Забытая цивилизация в долине Инда - Альбедиль Маргарита Федоровна - Страница 15

Протоиндийский город был огорожен стеной, и можно предположить, что окружение городов стенами было типичным явлением хараппского градостроительства, хотя были города, например Алладино, где таких городских стен не было. Эти стены были демаркационной линией, отграничивающей город от остального пространства, своего рода «периметр безопасности». Вероятно, они служили одновременно и линией обороны, особенно в районах, приближённых к горам: непоседливые и воинственные горцы спускались из Белуджистана не только с целью торгового обмена с жителями богатых и процветающих городов речных долин. По предположению некоторых археологов, обводная стена служила ещё одной цели: она защищала город от наводнений, которыми река часто угрожала. Поэтому особенно тщательно была укреплена стена, обращённая к воде. С этой стороны имелись «бастионы», по терминологии М. Уилера, выложенные из сырцового или обожжённого кирпича, иногда из камня или гальки с глиной [84, с. 28–30]. Но, по-видимому, от разъярённой водной стихии стена защищала плохо, если она вообще для этого предназначалась. Судя по слоям аллювия внутри города и по следующим строительным периодам, начинающимся с этих слоёв, хараппские поселения многократно страдали от наводнений и потом вновь отстраивались жителями. Так, в четырёхметровой толще хараппского холма обнаружено шесть фаз заселений [там же, с. 45–48].

Высоту стен не везде можно измерить точно — мешает поднимающийся уровень подпочвенных вод. По-видимому, обычно их высота доходила до 2–5 метров, а ширина — до 7. Можно предположить, что размеры стен позволяли судить о богатстве и могуществе города и должны были впечатлять приезжих торговцев и всех соседей своей мощью, внушать страх врагам и вселять чувство уверенного покоя жителям городов.

Во Введении говорилось, что археологам сейчас известно несколько сот хараппских поселений, их общее число достигает тысячи. Самые крупные центры среди них — Мохенджо-Даро, Хараппа и недавно раскопанный город Ганверивала на берегу реки Гхаггар, в юго-восточной части Пенджаба. Площадь, которую занимал Мохенджо-Даро, равна 83 га. Город Ганверивала равен ему по размерам и по значению, его площадь — 81,5 га. Хараппа меньше этих городов, её площадь равна примерно 65 га. Сейчас насчитывается около 200 поселений, относящихся к периоду так называемой зрелой Хараппы.

Хараппские городские центры отличаются регулярной планировкой, продуманной организацией внутреннего пространства и вызывающим у археологов удивлённое восхищение благоустройством.

Одним из первых городов, восставшим из руин, был Мохенджо-Даро. Он сохранился лучше, чем Хараппа и некоторые другие города, раскопанные в первые десятилетия археологических изысканий, был подробно описан его первыми исследователями и на долгие годы стал эталоном для восприятия протоиндийского города. Ни один город, пожалуй, не удостаивался такого внимания археологов, как Мохенджо-Даро. Наиболее известны раскопки, проведённые в 1922–1927 гг. сэром Дж. Маршаллом и в 1927–1931 гг. Эрнестом Маккеем. Их фундаментальные и подробные публикации остаются образцовыми для последующих поколений и не утрачивают своего значения поныне. Позже, в 1950 г. здесь же работал сэр Мортимер Уилер, интересовавшийся прежде всего цитаделью, её строением и её особенностями. И наконец, в 1964–1965 гг. на раскопках города работала экспедиция под руководством Дж. Дэйлса, финансируемая Музеем при Пенсильванском университете. Остались практически не замеченными раскопки, проведённые в 1932–1934 гг. К. М. Монеером, хранителем Музея Мохенджо-Даро и К. Н. Пури, хранителем этого участка раскопок. Об их интереснейших изысканиях рассказывала заметка в ежегодном отчёте Археологической службы Индии. Американский учёный Дж. Дэйлс собрал все пропущенные, забытые и неопубликованные материалы о раскопках в Мохенджо-Даро и опубликовал их в 1982 г. Но, несмотря на столь пристальный интерес и многочисленные археологические изыскания, Мохенджо-Даро не может считаться полностью раскопанным и изученным достаточно основательно даже в археологическом отношении. Однако некоторые главные принципы и особенности градостроительства на его примере, показать всё-таки можно.

