Бытие - Брин Дэвид - Страница 39

Если он засветит этот маршрут, Цуан Лу будет очень недоволен. Но сейчас Бина тревожило другое. Заслонив глаза, он посмотрел вдоль берега на разрушенные прибрежные виллы – там был и его участок. Блеск воды слепил глаза, но как будто ничего необычного не происходило. Он был совершенно уверен, что видит флаг родной провинции Мейлин, развевающийся на ветру, – сигнал, что все спокойно. В случае неприятностей Мейлин должна спустить этот флаг.

Оторвав от навеса полоски, Бин замотал ими руки; сердце его колотилось. Перебравшись через перила балкона, он постарался не смотреть вниз и опустился, держась одной рукой за стену, а другой перехватывая две веревки.

Это оказалось трудно, но ограничиться одной веревкой было нельзя. Шкив сбросил бы его вниз, как камень, поэтому Бин обмотал руку обеими веревками. Потом на несколько секунд закрыл глаза, стараясь мерно дышать и успокоиться. Ну ладно, пора.

Он отпустил карниз и повис.

Плохо. Из-за тяжести тела веревка стянула его руку тугой петлей до боли в ладони и пальцах. Застонав, едва дыша, Бин попробовал ослабить давление, сжимая обе веревки ногами и подтягиваясь на второй руке, пока не добрался до петли. К счастью, руки у него были такие мозолистые, что как будто бы обошлось без повреждений. Но всего несколько секунд боли затуманили его зрение…

…а когда перед глазами прояснилось, он дал маху и посмотрел вниз. С трудом сглотнул – точнее, попытался. Ужас пробежал по спине, как обезьяна. В желудке заюлил угорь.

«Прекрати! – приказал он зверю внутри себя. – Я мужчина. Мужчине нужно выполнить долг, найти удачу. Я мужчина и способен на это».

Это как будто помогло. Паника схлынула, точно неприятный прилив, и Бин почувствовал новую решимость.

Перебирая руками, он начал спускаться только на физической силе. Крепкие мышцы подходили для такой задачи, и, конечно, он весил не так много, чтобы возникли проблемы. Но трудно было с равной силой держаться за обе веревки. То одна, то другая пыталась вырваться. Бин спустился на три этажа, прежде чем одна веревка вырвалась у него из рук. Конец полетел вверх, к шкиву, а Бин, цепляясь за оставшийся канат, камнем устремился вниз, в отчаянии ловя вторую веревку…

…и наконец ухватился за нее. Трение быстро прожгло его самодельную обмотку на руке. К тому времени как он остановился, от руки исходили дым и дурной запах и было больно. Раскачиваясь и ударяясь о ближайшее окно, Бин несколько минут просто крепко держался, ожидая, пока сердце успокоится и от боли перед глазами перестанут возникать цветные вспышки.

Я кричал? К счастью, окно рядом с ним задернуто тяжелыми занавесями: в это время дня смотреть на Хуанпу невозможно. Многие окна просто забиты. В этом здании живут люди, но сейчас большинство на работе или в школе. И в таком многоэтажном доме не часто встретишь ир.

Вряд ли я кричал. Кажется, все в порядке. Его спуск скрывают волны зноя и блеск солнца, отраженного от металла и бетона. Днем путешествовать этой дорогой безопаснее: ночью тепло его тела привлечет внимание сотен чувствительных к инфракрасному излучению камер, и сразу включатся программы проверки аномалий.

Учась методом проб и ошибок, Бин сумел обернуть веревками обе ноги и начал спускаться, пропуская веревки вдоль бедер: одна из них шла вверх, вторая – вниз. Вначале было неудобно и больно, но если не торопиться, прочные брюки выдержат.

Постепенно он спустился на серую бетонную дамбу и принялся осматривать ее протяженность – налево дамба уходила вдоль новой береговой линии за пределы видимости и где-то там упиралась в большое болото, которое некогда было провинцией Шаньдун, а направо продолжалась вдоль реки и доходила до счастливых районов выше по течению, где Хуанпу становилась Янцзы и люди не боялись подъема воды. Сколько миллионов строили эту Новую Великую стену? И сколько среди них было заключенных, под теми или иными предлогами приговоренных к выполнению грандиозной задачи спасения Китая от самого последнего захватчика – от моря?

Приближаясь, Бин осторожно поглядывал на барьер. Эта секция выглядела неплохо – чуть обвалилась, потому что строилась второпях, дешево, после того как двадцать лет назад тайфун Марико едва не затопил город. Однако Бин знал, что кое-где расставлены смертельные ловушки: острые как бритва тончайшие проводки, едва видные глазу, или ищущие тепла щупальца, пропитанные ядами.

Когда момент настал, он перелетел через препятствие, едва коснувшись его подметкой сандалии, и с плеском погрузился в воду залива.

Конечно, неприятно оказаться среди разбитых лодок и опасных тросов, которые вьются в полумгле водорослей и городских отходов. Бин с проворством, которому научился в гораздо более опасных местах, перепрыгивал с обломка на обломок, стараясь провести в этой грязи как можно меньше времени.

«На самом деле, похоже, здесь немало добычи», – подумал он. Возможно, когда-нибудь он сможет вернуться – если удача не повернет в ту или иную сторону, но останется на прежнем курсе, как оставалась его жизнь до сих пор. Жалкая, но сравнительно сносная.

«Может, я все-таки рискну, – думал он. – Найду торговца, который сможет предложить большой белый камень на продажу как-нибудь так, чтобы мы оставались в безопасности…»

Прежде чем перебраться через последнюю скалистую берму, отделяющую залив от моря, он заметил за рубкой одного заброшенного корабля спасательный буек. Пригодится в долгом предстоящем плавании.

21

Племя

Оказавшись на открытой воде, Хакер постарался плыть рядом со своим спасителем дельфином, но это давалось с трудом: его тело было в синяках после жесткой посадки и ударов о коралловый риф.

Вдобавок к спасательному скафандру – в рекламе говорилось, что он «хорош для всего: от космоса и вершины Эвереста до морских глубин», – необходимо было привыкнуть. Но Хакеру по-прежнему сложно было сосредоточиться. Когда он тянул за рычажки, выпуская дополнительные жабры по краям шлема, чтобы извлекать из воды больше кислорода, собственные пальцы показались ему сосисками.

Хуже того, проклятый дельфин начинал проявлять нетерпение. Когда Хакер попытался выпустить из сапог дополнительные плавники, чтобы плыть быстрее, тварь раздраженно пискнула и стала болтливо жаловаться. А потом снова принялась толкать Хакера носом-бутылкой.

«Как раздраженный родственник, вынужденный вести инвалида, – негодующе подумал Хакер. – Я не стану этого терпеть!»

Хотя с заткнутыми ушами он по-прежнему не мог слышать, но звуковые сенсоры в челюсти свидетельствовали, что они уходят в открытое море, подальше от грозного рифа. И от остатков его разбитой суборбитальной спасательной капсулы. Дорогой.