Явка в Копенгагене: Записки нелегала - Мартынов Владимир - Страница 81

— Ну и что, вы были разочарованы?

— Не так чтоб уж очень.

— И что же потом?

— А что потом? Пришли дяди с Лубянки. Спросили, не хотела бы я поехать с мужем за границу, на работу в особых условиях. Ну кто же у нас не мечтает попасть за границу? Конечно же я согласилась без всяких колебаний. Согласилась также не иметь пока детей, учить язык, который мне в общем-то давался довольно легко.

— А паспорт кто вам дал?

— Ну, здесь, в Аргентине, как жене гражданина Аргентины.

— Нет, я имею в виду паспорт гражданки ФРГ.

— Ну, наши дали перед поездкой.

— И что же вы, не проходили никакой спецподготовки?

— Кое-что рассказали, показали.

— А что именно?

— А что именно, я вам скажу, когда увижу мужа, а до тех пор, пока я его не увижу, разговора у нас не получится. Все. Мне пора кормить детей.

Дора ничуть не была смущена такой концовкой. У нее было железное самообладание. Она улыбнулась, довольно тепло распрощалась со мной, протянув мне на прощанье свою большую, холодную ладонь, и пошла к машине которая вместе с охранниками дожидалась ее во дворе. Я же стала кормить детей, поскольку время уже было обеденное.

Прошло несколько дней. Никто не появлялся, никто ничего не спрашивал. Вечером приехал полковник Гомес, который до этого уже бывал на вилле.

— Сеньора, вы хотели повидаться с мужем? Так вот. Завтра утром после завтрака вместе с детьми мы поедем туда, где находится ваш муж.

Мы не виделись больше месяца со дня ареста. Как он там? Как он выглядит? Ночью почти не спала.

Утром после завтрака собрала девочек, и мы поехали. Маленький синий «фиат» долго мчался вначале по шоссе, затем по пригородам столицы, пока наконец мы не въехали в открытые ворота загородного дома. Двор был большой, большую часть участка занимал бассейн без воды. Небольшой одноэтажный дом под черепицей выглядел весьма невзрачно. Нас встретил капитан Охеда, который повел нас по коридору, куда выходило несколько дверей. За одной из них потрескивала рация, кто-то кого-то вызывал на Связь.

Охеда открыл дверь и пропустил меня с детьми вперед. В небольшой, убого обставленной гостиной за длинным столом сидел «Вест» и просматривал газеты. Он страшно похудел, одет почему-то в пижаму темно-красного цвета с черными цветочками, на ногах у него были его домашние шлепанцы. Увидев нас, он обомлел.

Дверь лязгнула. «Выходи!»— сказал охранник. Снова мешок на голову. Ступеньки. С мешком на голове поднимаюсь по узким ступеням, поддерживаемый под руки охранниками. Итак, решение принято. Надо сказать, кто я такой.

— Так что вы надумали? — довольно приветливо спросил следователь. — Скажите нам, по крайней мере, кто вы.

— Офицер советской разведки.

Следователь едва заметно, как бы внутренне, содрогнулся. В глазах его блеснула радость удовлетворения.

— Ваше звание?

— Подполковник. (В Аргентину я прибыл в звании старшего лейтенанта, а уже через несколько месяцев мне присвоили капитана. Я как-то никогда не задумывался над проблемой званий, чинов, окладов — все это меня слишком мало интересовало. Идут звания, ну и ладно. Главное, лишь бы дело шло.)

— С какой целью прибыли в нашу страну?

— Стать аргентинцем, затем выехать в США для ведения разведработьг.

— Что же, вы хотите сказать, что все эти годы вы только и делали, что готовились к выезду в США и ничем таким больше не занимались?

— Почему же? Кое-чем занимался. Например, делал анализы внутриполитического положения в стране.

— Это могли бы делать и дипломаты.

— Дипломаты видят мир с одной колокольни, я — с другой.

— Родители?

— Умерли.

— Родители вашей жены?

— Спросите у нее самой.

— Она тоже офицер?

— Нет, она привлеченная, звания не имеет.

— Связь с Центром?

— Односторонняя, по радио, через тайники, по почте, личная.

— Связи, явки, имена агентов, адреса?