Город строился по определённой, чрезвычайно чёткой схеме, учитывавшей все экологические особенности района, с одной стороны, и все притязания людей — с другой. Трудолюбие, терпение, изобретательность и глубоко продуманный подход ко всем строительным операциям, которые проявляли древние зодчие, способны вызвать восхищение у грядущих поколений и чувство предельного неудовлетворения собой у современных архитекторов. Древние строители хорошо знали своё дело: вы не найдёте в городе — в период развитой цивилизации — ни запутанных кривых улочек, ни унылых глухих переулков, ни скособоченных домишек, построенных по принципу «тяп-ляп», ни выползающих на улицу строений, ни беспорядочно лепящихся друг к другу домов, ни улиц с постоянно меняющейся шириной. Небрежности и просчёты в строительстве появились позже, во время упадка цивилизации, когда ослаб надзор городских властей за строительными работами и стали застраивать даже проезжие части улиц.

Архитектурная структура города была одинакова во всех районах цивилизации: он делился на нижний город и цитадель. В нижнем городе находились, как правило, жилые дома, а в цитадели располагались административно-хозяйственные здания, резиденция правителя и т. п.

Со времён первых археологов утвердилось представление о нижнем городе как о квадрате или прямоугольнике, пересечённом внутри сетью улиц, которые тянутся правильными, строго параллельными линиями, пересекающимися под прямым углом. Власти за этим следили, и при разрастании города не возникало кривых переулков, которые можно увидеть во множестве в старинных кварталах современных индийских городов. Все улицы были ориентированы с востока на запад или с севера на юг: как раз в этих направлениях дули ветры, выгоняя застоявшийся душный воздух и отлично вентилируя улицы. Некоторые археологи склонны считать, что именно стремление ориентировать улицы по странам света, а не заранее подготовленный план, придавало им чёткую структуру.

Крупнейшие центральные магистрали имели длину до 1 км и ширину до 10 м, так что арбы и телеги могли свободно передвигаться, не создавая тесноты и заторов. Лучше сохранились узкие улочки — они меньше размыты дождями. Ширина некоторых из них чуть больше метра, и углы кое-где — в самых узких местах — стёрты вьючными животными. Иногда эти углы специально закругляли, чтобы не сбивалась поклажа на поворотах. В некоторых местах на углы зданий приспосабливали специальные деревянные щитки или решётки, которые должны были уберегать прохожих от случайных ушибов и синяков. Пересекающиеся улицы образовывали блоки — самые широкие имели до 10 метров в ширину.

Главным строительным материалом был кирпич — обожжённый и сырцовый, стандартного типа, его стороны относятся как 4:2:1, а размеры колеблются от 26x12,7x5,7 см до 52x21,6x5,7 см. Для разных целей делали разные кирпичи: крупные — для покрытия канализационных каналов, клинообразные — для облицовки колодцев. Г-образные — для выкладывания углов. Необожжённые кирпичи были, как правило, крупнее обожжённых. Кирпичи делали из местных речных наносов, употребляя для этого открытые формы того самого типа, который распространён в Индии до настоящего времени. Лишний ил удаляли, проведя сверху но форме куском дерева, поэтому все кирпичи очень гладкие и ровные. Для обжига кирпичей употребляли обычно в качестве топлива дерево — леса тогда были густы, и недостатка в нём не было. Скрепляли кирпичи илистым раствором, иногда добавляли гипс, большое количество которого содержится в почвах вблизи Мохенджо-Даро. При кладке стен чаще всего чередовали кирпичи, положенные логом и тычком, сохраняя шахматный порядок швов. Были и другие способы. Обмазывали ли сложенные таким образом стены илом или красили их — трудно сказать. Одно несомненно — кирпич был превосходного качества, чрезвычайной прочности.

В тех местах, где не было в достаточном количестве глины и топлива, чтобы делать обожжённые кирпичи, в качестве строительного материала использовали камень. Иногда из камня строили только нижнюю часть домов, а верхнюю сооружали из тростника, обмазанного глиной.