Земля обетованная - Ремарк Эрих Мария - Страница 115

— Велика разница! — Хирш посмотрел на меня испытующе. — Что-то тебя сегодня потянуло на черный юмор. Обычно, Людвиг, это бывает, когда нелады на личном фронте.

— Да нет никаких неладов. Просто не всегда все идет, как хочется. Но я рад, что вернулся сюда, Роберт. Как сказано в «Ланском катехизисе»: «Вовремя смыться тоже большое искусство». Во всяком случае, это куда лучше, чем позволить поджаривать себя на медленном огне.

Хирш рассмеялся.

— Будь по твоему, Людвиг. Хотя мне лично вспоминается сейчас совсем другая мудрость: «Коли ты вернулся с того света, не читай надгробных проповедей. Что прошло, то забыто. Иначе зачем было возвращаться?» Сколько времени в твоем распоряжении?

— Сколько угодно.

— Тогда давай сходим в кино, а потом посидим в моей конуре за коньячком. По-моему, сегодня подходящий вечер, чтобы напиться.

В гостиницу я вернулся поздно. Но Феликс О'Брайен ждал меня с сообщением.

— Вам звонила дама, дважды. Причем одна и та же. Просила вас перезвонить.

Я взглянул на часы. Было два часа ночи, я не слишком твердо держался на ногах, да и в голове изрядно шумело.

— Хорошо, Феликс, — сказал я. — Если позвонят еще раз, скажите, что я лег спать. Я позвоню завтра утром.

— Вам-то хорошо, — вздохнул Феликс. — Дамы вокруг вас так и вьются, слетаются, как навозные мухи на мед. А наш брат…

— Очень образное сравнение, Феликс, — прервал его я. — Ничего, будет праздник и на вашей улице. Вот тогда вы поймете, как вам было хорошо, когда ваше сердце было свободно.

— Да кому нужна такая свобода, — пробурчал Феликс. — Лот вас, однако, коньячком изрядно попахивает. Хороший хоть был коньяк?

— Я уже не помню, Феликс.

Я проснулся среди ночи оттого, что кто-то стоял в дверях.

— Кто там? — спросил я, потянувшись к выключателю.

— Это я, — произнес голос Марии.

— Мария! Откуда ты?

Тонким расплывчатым силуэтом она чернела в желтом прямоугольнике дверного проема. Я силился ее разглядеть, но даже в слабом свете ночника, который я всегда оставляю включенным, мне это не удавалось.

— Кто тебя впустил? — спросил я, все еще не веря себе и включив наконец большую настольную лампу на тумбочке возле кровати.

— Феликс О'Брайен, единственная добрая душа, еще способная вникнуть в чрезвычайные обстоятельства. Мойков свою водку ушел разносить, а ты… — Мария осеклась с вымученной улыбкой. — Вот, хотела взглянуть, с кем ты мне уже изменяешь.

Я смотрел на нее довольно тупо. Голова все еще гудела.

— Но ведь… — начал было я, однако, вспомнив давешнюю мудрость Роберта Хирша из «Ланского катехизиса» насчет неуместных проповедей, вовремя прикусил язык. — Стоп! — сказал я вместо этого. — А где же корона Марии Антуанетты?

— В сейфе у «Ван Клифа и Арпелза». Я должна тебе объяснить…

— Зачем, Мария? Это я должен тебе объяснить, но давай лучше мы оба оставим это. Так где ты ужинала?

— На кухне на Пятьдесят седьмой улице. Из холодильника. Бифштекс по-татарски с водкой и пивом. Унылый ужин одинокого кочевника.

— А у меня пропадает стодолларовая премия от Реджинальда Блэка, которую я хотел на тебя потратить! И поделом нам! Особенно мне за мою детскую обидчивость.

В дверь постучали.

— Вот черт! — сказал я в сердцах. — Неужто уже полиция? Шустро работают ребята!

Мария отворила дверь. В коридоре стоял Феликс О'Брайен с кофейником в руках.

— Я подумал, может, вам понадобится, — сказал он смущенно.

— Да еще как, золотой вы мой! Каким чудом вы это раздобыли? Сами, без Мойкова?

Феликс О'Брайен ел Марию глазами, расплываясь в дурацкой улыбке обожания.

— Мы каждый вечер держим наготове кофейник горячего кофе для господина Рауля, когда он куда-нибудь уходит. Но сегодня он уже вернулся. И аспирин. У него всегда припасена упаковка на сто таблеток. Господин Рауль и не заметит, если господин Зоммер немножко у него позаимствует. Я думаю, трех достаточно. — Феликс О'Брайен повернулся ко мне. — Или больше?

— Аспирина вообще не надо, Феликс. Достаточно одного кофе. Вы наш спаситель.

— Кофейник можете оставить до утра, — сказал Феликс. — Для господина Рауля у меня еще один есть, запасной.

— Это не гостиница, а просто отель-люкс, — сказала Мария.

Феликс отдал ей честь.

— Пойду ставить новый кофе для господина Рауля. А то с ним никогда не знаешь, чего ждать.

Он аккуратно прикрыл за собой дверь. Я посмотрел на Марию. Я заметил, как она собралась что-то сказать, но потом раздумала.

— Я остаюсь здесь, — сказала она наконец.

— Вот и хорошо, — сказал я. — Это куда лучше всех объяснений. Но у меня нет гостевой зубной щетки, и к тому же я изрядно выпивши.

— Но я ведь тоже пила, — сказала она.

— По тебе не заметно.

— Иначе я бы сюда не пришла, — проронила она, все еще не двигаясь с места.

— И что же ты пила? — В голове у меня по-прежнему крутились Мартин и ресторан «Эль Марокко».

Водку. Мойковскую.

— Я тебя обожаю, — сказал я.

Только тут она бросилась ко мне.

— Осторожно! — завопил я. — Кофе!

Поздно. Принесенный Феликсом кофейник покатился по полу. Мария отскочила. Кофе ручейками стекал с ее туфель. Она смеялась.

— А нам очень нужен кофе?

Я покачал головой. Она уже стягивала платье через голову.

— Ты не можешь погасить верхний свет? — спросила она, все еще путаясь в складках.

— Я буду последний дурак, если это сделаю.

Обессиленная, она спала, прильнув ко мне всем телом. Ночь, не в пример августовским, была уже не душная. В воздухе пахло морем и свежестью занимающегося утра. Часы мерно тикали возле кровати. Кофейное пятно на полу чернело, как потек запекшейся крови. Я очень тихо встал и прикрыл пятно газетой. Потом вернулся.

Мария зашевелилась.

— Где ты был? — пробормотала она.

— С тобой, — ответил я, не очень понимая, о чем она спрашивает.

— Чего от тебя хотел Мартин?

— Ничего особенного. Как, кстати, его по имени величать?

— Рой. Зачем тебе?

— Я думал, его зовут Джон.

— Нет, Рой. Джона уже нет. Он погиб на войне. Год назад. Зачем тебе?

— Так просто, Мария. Спи.

— Ты останешься?

— Конечно, Мария.

Она блаженно вытянулась и тут же снова заснула.