Возлюби ближнего своего - Ремарк Эрих Мария - Страница 56

Керн тотчас же явился на французскую таможню.

– Входите, – пригласил его сонный чиновник. – Там уже сидит один. Около четырех утра мы отошлем вас обратно.

Керн зашел в помещение.

– Фогт! – удивленно воскликнул он. – Как вы сюда попали?

Фогт пожал плечами.

– Снова осаждаю швейцарскую границу.

– С тех пор?.. С тех пор, как вас отвели на вокзал в Люцерне?

– Да, с тех пор.

Фогт плохо выглядел. Лицо изможденное, серое, болезненное.

– Не везет мне, – сказал он. – Никак не удается попасть в тюрьму. А ночи уже такие холодные, что, боюсь, мне не вынести.

Керн присел рядом с ним.

– А я побывал в тюрьме. И рад, что оттуда выбрался. Такова жизнь.

Жандарм принес им немного хлеба и красного вина. Они поели и тотчас же заснули на скамейке. В четыре их разбудили и отвели к границе. Было еще совсем темно. Колосья зрелого хлеба золотились по краям дороги.

Фогт дрожал от холода. Керн стянул с себя свитер.

– Вот, наденьте! Мне не холодно.

– Действительно не холодно?

– Действительно…

– Вы – молоды, – сказал Фогт. – Вот в чем все дело. – Он натянул на себя свитер. – Я надену его на себя только на пару часиков, пока не взойдет солнце.

Перед самой Женевой они простились. Фогт хотел попытаться пройти в глубь страны через Лозанну. Пока он находился недалеко от границы, его просто отсылали обратно, и он не мог рассчитывать на тюрьму.

– Оставьте свитер себе, – сказал Керн.

– Ни в коем случае! Это же целый капитал!

– У меня есть еще. Подарок тюремного священника из Вены. Он – в камере хранения, в Женеве.

– Вы – серьезно?

– Конечно! Синий свитер с красной окантовкой. Ну, как, верите?

Фогт улыбнулся и вынул на кармана маленькую книжечку.

– Возьмите за это.

Это был сборник стихов Гельдерлина.

– Ну, зачем же, – сказал Керн.

– Берите, берите! Я знаю наизусть почти все.

Керн отправился в Женеву. Часа два он проспал в церкви, а в полдень уже стоял у главного почтамта. Он был уверен, что Рут сегодня еще не придет, но тем не менее прождал до двух часов. Потом снова заглянул в список Биндера. Ему опять повезло. К вечеру он заработал семнадцать франков. Керн отправился в полицию.

Была суббота, и ночь оказалась неспокойной. Уже в одиннадцать часов привезли двух вдрызг пьяных. Их вырвало в пивной, а потом они загорланили песни. К часу таких было уже пятеро. Около двух часов ночи привели Фогта.

– Я – словно в заколдованном кругу, – меланхолично заметил Фогт. – Но теперь нас, по крайней мере, двое!

Часом позже за ними пришли. Ночь оказалась очень холодной. Бесконечно далеко в небе мерцали звезды. Половинка луны была чистой, как расплавленный металл.

Жандарм остановился.

– Сейчас сверните направо, а потом…

– Спасибо, – сказал Керн. – Дорогу я знаю.

– Что ж, в таком случае всего хорошего.

И они направились дальше по узенькой полоске ничейной земли между двумя границами.

Против ожидания, их не отослали в ту же ночь, а привели в префектуру и составили протокол. Затем накормили. Обратно их отправили на следующую ночь.

К этому времени поднялся ветер, и небо заволокло тучами. Фогт чувствовал себя очень усталым. Он почти не говорил и производил очень жалкое впечатление. Отойдя немного от границы, они заночевали в стогу сена. До самого утра Фогт проспал как убитый.

Он проснулся лишь с восходом солнца, но не шевельнулся, а лишь открыл глаза. Керн почувствовал какой-то странный озноб в теле, когда взглянул на его изможденную неподвижную фигуру под легким пальто, на эти остатки человека с широко открытыми тихими глазами.

Они лежали на пологом склоне, с которого открывался вид на утренний город и озеро. От крыш в ясное небо поднимался дым, который пробуждал воспоминания об уюте, завтраке и постели. Слегка беспокойное озеро мягко поблескивало. Фогт безмолвно наблюдал, как исчезал под лучами солнца легкий, гонимый ветерком туман и как из-за обрывков туч медленно выступал и начинал блестеть, словно светлые стены небесного Иерусалима, белый массив Монблана.

