Девушка с прошлым - Репина Алла - Страница 4

Марина никогда и ни за что не хотела больше вспоминать о Львове. Все светлое из детства, связанное с этим городом, в один момент было перечеркнуто тем страшным ночным кошмаром.

После выпускных экзаменов Марина решила уехать в Петербург – поступать на филологический факультет университета. Тетка успокоила ее, уверив, что будет следить за Петенькой не хуже родной матери, да Марина в этом и не сомневалась. Новая родня собрала сироте деньги. Во Львове Марина даже не стала заглядывать в свою квартиру.

Старого уже не существовало. Начиналась новая, другая жизнь.

Из старой жизни в Питер была захвачена только одна плотно набитая фотографиями коробка – весь семейный архив Войцеховских. Марина знать не знала многих людей, изображенных на снимках, но что-то остановило ее от того, чтобы выбросить эти пожелтевшие карточки. В снимках было свое очарование. Вот молодая бабушка с уложенными вокруг головы косами, смеющаяся, в расшитой украинской кофточке. Она же – в широкополой шляпе, кокетливо сдвинутой на бок, под руку с каким-то военным, но не с дедушкой. Маленькая мама в матроске и плиссированной юбочке; гольфик, трогательно сползший на лакированную туфельку. Мама-школьница, мама-студентка в стройотрядовской куртке, веселая компания однокурсников, позирующая где-то в Варшаве, где никогда не была Марина. Свадебное фото: Анна Леопольдовна и Станислав Трофимович, додумавшийся-таки снять свою форму и сменить ее на гражданский костюм в тот день. Мама с кружевным кульком наперевес, на фоне таблички родильного дома. Последние, уже цветные снимки – пергаментное лицо, большие и потухшие глаза… Марина взяла с собою всю память о семье, которая когда-то была у нее во Львове.

Глава 2

КАРЬЕРА ПОМПРОКУРОРА

В то утро, когда Марина в радостном предчувствии новой жизни проснулась в поезде, потихоньку сбавлявшем скорость на подходах к Петербургу, на перрон Московского вокзала сошел высокий молодой человек со спортивной сумкой на плече – всем своим нехитрым холостяцким багажом.

"Европа, понимаешь ли”, – с нескрываемым удовольствием произнес он, выйдя на просторную площадь перед вокзалом, и направился к телефону-автомату. Час был ранний – то-то Светка удивится… Обрадуется или рассердится? Как бы там ни было, но сейчас он мог позвонить только ей, своей бывшей супруге по краткосрочному студенческому браку, с которой они расстались без обид друг на друга – добрыми приятелями, какими им, судя по всему, и надо было быть, без всяких там дурацких регистрации отношений в госорганах, чего, увы, никак не могла понять Светкина мамаша, настоявшая в свое время на глупой свадьбе. К досаде Алексея – так звали молодого человека – трубку сняла бывшая теща.

– Лешенька, это ты? – вдруг притворно ласково, будто и в самом деле только и ждала его звонка, заговорила Нина Семеновна. – Видишь ли, Лешенька, Светочки нет дома.

– Нина Семеновна, я перезвоню попозже. Теща отчего-то замялась:

– Леша, она сейчас здесь не живет. Она в другом месте… Я даже не знаю, давать ли тебе ее телефон, вдруг она рассердится?

– Нина Семеновна, я что, похож на семейного скандалиста?

– Ладно-ладно, только не говори ей, что это я. Понимаешь, она сейчас… – Нина Семеновна опять запнулась. – Светочка только начала устраивать свою жизнь, и я бы не хотела, чтобы ты ей помешал. Да и у тебя, наверное, кто-нибудь уж появился, а?

– Конечно, – соврал Алексей, с мрачным юмором припомнив про себя сразу двух особ: одну майоршу и одну полковничью дочурку, из-за которой он, собственно, и стоял сейчас на Невском.

Теща продиктовала номер, который Алексей тут же и набрал.

– Нертов? – охнула Светлана. – Ты где?.. На Невском? Я тебя жду.

– А это удобно?

– Тебе – всегда, – рассмеялась Светка, – Пройди двести метров…

Она назвала адрес, заставивший его присвистнуть – дворянское гнездышко, дом новой городской номенклатуры:

– Ну, ты даешь!

