Станция на горизонте - Ремарк Эрих Мария - Страница 37

Теперь он лучился порядочностью и доставил Каю истинное удовольствие, когда стал подробно излагать, как он намерен выпутаться.

Кай его перебил.

— Вы становитесь прямо-таки воинственным. Чем вы так оскорблены?

Льевен пустился многословно объяснять, что он ни чуточки не оскорблен.

— Тогда я отнесся бы к этому так, как раньше всегда делали вы.

Льевен умолк. Вот что было самое неприятное: он потерял бдительность и ненароком влюбился. Не то чтобы по уши, но достаточно сильно, дабы при таких открытиях потерять покой.

— Это будет самая оригинальная гонка из всех, в каких я когда-либо участвовал, — продолжал Кай. — Вы должны признать, что такая психологическая перчинка значительно усиливает интерес.

Льевен кивнул.

— К сожалению…

— Мэрфи показался мне сегодня прямо ледяным.

— Это я прекрасно понимаю. Ведь она ему чего только не наплела!

— Он наверняка будет с нею согласен. У него есть явный шанс: гонка ради Мод Филби. Понимать сие как изыск — для этого он недостаточно декадентен, однако если ситуация принимает вид спорта, американцы находят нечто подобное вполне all right. У этих людей завидное отношение к затруднительным вещам. Они практичны, это надо признать.

Льевен с мрачным видом занимался своей сигарой. На лице у него затрепетала мысль и в конце концов проложила себе дорогу:

— Я считаю, что со мной она вела себя совершенно неприлично.

Кай больше не мог сдерживать душивший его смех. Льевен смотрел на него с удивлением. Это лишь усилило хохот Кая. Он находил, что Льевен просто неподражаем, так четко разделяя свое поведение и чужое, причем ему даже не приходило в голову, что Филби лишь применила к нему те средства, какие он привык неизменно применять сам. Просто она его опередила. Он все еще чувствовал себя неуютно и потому переменил тему.

— Когда вы собираетесь начать тренировки, Кай?

— Завтра.

— Мэрфи будет безжалостным противником.

— Особенно, если эта Филби привела его в такое отчаяние.

— В этом вас могут убедить хотя бы четыре машины его марки, заявленные в гонке.

Кай проникся необычайной симпатией к Мод Филби. Она потрясающе ловко использовала его отсутствие. Комбинация была безупречна, и все подготовлено блестяще. Пожалуй, она достойна затеянного блефа. Он горел желанием с ней встретиться, особенно из-за их последнего свидания, которое все же оказалось для нее несколько неприятным. Но решил спуску ей не давать.

Льевен достал из кармана какие-то бумаги.

— Второй водитель у вас по-прежнему Фиола?

Кай кивнул.

— Я ему обещал. Он очень для этого подходит. Прекрасно знает трассу.

— Ладно. Мы наметили такой порядок: сначала Хольштейн пытается сразу же вырваться вперед и задает убийственный темп. Если он дойдет до четвертого круга, этого будет достаточно. Он должен, по возможности, в первых двух кругах разбить группу гонщиков, чтобы мы могли прорваться и выйти из зоны столкновений. Машины более слабых марок при таком темпе быстро сойдут с дистанции. Хольштейн лидирует в первых двух кругах, мы с вами следуем за ним в общей массе, стараясь не отставать. В третьем круге мы со своими машинами догоняем Хольштейна и проносимся мимо него, а он может дать себе небольшую передышку и остаться в резерве. Дальше веду я, вы идете вплотную за мной. В четвертом круге вы меня обгоняете и атакуете тех, кто впереди.

— Значит, гонка с прикрытием. Вся команда все время вместе. Пеша что-нибудь беспокоит в машинах?

— Только то, что беспокоит всякого конструктора: непредвиденная случайность.

— Не лучше ли нам вообще пустить Хольштейна вперед? Может, он один просто удерет от остальных и выиграет гонку?

— Довольно большой риск. Но мы можем завтра еще раз переговорить с Пешем.

— Вот было бы славно, если бы именно Хольштейн выиграл гонку!

Льевен рассмеялся.

— По крайней мере, это было бы неожиданностью для Мод Филби.

