

Однажды они заблудились в лесу и порядком устали, прежде чем вышли обратно на взморье. Но во время этих блужданий они нашли речку и наполнили свой мех чистой прозрачной водой. Поэтому бодрость не оставляла их, хотя они были все так же далеки от цели и у них иногда появлялось желание швырнуть в море свои увесистые, набитые золотом кошели. Но они были свободны, и это сознание так радовало путников, то они часто затягивали песню. Особенно охотно пел Феликс. Он знал и заунывные крестьянские песни и разудалые песенки портовых кабачков.

Как-то раз он спросил:

— А что — в Британии клеймо мне не повредит?

— Никогда, — решительно ответил Бренн.

— Да, но Британия еще далеко, и в пути мы можем встретить людей, которые нас погубят, если увидят клеймо. Что же мне сделать, чтобы скрыть его? Мне и думать страшно о том, что вы можете второй раз пострадать из-за меня.

— Теперь у тебя отросли волосы, — ты можешь прикрыть клеймо прядью подлиннее, — посоветовал Бренн.

— А если ветер растреплет ему волосы? — вмешался Марон. — Ему нужна шапка, Нельзя ли войлок, который нам дала жена Коракса, прикроить так, как ему нужно?

Они шли по цепи холмов, тянувшейся вдоль моря, время от времени швыряли вниз камни и глядели, как вспугнутые птицы разлетаются во все стороны.

— Давайте отдохнем, поедим, — предложил Феликс.

— Насчет еды дело плохо. Осталось несколько корок да горсть фиников.

Сидя на побуревшей от солнца траве, они наблюдали непрестанную игру волн.

— Можно набрать птичьих яиц и ракушек, — предложил Марон. — Как-никак лучше питаться этим, чем голодать. А пока в пути нам попадается вода, мы не умрем от жажды.

— У нас, — сказал Бренн, внимательно поглядев на мех и прикинув в уме, — воды хватит еще на три дня, если ее бережно расходовать.

— А к тому времени мы уже дойдем до Британии, верно? — спросил Феликс. — Эх, я и забыл, Британия ведь остров. Ну, значит, последние несколько миль наверно, придется проплыть.

Британия все сильнее возбуждала его любопытство. Каких только вопросов он ни задавал Бренну! Что растет на деревьях в Британии? Длинные ли носы у женщин? Правда ли, что вороны там поют, что козы — величиной с быков, а быки — величиной со слона? Что бедняки там пьют из золотых чаш, а богачи — из глиняных плошек? Бренн никак не мог разобрать, дурачится ли Феликс или у него действительно такие нелепые представления о Британии.

— Уж не там ли, как я слышал, люди сажают лошадей в повозки, а сами впрягаются в дышла?

Феликс говорил серьезным тоном, но Бренн заметил, как он подмигнул Марону, и понял, что все эти вопросы задаются потехи ради.

Бренн почувствовал, что в нем вскипает гнев, но в эту минуту его внимание привлек предмет, показавшийся на море.

— Глядите, разве это не судно? — спросил он своих спутников.

Те посмотрели туда, куда он указывал.

— Это лодка, — воскликнул Марон, у которого глаза были всех зорче, — и, сдается мне, рыбачья.

— Мне чего-то уж неохота плавать по морям, — признался Феликс. — Кто его знает, может быть, и эта посудина пиратская? Давайте лучше спрячемся, пока не поздно…

— Это лодка, совсем небольшая… скорлупка… — решительно повторил Марок.

— Подождем и сделаем все, что можем, чтобы она причалила сюда, — сказал Бренн, исполнившись надежды. — У нас достаточно золота, чтобы за хорошую плату нас доставили…

— Куда? — перебил его Феликс. — В Британию?

— Нет, — со вздохом ответил Бренн. — В Испанию, в Гадес. Это — первый шаг.