— Агентуры у меня не было. Явка по вызову сигналом (буква «X» мелом — этот сигнал означал «опасность!» По получении этого сигнала Центр прекращал связь, и если по истечении одной недели сигнал «X» не заключался в круг, очерченный мелом, то это означало, что мы в руках противника) находится на авениде Маипу у витрины магазина одежды «Рамирес», пароль: «Мы с вами, случайно, не встречались на концерте «Трио-дэ-лос-Панчос»? Отзыв: «Встречались, но это было на концерте «Лос-Парагуйайос» (на самом деле явки и пароль были старыми, недействительными и были давно заменены на новые).

— Цель поездки в Чили?

— Задание по нейтрализации агентуры ЦРУ в связи с выборами Сальвадора Альенде. (Это было правдой, что по моей задумке должно было вызвать интерес американцев к моему делу. Откуда мне было знать, что сотрудники ЦРУ сидели в соседней комнате и руководили допросом и что за всем этим с самого начала стояло ЦРУ, которое проводило реализацию наводки, полученной от англичан через предателя Гордиевского.)

— Характер задания?

— Задание я должен был получить на явке в Сантьяго. (Это соответствовало действительности.)

— Вызов на явку?

— Начиная со среды сигнал мелом под табличкой дома № 5 по улице Каррерас. Сигнал означает прибытие в Чили и, соответственно, вызов на явку.

— Тип сигнала?

— Латинская буква «z». (Это был подлинный сигнал для Чили, который в действительности означал: «Я в опасности!» Если же сигнал «зет» был с черточкой — то есть «z», то это означало: «Все нормально. Выхожу на явку». Таким образом, соли сигналы были бы выставлены противником как в Буэнос-Айресе, так и в Сантьяго-де-Чили, Центр был бы оповещен, что с нами что-то случилось.)

— Место встречи?

— Ежедневно, начиная со среды по получении сигнала о прибытии в Чили, у главного входа в зоопарк (подлинное место встречи я утаил, назвав место наугад, так как знал, что в Сантьяго имелся зоопарк).

Следователь заглянул в шпаргалку:

— Опознавательный признак? Пароль и отзыв?

Называю давно «снятые с вооружения» опознавательный признак, пароль и отзыв.

В течение всего допроса Охеда, худощавый, смуглый, щеголеватый, постоянно выходил из помещения, возвратившись, шептал что-то следователю на ухо, иногда приносил записки. Сам следователь также выходил несколько раз.

«Они с кем-то консультируются, — подумал я. — С кем?» Затем следователь с Охедой ушли, оставив меня на попечение четырех охранников, которые постоянно присутствовали при допросе. И так на протяжении двух часов.

Снова вернулся следователь. Предложил закурить. Я никогда не курил, хотя иногда баловался за компанию. Закурил. В голове как будто прояснилось. Охеда принес литровую бутылку пива «Кильмес» и тарелку бутербродов с салями, ветчиной и сыром. Следователь предложил перекусить. Чувства голода не было, хотя хотелось пить. «Надо подкрепиться, — думал я, — если уж решил играть. Иначе долго не протяну».

Выпил стакан пива, пожевал бутерброд. Снова вернулся Охеда, сновавший, как челнок, между нашей и смежной комнатами. «Они впервые сталкиваются с подобным делом, — думал я, — и будучи некомпетентными в делах шпионских, они все куда-то бегают. Видно, за стеной сидит многоопытный дядя. Дядюшка янки? И улик у них пока еще нет, но обыск в доме продолжается, и улики непременно вот-вот появятся». (Я ведь еще не знал, что «Веста» смогла уничтожить пленку с записью шифровки.)

— Пошли! — сказал Охеда, передавая меня охранникам.

Мешок больше не надевали. Выйдя из помещения, мы стали спускаться по бетонным ступенькам. В предрассветных сумерках я впервые увидел двор, куда выходили стальные двери камер-карцеров. Меня привели в небольшое помещение на первом этаже, в котором на стульях, расставленных у стены, сидели человек восемь в штатском. Я служил в аргентинской армии и знаю, как выглядят старшие военные чины, поэтому сразу понял, что меня привели на «смотрины» к какому-то военному начальству. По-видимому, это были высшие военные чины СИДЭ во главе со своим шефом. Выправка, тщательно ухоженные усы, холеные лица, начальственная осанка, седые головы вперемешку с полированными лысинами. Несомненно, все они были аргентинцы. В стране правила хунта, во главе которой стоял ставленник США, довольно непопулярный в народе генерал Левингстон, получивший военное образование в Америке. Все сидевшие молча вперились в меня глазами. Поимка русского шпиона — событие небывалое.