Явка в Копенгагене: Записки нелегала - Мартынов Владимир - Страница 23

— Документы? — строго спросил капрал Пуй.

Я предъявил свой загранпаспорт и военный билет. Паспорт он тут же вернул, не глядя.

— Паспорт — это для заграницы. Здесь, в стране, он никого не интересует. Седула есть?

— Нет. Я пытался было получить седулу в Федеральной полиции, но меня послали сюда.

— И правильно сделали. Нечего отлынивать от армии. Служба в нашей армии — святое дело! Сержант Санторни! — позвал он усатого, плотного телосложения сержанта, сидевшего за столом у окна. — Это по вашей части.

Он отдал мой военный билет подошедшему сержанту и удалился в глубину зала. Человек десять солдат, одетых в мешковатую форму из серого шинельного сукна, сидели за столами и с любопытством взирали в мою сторону.

— Все верно, — сказал сержант, разглядывая документ. — Я сам его выписывал и отсылал в МИД. Вот и подпись шефа. А где же вы болтались столько времени? — спросил строго через Рауля, насупившись и разглядывая мой военный билет. — У нас уже закончен осенний призыв, а вы только сейчас соизволили явиться. А на вас уже пошла бумага в Лос Трибуналес (Федеральный суд) как на уклоняющегося от воинской повинности.

— Были обстоятельства личного порядка, помешавшие мне приехать вовремя.

— Ладно, — сказал Санторни. — Подождите минутку, я схожу к шефу.

Через несколько минут он вернулся вместе с шефом спецдивизиона («Буэнос-Айрес Дивисьон Эспесиаль»— так именуется отдел по учету призывников, прибывающих из-за рубежа) подполковником Фернандесом, невысоким, смуглым, с интеллигентной внешностью.

— Вы — Ладислао Мерконис? — спросил он, разглядывая мою воинскую книжку и сличая меня с фотографией в документе.

— Да, это я.

— Послушайте, Санторни, — сказал он мягко. — Выпишите этому сеньору Мерконису направление на медкомиссию, и пусть завтра же отправляется туда прямо с утра, не заходя в часть. Завтра как раз четверг, и он там может застать всех докторов. Этот парень не говорит по-испански, так пусть Бронсон ему поможет, — кивнул он на Рауля.

— Слушаюсь, мой подполковник, — молвил Санторни.

— Да, Санторни! — снова обратился он к сержанту. — После того как мы его оформим, не забудьте отозвать ту бумагу из Федерального суда, а то у мучачо[5] (то есть у меня) могут быть проблемы с властями.

— Будет исполнено, мой подполковник.

Подполковник Фернандес кивнул мне и скрылся в своем кабинете.

На следующий день мы встретились с Раулем на пласа[6] Палермо у выхода из метро и отправились в войсковую часть, где я должен был пройти медосмотр. Необходимо было срочно урегулировать вопрос с воинской повинностью, а то еще, чего доброго, угодишь в тюрьму за уклонение от службы. Только этого мне не хватало! Откуда мне было знать, что здесь все так строго? Ведь в Центре мне сказали так: «Воинская повинность обязательна, но ее можно избежать. Действуйте по обстоятельствам». А здесь картина несколько иная. Сразу направление на медосмотр и — привет.

Предъявив документы и направление на медкомиссию, мы прошли через проходную воинской части.

