Война чувств - Колесникова Наташа - Страница 36

И что же теперь? Она рискует потерять не только мужа, любовника, любимого, но и всю свою семью. Именно свою, не так-то просто было ее создать, и обиды случались, и властный характер Валентины Васильевны давал о себе знать, но — создала! Именно она, свою большую, замечательную семью.

Потерять ее смерти подобно, так по крайней мере казалось.

Что ж он не звонит-то? Самой позвонить? Нет. Она ни в чем не виновата перед мужем. Она готова рассказать ему то, что не обязана рассказывать. Но пусть позвонит.

— Ирина Матвеевна, зайдите, — сказал Епифанов, нажав кнопку селектора.

Пожилая секретарша тотчас же явилась.

— Этот Бородулин доконал вас, Георгий Петрович, — сказала она. — Два часа говорил тут. Извините, конечно, но это уж слишком. Вы сегодня совсем не отдыхали.

— Дела, Ирина Матвеевна, дела. Бородулин нашел нам отличное вино в Молдове и отличную свинину в Беларуси. Скоро будут поставки, посмотрим. Если все нормально со свининой, можем все-таки взяться за колбасное производство. Цена меня устраивает.

— Цена-то, может, и хорошая, но там же радиация.

— Проверим, каждую тушу проверим. Если что не так — Макс пожалеет об этом. Но он меня никогда не обманывал. Ирина Матвеевна, скажите, пусть принесут со склада бутылку водки «Русский стандарт». Пожалуйста. Понимаете, на день рождения пригласили.

— Понимаю, Георгий Петрович. Сейчас скажу. Только не очень-то празднуйте день рождения, вам отдохнуть нужно, выглядите очень уставшим.

Никто другой не мог сказать такое хозяину. Попробовали бы только Тарасов или Угрюмов! Да они и пробовать не осмеливались. А Ирина Матвеевна могла. И Епифанов был благодарен ей за искренность. Кто-то же должен честно сказать, как твои дела, как ты выглядишь и что за люди тебя навещают, заслуживают они доверия или нет.

— Я постараюсь, Ирина Матвеевна, — с улыбкой сказал Епифанов. — Спасибо вам за заботу.

Через десять минут секретарша поставила на стол перед Епифановым бутылку водки, которая стоила не меньше, чем хороший коньяк. Но с такой он и намеревался приехать к Алесю.

— Спасибо, Ирина Матвеевна. Я пошел. И вы тоже собирайтесь домой.

— Будьте осторожны, Георгий Петрович, на улице темно уже стало.

— Первый раз темно, что ли?

— Может, и первый, — упрямо сказала старушка. — Только вы сперва скажите охранникам, пусть посмотрят на стоянке, нет ли чего подозрительного.

Епифанов понял, что она имела в виду — угрозу Канарца. Да и черт с ним, не до бандита! Положил бутылку в дипломат, где уже лежал дорогой калькулятор, подарок Алесю, надел пальто и покинул свой кабинет.

Во дворе, у служебного входа, было темно. Епифанов подошел к своей «вольво», выключил сигнализацию и успел краем глаза увидеть сбоку тень человека. Удар по голове был сильным, колени подогнулись, но Епифанов машинально дернулся в сторону, отмахнулся дипломатом. Видимо, кому-то досталось металлическим углом по голым кулакам — человек хрипло заматерился. Но другие не стояли на месте, их было не меньше трех. А может, и больше…

Епифанов рухнул под колеса своей машины, успев подумать, что двоих Канарец опасается посылать даже для внезапного, подлого нападения. Знать, уважает, падла… Почти теряя сознание, прикрыл голову ладонями, получил еще несколько ударов ногами по ребрам, по голове, а потом наступила тишина.

— Ты понял, козел, чё надо платить? — услышал он жесткий приказ. — Сколько тебе сказано было.

И простонал в ответ:

— Да…

А что еще оставалось?

— Ну так плати, козел, а то хуже будет!