Эти же слова он повторил и войдя в ее квартиру, отделанную, как было видно с первого взгляда, по самому что ни на есть “евростандарту”:

– Светка, ты что, ограбила банк?

– Бери круче…

Бывшая законная супруга в нескольких словах поведала о кардинальных переменах в своей жизни – со свойственной ей прямотой, которую Алексей, по следовательской привычке, обозвал про себя циничной.

После того как они оба закончили юридический факультет университета и Алексей отправился служить двухгодичником – в военную прокуратуру одного из родов войск, по документам числящуюся в Москве, а на самом деле находящуюся в сибирской глухомани, а Светка не без протекции родни устроилась юрисконсультом на довольно “теплое” место – в фонд госсобственности, дела ее пошли круто в гору. Взяла Светка свои вершины отнюдь не высоким юридическим профессионализмом, а старым женским способом. Так получилось, пояснила она с кокетливым вздохом, что ее шефа-вдовца, начальника одного из отделов фонда, охватила запоздалая любовная лихорадка, а тут и Светка вовремя подвернулась. Они еще не расписаны, но намерения у шефа самые серьезные брака ему не миновать. Ведь кто уже только не намекал ему на все неприличие этой ситуации с юной любовницей-подчиненной. “Ситуация”, как назло, получилась весьма скандальной: шеф устроил Светке эту девичью светелку на Невском за счет какой-то фирмы, кровно заинтересованной в его услугах, а история непостижимым образом (видно, коллеги постарались) попала в одну газетку. Шефу стоило больших трудов замять это дело и сделать так, чтобы его и Светкино имя не трепали все, кому ни попадя. Ради этого пришлось ему организовать еще пару квартир для нужных людей – каких-то редакторов. Один даже поселился в этом доме, и теперь Светка злорадно раскланивается на лестнице с новым соседом, страстно вещающим по вечерам о честности и неподкупности по одному из телеканалов… Да, нынче шеф-жених как раз убыл с делегацией за границу, а потому Светлана милостиво предложила Алексею пожить у нее пару-тройку деньков, пока он не подыщет себе какое-нибудь жилье, коли уж надумал вернуться в Питер. А там, глядишь, она ему поможет и с работой, благо связи у нее теперь мощные.

– Светлан, ты обо мне не беспокойся, я сегодня же отчалю. Дай только приведу себя в божеский вид, чтобы предки в обморок не упали, а то за три дня дороги весь портянками провонял – с какими-то дембелями возвращался.

Светка отвела его в просторную ванную, заставившую тихо чертыхнуться Алексея:

– Слушай, а это что такое?

– Джакузи, милый, – снисходительно улыбнулась она, как будто бы и не было в ее жизни тех времен, когда они вместе жили в коммуналках с единственной ржавой раковиной на кухне.

– Ты хоть подскажи, как в ней улечься-то, – уставился Алексей на мощную треугольную бадью, пока Светка забрасывала в нее разноцветные шарики.

– Чао, не засни, – закрыла она за собою дверь ванной комнаты.

Он с наслаждением растянулся в бурлящей воде. Первая ванна за последние два года! В гарнизоне он не знал ничего, кроме фыркающего душа, то шпарящего кипятком, то обдающего ледяной водой. “Ну вот, хоть помоюсь”, – грустно подумал Алексей.

На пороге вновь появилась Светка:

– Чисто символически, а? – заговорщицки бросила она Алексею фразу, понятную только им двоим.

Когда-то в одной из коммуналок им достался сосед-мент, упорно домогавшийся Светки со словами: “Отдайся хотя бы чисто символически, по-соседски – что тебе стоит?” Светка всегда с хохотом отвечала, что символически ей не надо, на что милиционер правдиво сообщал, что иначе у него может и не получиться…

Алексей только и успел посмотреть на нее с недоверием – никогда не поймешь, когда она шутит, а когда всерьез, – как Светка скинула с себя халатик и плюхнулась в воду.

Давным-давно Алексей не испытывал такого сладкого и томительного блаженства. Светка была на высоте, и ему, явно подрастерявшему все навыки общения с гражданскими дамами, приходилось только подчиняться ее прихотям…