На плацу маршировали солдаты-новобранцы, облаченные в шинельного цвета короткие куртки и шаровары, напоминавшие наши лыжные брюки довоенных лет. Обуты они были в грубые ботинки на толстой подошве, на головах — пилотки с бело-голубой кокардой. Вооружены они были винтовками маузер времен Второй мировой войны. По газону, расположенному рядом с плацем, под наблюдением сержанта ползали на коленях солдаты, руками обрывая траву, которую затем выбрасывали в контейнеры, стоявшие у бетонного забора. Это они так проходили курс молодого бойца. «Неужели и мне предстоит этим заниматься? Но они-то юнцы, а мне по документам уже тридцать лет. Может, удастся как-нибудь избежать?» Стало тоскливо на душе от этой совершенно ненужной мне службы. В сопровождении Рауля я быстро прошел терапевта, хирурга, кожника, стоматолога (зубы у меня в то время были без пломб, два зуба удалены еще в Ленинграде). Затем — флюорография. Стоматологический рентген. Анализ крови и мочи. (На комиссию я пришел натощак, захватив с собой пузырек с мочой для анализа.) Никаких лишних вопросов. Никакого удивления по поводу незнания языка. Военврачи в комиссии работали быстро и эффективно. На вопросы о том, чем болел в детстве, были ли травмы и т. п., я отвечал им через Рауля. Прививка от оспы не привлекла чьего-либо внимания. Очевидно, следы от прививки, сделанной еще в детстве в Союзе, не отличались от тех, которые делают в Аргентине. Мне пришлось приходить сюда с Раулем еще дважды: то повторный анализ крови, то стоматологический рентген не получился. В общем, оформление заняло недели две. Пройдя медкомиссию, мы вышли за пределы части и посидели с Раулем в кафе у станции метро «Палермо». Рауль рассказал мне, что военкомат, занимавший 6 этажей, является небольшой войсковой частью, где проходят срочную службу солдаты, проживающие в городе. Большинство из привилегированных семей, в том числе и он сам (отец у него — президент бельгийского банка). Весь контингент в основном грамотный, так как приходится оформлять военные билеты, выписывать различные документы, акты, ставить и снимать с учета граждан Аргентины, прибывающих в Буэнос-Айрес для прохождения военной службы. Здесь всех новоприбывших регистрируют, направляют на медкомиссию, после чего их распределяют по частям. Некоторые из них остаются при военкомате. И это, считай, повезло, поскольку режим здесь либеральный, солдаты, проходящие при БАДЕ службу, в основном из Буэнос-Айреса. Все они, кроме караульного наряда, по окончании рабочего дня отправляются по домам. Суббота и воскресенье— выходные. После прохождения курса молодого бойца— больше никакой муштры. Рауль сказал мне, что это было бы для меня идеальным местом прохождения военной службы и что если я пожелаю, то он поговорит с сержант-майором, чтобы меня здесь оставили. Его слова меня не очень-то убедили. Но даже в таком варианте служба казалась мне напрасной тратой времени. Мне хотелось поработать где-нибудь механиком. К тому же не очень-то хотелось напяливать на себя отвратительную серую солдатскую робу, пусть всего лишь на один год. «Может, все же удастся отвертеться», — думал я.

Вечером я позвонил Эдуардо — так звали адвоката, с которым я познакомился в полицейском управлении, — и мы встретились у него в офисе в здании Федерального суда. Я вошел в тот момент, когда он, проводив очередного посетителя, пересчитывал зеленые долларовые бумажки. «Неплохой гонорар, а? — сказал он с усмешкой, бросив деньги в ящик стола. — Слушаю вас».

Я изложил ему суть дела:

— И вот в мои-то тридцать лет я буду терян» целый год в армии, тогда как мне нужно обосновываться и устраиваться на работу, подыскивать жилье. Живу-то я до сих пор в отеле.

— И в каком же? — спросил Эдуардо.

— В «Белграно».

— Я бы посоветовал вам подыскать другое место для проживания. Вы, наверное, не знаете, что почти все отели в баррио Белграно используются для любовных свиданий. «Отель-пор-ора» (отель на час) пользуется здесь большой популярностью. Поскольку в стране нет публичных домов, их с успехом заменяют такие вот отели. Там, разумеется, могут проживать и обычные гости, вроде вас. И тем не менее советую съехать оттуда. Там бывают, знаете ли, разные неприятности.

— Спасибо, я это учту. (В разработках Центра я читал про такого рода отели и знал, что они находятся под контролем полиции нравов.)

— А что касается вашей просьбы в отношении службы, единственное, что я могу посоветовать, так это все же исполнить воинскую повинность, так как избежать этого в нашей стране крайне трудно, даже за большие деньги. Когда оформитесь, позвоните. Посмотрим, что можно предпринять, чтобы сделать вашу службу не слишком обременительной. А вообще-то, если вы все же намерены обосноваться в этой стране, воинская служба вам бы не помешала: армейские связи в будущем могут оказаться очень ценными, поскольку однополчане всегда помогают друг другу.