Явка в Копенгагене: Записки нелегала - Мартынов Владимир - Страница 15

Вечером поехал ставить знак отъезда. По плану города отыскал шоссе на окраине. Городской электричкой доехал до нужной станции, затем на автобусе до места постановки сигнала. Да, это действительно у черта на куличках. Чем думал товарищ, подбиравший это место? Приезжает в страну нелегал, города не знает, время у него строго ограничено, а тут еще надо тащиться куда-то на окраину, только лишь потому, что товарищ этот живет где-то поблизости и ему, видите ли, удобно, проезжая на машине утром на работу, смотреть сигнал. А у меня машины нет. Полупустой автобус мчится по шоссе, по обеим сторонам которого мелькают особняки. На металлическом лючке слева от ворот дома № 10 мне нужно поставить таблеткой аспирина сигнал отъезда из страны, букву «х». Автобус протащил меня километра два. Пришлось возвращаться обратно, но уже пешком. Дует сильный ветер, моросит мелкий занудный дождь, На шоссе, по которому проносятся редкие в этот час машины, я совершенно один.

Наконец вот он, дом 10. Щиток, конечно, мокрый от дождя. Неужели мой любезный коллега не знает, что в Дании часто идут дожди? Поставив ногу на кирпичное основание ограды, делаю вид, что завязываю шнурок. Быстрыми движениями, сначала скомканной газетой, затем носовым платком (вокруг ни души) яростно тру досуха стального цвета лючок. Проставляю сигнал и ухожу в сторону автобусной остановки, оглядываясь на свою работу. Сойдет. А дождь, надеюсь, сигнал до утра не смоет, так как лючок расположен в небольшой нише в кирпичном столбе ограды, разве что опять пойдет косой дождь с ветром.

Утром в потоке машин по шоссе промчится машина оперработника местной резидентуры. Он на ходу «снимет» мой сигнал, и через пару часов Центр будет знать о моем отъезде из Копенгагена и сообщит нелегалу Паулю, что явка в Лозанне подтверждается и что я уже туда выехал.

Поужинал в ресторане, расположенном на узкой пешеходной улочке вблизи городской ратуши. Не успел занять столик, как подошел официант, с виду итальянец, и поставил передо мной стеклянную колбу с половинкой картофелины. В картофелину была вставлена свеча, которую он тут же зажег. Указав на поднос с флажками разных стран, установленных на подставках, спросил, какие мои национальные цвета. Я ответил, что бело-голубой Аргентины, но что своего флажка я здесь не вижу. На других столах, занятых иностранными туристами, уже стояли их национальные флажки. Официант подвел ко мне метрдотеля, который стал извиняться за отсутствие моего национального флага.

— Ничего, — сказал я, — но я надеюсь, что в следующий раз флаг будет.

— Непременно, — ответил метр.

Нелегалу не следует задерживаться в первом после перехода границы городе. Мало ли какие случайности?

Поэтому поутру, расплатившись за отель, я отправился на вокзал. Сел в спальный вагон гамбургского экспресса. Поезд громыхал на стыках, набирая скорость. Где-то под вечер его погрузили на железнодорожный паром, и какое-то время мы шли морем. Многие пассажиры вышли на палубу подышать свежим воздухом. Перебросился парой фраз с пожилым английским джентльменом, совершавшим путешествие. Он был из Шотландии и ехал в Италию отдыхать. Это было мое первое знакомство на Западе. Мой язык никаких вопросов не вызвал.

Женева. Выхожу из отеля на набережную. Бескрайняя гладь Женевского озера. Намереваюсь пересечь набережную, в этот момент совершенно свободную от движения, но— стоп: хотя машин и нет, все стоят как завороженные, горит красный глаз светофора. Мгновение— и я снова на тротуаре, где терпеливо жду, пока загорится зеленый свет. Да, здесь нельзя забываться, это тебе не Москва, где можно ходить где угодно и как угодно, лишь бы не было милиционера поблизости. Страна законопослушных граждан. Здесь дисциплина в крови. А вот и озеро. Белые лебеди на воде. Мосты над зеленоватой Роной. Шлюзы, повышающие уровень воды в озере. Река Рона, зарождаясь в альпийских ледниках, несет свои воды в Женевское озеро, затем посредством системы шлюзов выпадает из него и устремляется по извилистому руслу к французскому Лиону. Там, вобрав в себя другие реки, несет свои воды дальше к Средиземному морю. С мола, выступающего далеко в озеро, мощной струей бьет фонтан высотой в сто метров. По озеру ходят небольшие белые теплоходы с туристами. Индустрия туризма здесь процветает. Авиалинии соединяют Женеву со всеми странами мира.