Они отправились в путь около девяти часов, добрались до Женевы и пошли по дороге вдоль озера. Через некоторое время Фогт остановился.

– Вы только посмотрите! – сказал он.

– На что?

Фогт показал на дворец, возвышавшийся посреди большого парка. Огромный дом сверкал на солнце, словно оплот уверенности и жизненного благополучия. Чудесный парк отливал золотом и багрянцем осени.

– Какой красивый! – сказал Керн. – Создается впечатление, словно в нем живет швейцарский король!

– Разве вы не знаете, что это такое?

Керн покачал головой.

– Это дворец Лиги наций, – ответил Фогт голосом, полным печали и иронии.

Керн удивленно взглянул на него.

Фогт кивнул.

– Это – дворец, в котором уже много лет решаются наши судьбы. Здесь все еще решают, выдать ли нам документы и считать ли нас снова людьми.

Открытый «кадиллак» отделился от ряда автомашин и заскользил к выходу. В нем сидела группа молодых, элегантно одетых людей, среди них – девушка в норковом манто. Они, смеясь, помахали людям, сидевшим в другой машине, и договорились завтракать на озере.

– Вот видите, – произнес Фогт через минуту. – Теперь вы, наверное, понимаете, почему это все так долго длится.

– Понимаю, – ответил Керн.

– Безнадежное дело, не правда ли?

Керн пожал плечами.

– Не видно, чтобы они очень спешили.

Появился привратник и смерил их недоверчивым взглядом.

– Вы кого-нибудь ищете?

Керн покачал готовой.

– Что же вы хотите? – спросил привратник.

Фогт взглянул на Керна. В его усталых глазах мелькнули насмешливые искорки.

– Ничего, – ответил он привратнику. – Мы – всего лишь туристы на земле божьей. Простые странники.

– Ну, тогда, наверное, будет лучше, если вы отправитесь дальше, – сказал привратник, у которого мелькнула мысль о сумасшедших анархистах.

– Да, так, наверное, будет лучше.

На улице Монблан они залюбовались витринами. Перед ювелирным магазином Фогт остановился.

– Здесь я хочу с вами проститься.

– Куда вы пойдете на этот раз? – спросил Керн.

– Недалеко… Зайду в этот магазин.

Керн недоуменно посмотрел сквозь стекло витрины, где на сером бархате красовались бриллианты, рубины и изумруды.

– Думаю, что здесь вам не повезет, – сказал он. – Известно, что ювелиры

– черствый народ. Ведь они постоянно имеют дело с камнями. Они никогда ничего не дадут.

– Мне ничего и не нужно. Я просто украду что-нибудь…

– Что? – Керн с сомнением посмотрел на Фогта. – Вы это серьезно? С ворованным вы далеко отсюда не убежите.

– Я и не собираюсь бежать. Поэтому я это и делаю.

– Не понимаю, – сказал Керн.

– Сейчас поймете. Я все уже обдумал в деталях. Для меня это единственная возможность прожить зиму. За воровство я получу по крайней мере несколько месяцев. Другого выхода у меня нет. Я чувствую себя совсем разбитым. И несколько недель на границе меня совсем доконают. Я должен решиться…

– Но… – начал Керн.

– Я знаю все, что вы хотите сказать. – Лицо Фогта как-то внезапно осунулось, словно сразу оборвались все нити, которые его поддерживали. – Я больше не могу, – прошептал он. – Желаю вам удачи.

Керн понял, что отговаривать его бесполезно. Он пожал вялую руку Фогта.

– Надеюсь, что вам удастся отдохнуть и вновь прийти в норму.

– Я тоже надеюсь на это. Здешняя тюрьма очень хорошая.

Фогт подождал, пока Керн не отойдет на приличное расстояние, а потом вошел в магазин. Керн остановился на углу улицы и, делая вид, что ждет электричку, стал наблюдать за входом. Вскоре он увидел, как из ювелирного магазина вылетел молодой человек и вскоре вернулся с полицейским. «Ну, теперь он найдет покой!» – подумал Керн и зашагал дальше.

Сразу за Веной Штайнер нашел попутную машину, которая подбросила его к границе. Он не хотел рисковать и предъявлять австрийским таможенным чиновникам свой паспорт. Поэтому, не доезжая до границы, он вылез из машины и прошел остаток пути пешком. Около девяти часов вечера он появился на таможне и заявил, что его только что выгнали из Швейцарии.