На озере Светлом (журн. вариант) - Гравишкис Владислав Ромуальдович - Страница 15

Митя висит над бортом грузовика и слушает разговор, который происходит сейчас между Колокольцевым и Бартеневым, надеясь узнать какие-нибудь подробности из этой таинственной истории с грузовиком.

— Этот-то… Которого на дороге подобрали… Из больницы убежал… — докладывает он Павлику и продолжает слушать.

— Завтра машину перебирать будут… Рабочие нашей автобазы выйдут… Вроде воскресника… Сам Иван Алексеич сказал. Пойдём завтра, Павка? — Прислушавшись ещё, Митя с огорчением сообщает: — А про то, как машина на дно озера угодила, сам ничего не знает…

Машины выходят на улицы посёлка и под любопытными взглядами идущих со смены рабочих направляются к заводской автобазе.

ЗИМНЯЯ ДОРОГА

К полудню просмотр и переборка грузовика закончены.

Смущённый Виктор Бартенев стоит рядом с машиной и пожимает протянутые к нему руки. Десятки рук, покрытых ссадинами и царапинами, в коричневых пятнах ржавчины и тёмных мазках мазута. Вот сколько ребят не пожалело выходного дня, пришло помогать ремонтировать машину! Сделали большое дело, а ему даже нечем отблагодарить!

— Извините, товарищи!

Слесари и шофёры видят его смущение и посмеиваются:

— Ишь, красна девица, сконфузился совсем.

— У вас на целине все такие?

— Извините, товарищи! — повторяет Виктор, — Поблагодарить бы вас, да нечем. Весь я тут…

— А ты хлеба, хлеба побольше припасай!

— Осенью возить приедем — вот и отблагодаришь.

— Хлеб будет, ребята, будет! Приезжайте, пожалуйста! — приглашает Виктор. — Спасибо вам, товарищи! Одному бы мне неделю мучиться.

— Это верно, один в поле — какой вояка, — басит Василий Дмитриевич, тоже явившийся ремонтировать спасённый им из подводного плена грузовик. — А целиннику как не помочь? Мы ваше дело понимаем, нелегко вам приходится. Ну, счастливого пути тебе, Виктор!

Шофёры и слесари гурьбой уходят из автобазы, а Виктор остаётся один с ребятами. Тихо на большом дворе автобазы, тесно уставленном машинами всех марок, систем и назначений. По-воскресному тихо и в заводском посёлке, который виден за решётчатым забором, только поставленный на крыше радиоузла громкоговоритель могучим голосом ведёт рассказ о правилах ухода за кукурузой.

— Хороший народ у вас, ребятки! — замечает Виктор.

— Ничего себе народ, — кивает Митя.

Они все заняты переборкой снятого с машины груза. Митя усердно перетирает вынутый из распакованного ящика подшипник.

— И вы тоже хорошие, — неожиданно добавляет Виктор.

Он искренне взволнован той дружной помощью, которую ему оказали рабочие завода.

— Мы-то?

Ребята удивлённо переглядываются и смеются.

— В самом деле, ребятки, в самом деле! Здорово вы меня выручили, чего там и говорить!

Виктор знает, что машина обнаружена с помощью ребят. Если бы не они, — искали бы до сих пор, да и то неизвестно, как бы удалось найти.

— Какая наша помощь!.. — пожимает плечами Семён, — Поругались с Митькой — вот и нашлась машина. Только и дела.

Они усердно работают, перетирая и смазывая запасные части. Руки у всех густо покрыты солидолом, лоснятся, и блестят. Митя, несколько раз нерешительнр взглянув на Виктора, набирается смелости и спрашивает:

— А как же машина в озеро попала?

— Разве ж я знаю, ребята? Только догадываюсь.

— А как вы догадываетесь? — спрашивает Семён. — Я вот тоже догадывался, да так ничего и не понял.

Он усмехается, вспомнив, как перетрусил, когда его под водой неожиданно толкнуло шофёрское сидение. Нет, он этого никогда никому не расскажет…

— Длинная история получилась со мной, ребята. Даже вспоминать не хочется… — Лица ребят так ясно выражают разочарование, что Виктор быстро говорит: — Ну да ладно, вот кончим погрузку, я вам попробую рассказать…

Они быстро погружают ящики в кузов и, когда всё готово, рассаживаются на лавки, и Бартенев начинает свой рассказ.

