Земля обетованная - Ремарк Эрих Мария - Страница 54

Мы шли мимо длинной шеренги витрин, освещенных просто так, без видимой цели. Мария останавливалась только перед витринами с обувью, зато уж перед каждой, надолго и обстоятельно. Это было какое-то странное, молчаливое блуждание с одной стороны улицы на другую, меж сияющих витринных гротов, вслед за молодой женщиной, которая, судя по всему, о моем присутствии вообще забыла и подчинялась каким-то своим тихим законам, о которых я понятия не имел.

Наконец она остановилась.

— Вы один обувной пропустили, — сообщил я. — Вон там, слева, на той стороне. Он освещен меньше остальных.

Мария Фиола рассмеялась.

— Это у меня вроде мании. Очень скучали?

Я покачал головой.

— Это было упоительно. И весьма романтично.

— Неужели? Что может быть романтичного в обувных магазинах?

— Продуктовые витрины между ними. Они завораживают меня снова и снова. На этой улице их полно. Больше, чем обувных. Что-нибудь выбрали себе по вкусу?

Она рассмеялась.

— Не так-то это просто. Мне кажется, я их даже не хочу.

— В туфлях хорошо убегать. Может, ваша мания с этим связана?

Она глянула на меня с изумлением.

— Да, может быть. Только убегать — от чего?

— От чего угодно. Может, и от самой себя.

— Нет. И это не так просто. Чтобы от себя убегать, надо знать, кто ты такой. А так получается только бег по кругу. Мы дошли до Пятьдесят седьмой улицы. По Второй авеню гомосексуалисты прогуливали своих пуделей. Примерно полдюжины королевских пуделей пристроились рядком над сточной канавой и справляли свои нужды. Со стороны они напоминали аллею сфинксов. Их владельцы, взволнованные и гордые, стояли поодаль.

— Вот тут я пока что и живу, — сказала Мария Фиола. Она в нерешительности остановилась перед дверью. — Как приятно, что вы не задаете всех тех вопросов, которые в таких случаях обычно задают другие. Вы совсем не любопытны?

— Нет, — ответил я и притянул ее к себе. — Я принимаю все как есть.

Она не противилась.

— Может, мы на этом и порешим? — спросила она. — Будем принимать все как есть? Все, что дарит нам случай? И не больше того?

— И не больше, — ответил я и поцеловал ее. — Со всем, что больше, приходит ложь и боль. Кому это надо?

Ее глаза были широко раскрыты. В них отражались огоньки фонарей.

— Хорошо, — отозвалась она. — Если бы это было возможно! Хорошо, — повторила она. — D'accordo!note 27