Мир на мгновение затих, а потом снова ворвался в сознание гулом машин, громкими голосами, светом фонарей и яркими окнами торгового зала. Епифанов тяжело поднялся на ноги, ощупывая голову, — шишка приличная, ребра болели, но, похоже, переломов не было, ибо дышалось свободно. С разбитой губы на пальто капала кровь… Тоже не смертельно. Предупредили… Ну ладно, будем иметь в виду. Взял дипломат, сел в машину. Включил свет, посмотрел в зеркальце. Не красавец писаный, но… жить можно. Носовым платком промокнул кровь на губах, капнул на платок йода из аптечки, приложил к ране. Потом открыл дипломат, убедился, что бутылка с водкой цела. Хорошая водка, не разбивается при внезапном нападении…

А рядом шумел-гудел его магазин, работали кассиры, люди что-то покупали, говорили о покупках, выходя из магазина. И никто, никто не догадывался, что хозяин магазина только что был избит какими-то подонками. Так и должно быть. Бизнес есть бизнес, покупатели не должны знать о проблемах хозяина…

Епифанов тоскливо усмехнулся: как некстати, и дома проблемы, и в бизнесе… Но что поделаешь? Судьба… Канарец все же решил наказать его. Ладно, злобный старикашка, придет время — пожалеешь об этом.

Завел машину, медленно выехал на шоссе. Уже знал, что все равно поедет вначале на день рождения к Алесю. А потом, когда Лера уснет, вернется домой. Украинец жил в том же доме, в первом подъезде. Лера, если внимательно посмотрит из окна кухни, может заметить его машину. Но вряд ли она будет внимательно смотреть на дорогу…

Алесь испуганно отстранился, увидев Епифанова:

— Жора, шо такое случилося?

— Нормальные дела, Алесь. Держи, это тебе калькулятор, пригодится для инженерных расчетов, но можно и в торговле им пользоваться. А это — водка.

— Та у меня ж есть… горилка з пэрцем… Ну ты заходи, Жора, может, «скорую» надо?

Епифанов вошел в двухкомнатную квартиру, вполне обычную для этого дома, но уж больно неприглядную — с драными обоями, разбитыми дверями, выщербленным паркетом. Снял пальто, повесил на крючок у двери.

— Молодец, хозяин, — усмехнулся он. — Приглашаешь в гости и собираешься «скорую» вызывать. Все нормально. Не возражаешь, если я в ванную сперва пройду? Давно не видел себя таким… побитым.

— Так само ж собой… Иди, вон там…

— Спасибо, я найду. Принеси, пожалуйста, йод, если есть.

— Есть, Жора, ну а как же ж…

В грязной ванной с разбитым зеркалом он снял пиджак, рубашку и майку, в осколке зеркала осмотрел себя. На груди и на ребрах были кровоточащие ссадины, майка в пятнах крови, и на рубашку просочилась красная влага. Алесь принес не только йод, но и бинт, помог гостю смазать раны, перевязать их и тактично удалился. Майку Епифанов не стал надевать, не замерзнет в рубашке и пиджаке. Умылся, оделся, еще раз оглядел себя в осколке зеркала. Губа распухла, два синяка на скуле, а так — ничего. Жить можно.

Его не хотели убить и не особо усердствовали ногами — хотели напугать и заставить платить то, что требовал Канарец. Упрямый старик, падла! Никакие объяснения на него не действуют! Придется завтра заниматься этим вопросом. А пока… Он приглашен на день рождения к хорошему человеку, ну и не стоит портить Алесю праздник.

— Жора, может, шо-то еще надо? — спросил Алесь, увидев гостя на кухне.

— Нет, все нормально, — сказал Епифанов.

Бросил майку в мусорное ведро, сел за стол. Кухня тоже выглядела скверно, но чисто, видимо, Алесь ушел с работы пораньше и часа два занимался уборкой. А вот стол выглядел вполне симпатично — «горилка з пэрцем», селедка с кружками лука, тонко нарезанное сало, вареная картошка.

— Странно даже представить горилку без сала, — с улыбкой сказал Епифанов.

— Так сало, оно ж разное бывает, — с гордостью сказал Алесь. — Это жена из дому прислала, с мясцом, с чесночком. Какие там импортные беконы!

Епифанов заметил, что продукты с Украины теперь тоже импорт, Алесь с досадой махнул рукой, мол, что тут говорить, и наполнил стеклянные рюмки.

— Ну, будь здоров, Алесь, — сказал Епифанов. — Сорок лет не празднуют, но мы просто посидим за рюмкой… чаркой. Удачи тебе, личного счастья. Давай.

Епифанов опрокинул в рот огненную горилку, крякнул, подцепил вилкой кусочек сала — и вправду очень вкусное. А если еще и с кружком лука да с горячей картошечкой — самое то. Особенно для теперешнего его состояния.

— Ты извини, Жора, усе так себе, скромно…