По плану нахожу нужную мне улицу, где на стене под табличкой с названием улицы необходимо проставить сигнал о прибытии в Женеву. Вечером во время прогулки стерженьком красного карандаша ставлю сигнал в виде волнистой черточки. Утром сигнал будет принят нашим работником. Сигнал этот будет означать благополучное прибытие в Женеву и окончательное подтверждение явки в Лозанне, намеченной еще в Центре. На явку придет нелегал Пауль, мой инструктор в Москве, поэтому опознавательные приметы, пароль и отзыв даны на тот случай, если он почему-либо не сможет прийти и вместо него будет другой человек. Пауль много лет проработал в США и Латинской Америке, хорошо знал Аргентину, и мы с ним много поработали летом. На нелегалке он работал один. В Москве оставались жена и дети. Жена работала, дети — росли, учились, а их уже было четверо, поскольку Пауль, хоть изредка, да наведывался домой. А потом снова уезжал. И тогда, находясь за тридевять земель, он радовался шифровке из Центра, где его сердечно поздравляли с рождением очередного мальчика или девочки.

…Итак, Лозанна. Первая моя явка на Западе. Время— 13.15. Место встречи— у витрины кондитерской «Лорелея» на улице Альп. Около девяти утра я уже был в Лозанне. Позавтракав в кафе на берегу озера, отправился побродить по узким улицам старинного города. Разумеется, «побродить» — не то слово. Это обычная проверка в незнакомом городе на предмет обнаружения слежки, так, на всякий случай, чем черт не шутит, хотя шутки его, черта этого, порой бывают куда как скверными, применительно к разведработе. Точно в назначенное время я подхожу к кондитерской «Лорелея» и тотчас вижу в конце улицы знакомую фигуру Пауля. Несмотря на то что мы знакомы, обменялись паролем и отзывом. Поздоровались.

— Ну, как доехал?

— Нормально. Без происшествий.

— Вот и хорошо. Пойдем к озеру.

Мы подошли к озеру, взяли лодку напрокат. Я сел на весла.

— Осваиваешься тут понемногу? — спросил Пауль.

— Осваиваюсь.

— Ну и как тебе капиталистический рай?

— Умеют они жить. Стараюсь не удивляться. У них тут в Швейцарии уже тысячу лет нет войны, а у нас сплошные войны, которые чередуются восстановительными периодами. Что разрушаем — восстанавливаем, что восстанавливаем— вновь разрушаем.

— Ну, Швейцария занимает особое место. Все дороги ведут в Рим, а все финансовые пути пересекаются в Швейцарии. Это же банковская страна. В банках здесь оседают колоссальные капиталы разных там подпольных воротил, гангстеров, шпионов— тоже. Вот завтра, например, пойдешь открывать свой счет в одном женевском банке. Я подскажу, в какой банк, и расскажу, как это делается. А пока, я думаю, у нас все идет по плану. Жена шлет тебе привет. Она готовится к выезду в ГДР, где ей предстоит пройти языковую и оперативную подготовку. Я ее видел перед отъездом. Жена у тебя просто молодец, скажу я тебе. И руководство о ней хорошо отзывается.

Мы медленно плыли между Швейцарией и Францией, темные спокойные воды Женевского озера плескались в борта лодки.

Мы обсудили целый ряд деловых вопросов, еще раз повторили условия связи на Аргентину.

— Ну, пойдем, пообедаем, — сказал Пауль, когда мы вернулись на лодочную станцию. — Есть тут один небольшой ресторанчик. — И он уверенно повел меня куда-то в центральную часть города.

— Вы, я вижу, здесь не раз бывали.

— А какой же уважающий себя шпион не побывал хоть раз в Швейцарии? Что касается меня, то я тут поколесил немало — и пешком в горах, и на машине, и на автобусе. Лучше всего, конечно, пешком. Здесь нейтральная территория, и очень удобно проводить встречи с особо ценной агентурой.

— Прямо здесь, в горах?

— А отчего бы и нет? Очень удобно. Да и природа располагает к откровенному разговору.