Алаганский совхоз лежит на юге области, километрах в трёхстах отсюда, в степных просторах Зауралья. Съезжаться туда народ стал ещё осенью прошлого года, и сразу начали строиться. Построили не так уж много: рядок саманных домиков, контору, два склада. Одну улицу уставили тремя десятками полевых вагончиков — вот и все здания.

Работы много, и больше всего у шофёров: надо возить и возить грузы. Всё нужно новосёлам: и строительные материалы, и семена, и машины, и продукты, и товары. Машин хотя и порядочно, но расстояния большие, и грузовики обычно исчезают из совхоза на несколько дней, а то и на неделю. Спасибо зиме: стоит она бесснежная, тёплая. Ещё в феврале дороги такие, что не уступают летним, — как асфальт. В самые отдалённые уголки области можно забираться без риска застрять.

Виктор Бартенев — специалист по дальним рейсам, и ему поручили — это было в конце марта — вывезти запасные части из межрайонной базы, находящейся в глубине Урала, в горном городе Золотинске. Виктор был рад дальней поездке: в таком рейсе многое повидаешь на незнакомой уральской земле. Интересные места, совсем не похожие на родную Украину…

Так вот, быстренько собравшись, он покатил. Скрылась в степном просторе составленная из вагончиков улица «Целинная», исчезли саманные домики, и за ветровым стеклом открылась гладкая, ровная целинная земля, пересечённая до горизонта серой лентой дороги.

Снегу в степи мало, только корешки трав припорошены, а стебли стоят нетронутые, сухие и крепкие — такие, какими застали и застудили их морозы. Денёк ясный, небо чистое, солнце висит низко. То впереди, то рядом мчится узкая и острая тень машины. Порой, когда машина взбирается на пригорок, она становится такой длинной, что кажется, вот-вот упрётся в горизонт.

К вечеру Виктор видит Уральские горы. Тёмной каёмкой они лежат у самого горизонта, похожие на скопившиеся там тяжёлые грозовые тучи. Всё чаще появляются деревни и рабочие посёлки, и Виктор, не останавливаясь, проносится по улицам.

Ночует он уже в горах, в посёлке известковых карьеров, а утром едет по горным дорогам, с двух, сторон замкнутым в стены густого соснового леса. Подсевший в кабину попутчик-старичок в очках, местный учитель, — рассказывает, что сейчас они переедут границу, отделяющую Европу от Азии. На границе поставлен каменный столб.

— И далеко до него? — интересуется Виктор.

— Близко, совсем рядом. Вот по этой тропинке пройти немного — и обелиск! Если есть желание, — полюбопытствуйте…

Они оставляют машину на дороге и по узень кой тропинке идут в лес. Белый восьмигранный обелиск поставлен на откосе железной дороги. На одной стороне — бронзовая доска с выпуклыми медными буквами «Азия», на другой — такая же доска с надписью «Европа». Буквы начищены и ярко блестят на солнце. Перед обелиском на путях у решётчатой арки с кроваво-красным глазом светофора стоит электропоезд и время от времени подаёт свои трубные сигналы, требуя дороги. Совсем недалеко, в тёмном сосновом бору, красиво белеет похожее на сказочный замок здание электроподстанции. Тишина такая, что ясно слышно, как гудят на подстанции трансформаторы.

Выкурив по папироске — половинку в Европе, половинку в Азии, — они возвращаются к машине и едут дальше.

А впереди всё горы и горы! Кажется, что им и конца не будет, что вовсе и нет на земле степных просторов. Перевалы становятся всё круче, мотор тянет с трудом, вниз тоже не скатишься без тормозов — так разнесёт, что потом никакие тормоза не удержат.

С последнего перевала перед Виктором открывается Золотинск. Это такой город, каких Виктору ещё не приходилось видеть: весь затолкан в горы. Крутые склоны обросли домами почти до самых макушек. Можно видеть, что делается в любом дворе. Улицы просматриваются от начала до конца.

В глубине ущелий, на самом их дне, правильными прямоугольниками раскинулись громадные цехи завода. Заводской двор покрыт сеткой железнодорожных путей, по ним снуют крохотные паровозики. Рядком стоят трубы мартенов, и чёрные, серые, рыжие и даже зеленоватые клубы дыма валят из них. Дым медленно приподнимается над заводом, перекатывается над цехами и улицами, тяжело переваливает через горные вершины и исчезает в лесах.