Он прикидывал в уме. Здесь перед ним открывалась возможность все ж таки под конец не остаться с носом. Если бы этот эксперимент удался, из него можно было бы еще многое извлечь. Такое непредвиденное решение для Мод Филби оказалось бы только целительным. Он бы ей слегка отомстил и, возможно, обрел бы еще кое-какие шансы.

Он отложил бумаги в сторону.

— Вы серьезно так думаете, Кай?

— Ну конечно. Почему бы нам не попробовать?

Льевена Кай уже убедил.

— А что мы скажем Пешу? К сожалению, он прислушивается только к деловым соображениям.

— Вам будет не так уж трудно ему доказать, что и с деловой стороны это самое лучшее.

— Попытаюсь.

— Мы попытаемся оба. Тогда он поверит.

— Кроме того, если что не так, он всегда может распорядиться по-другому. После каждого круга мы останавливаемся возле мастерской, чтобы сменить шины. Пеш не хочет рисковать и допускать аварии из-за пневматики. Кроме того, могут возникнуть такие обстоятельства, что придется ехать в другом порядке, никогда ведь не знаешь, что может случиться. Нынешний план только предварительный. Самое главное — это все же соотношение сил во время гонки.

— Ладно. Вы придете завтра на автодром?

— Да. Хочу потренироваться с Хольштейном.

Кай не удивился этой новой идее Льевена, для которого, видимо, было крайне важно хорошо подготовить Хольштейна. Он равнодушно кивнул.

— Времени еще много.

Льевен явно повеселел.

В ближайшие за тем дни Кай оставался в Термини. Ночевал вместе с Хольштейном возле машин. Они все снова и снова их испытывали. Работали вечерами, далеко за полночь, рассчитывали, измеряли и проверяли.

Пеш приходил с Льевеном каждое утро, в самую рань. Как только открывали трассу, машины срывались с места, чтобы не терять ни минуты.

Почти каждый день Кай встречался с Мэрфи. Они обгоняли один другого, но остерегались выдать свои секреты. Оба пытались организовать наблюдение за соперником. В кустах и в скалах прятались люди с часами, чтобы по времени вычислить скорость машин. Каждый старался поменьше демонстрировать свою технику. Вторые водители выискивали затаившихся соглядатаев.

На подъеме от Кальтаватуры к Полицци Кай высмотрел две головы. Он помахал им. Головы скрылись. Кай крикнул Фиоле:

— Это блеф! Бьюсь об заклад, они высунулись только для того, чтобы нас отвлечь. С часами сидят совсем другие, и много дальше.

Он притормозил и медленно приблизился к группе скал. Там лежал какой-то человек и, по видимости, спал.

Кай любезно пожелал ему доброго утра, чем привел его в замешательство.

За два дня до гонок он прекратил тренировки.

Хольштейн и дальше оставался на трассе. Кай поехал в Палермо. Вечером он рано лег спать, а утром поздно встал. Потом час плавал, позавтракал. В течение дня выкурил не более пяти сигарет. Часами лежал на солнце, утром и вечером брал сеанс массажа. Во второй половине дня сидел на террасе и читал, ходил гулять. За весь период тренировок он не выпил ни капли спиртного. Зато накупил французских романов и иллюстрированных журналов и завел флирт с продавщицей апельсинов. Его не занимали ни почта, ни собственные мысли.

Однако от встречи с Мод Филби он ожидал чего-то необыкновенного. Ему было невероятно интересно, как она будет держать себя после всего, что произошло. Он ждал смущения, а то и растерянности.

Оказалось, что он глубоко заблуждался. Ни одна из его выкладок не подтвердилась. Мод Филби вышла к нему навстречу — живая, веселая и совершенно непринужденная.

Вначале он принял это за исключительное самообладание и предположил, что надолго его не хватит. К его удивлению, мисс Филби оставалась такой же и не изменилась, даже когда он затронул в разговоре рискованные темы.

Кай насторожился. Однако, по его мнению, ее уверенность не могла быть естественной.

Он размышлял и прикидывал, что за причина здесь кроется, но ни к какому результату не пришел. Они оставались в рамках великодушной, ни к чему не обязывающей дружбы с заметным оттенком взаимного интереса, и Мод Филби без труда придерживалась этого тона, словно между ними ничего другого никогда и не было.