Огненный шар. Повести и рассказы - Немцов Владимир - Страница 71

Крышка на башне приподнялась, над нами показалась голова Сандро:

— Живы?

Андрей потер ушибленное плечо.

— Живы, Сандро.

— Кажется, живы, — пробормотал профессор, ощупывая голову.

— Смотрите! — закричал Сандро, тормоша меня за плечо и помогая выбраться наружу. — Пожар кончился! Сюда не дошел!

Действительно, огня как не бывало. Казалось, мы попали в другой мир. Словно «провалились сквозь землю». Обычно часто произносят эту фразу, но только сейчас я понял, что это значит.

Откуда-то издалека доносился вой пламени. Сверху опускался густой и плотный дым, похожий на клочья ваты. Скупо светилось небо, будто сквозь стеклянную крышу, покрытую снегом.

Невольно повинуясь неожиданному порыву, я бросился обнимать холодные стволы деревьев, прижимался к ним лицом, стараясь сквозь липкую резину маски ощутить спасительную прохладу.

Сандро нагнулся и сорвал ромашку.

— Наверно, пожар мимо прошел, — сказал он, рассматривая цветок. — Ничего не понимаю.

Мне нечего было ответить, к тому же меня озадачил Андрей — он как бы собирался в дорогу. Взял запасной костюм для Вали, маску, подкинул на руке карманный компас и, заметив, что я лезу в башню за приемником, попросил:

— Заодно захватите, пожалуйста, кислородный баллон.

Я понял, о каком баллоне шла речь. О единственном, оставшемся для Вали.

Потом я узнал, что противопожарные костюмы были экспериментальными, без запасных баллонов. Да, собственно говоря, пожарникам они не нужны. В одном баллоне сжатого воздуха или кислорода умещается достаточно.

Спустившись в танк, я не нашел баллона, хотя точно помнил, где он был укреплен.

Андрей наклонился над люком и торопил:

— Не нашли еще? Правее, правее!

Убедившись, что баллона нет, он спросил Сандро и профессора, но никто из них ничего не знал. И тут я вспомнил, как что-то вылетело из люка, когда мы находились под водой. Значит, это был запасной баллон, который мы берегли для Вали. Каждый из нас все время помнил о ней, но по какому-то молчаливому уговору никто не произносил ее имени.

Я не думал, что Андрей пойдет на поиски Вали, но вдруг его с нами не оказалось.

Прошло несколько минут. Андрей не возвращался. Мы с профессором настороженно всматривались в черную дымовую завесу.

Вполне вероятно, что Андрей хочет определить направление, куда нам идти по компасу. Для этого надо отойти от стальной массы танка по крайней мере на десяток метров. Но найдет ли он нас? Фары не горят — разрядилась часть аккумуляторов, кричать бесполезно — сквозь маску очень плохо слышно. Можно пройти совсем рядом с танком и не заметить его.

Неподалеку показалась фигура в светлом комбинезоне. Подойдя вплотную к танку, человек ловко вскочил на корпус. Стекла маски, круглые, как иллюминаторы, чуть заметно блестели, отражая мерцание лампочки, свет которой проникал из башни.

— Андрей! — обрадовался я, помогая ему взобраться на танк.

— А разве его нет? — послышался голос Сандро.

Все перепуталось в этой дымной мгле. Оказывается, Сандро уже успел кое-что разведать, а мы с Николаем Спиридоновичем даже не заметили его отсутствия.

Пришлось довольно долго ждать Андрея. Кислород уже был на исходе — надо торопиться. Возникла мысль, которую я все время гнал от себя: что Андрей заблудился или с ним случилось нечто более серьезное.

Сандро отбегал от танка, приподнимал маску, кричал, но бесполезно.

И тут я понял, что опять могу быть полезным со своим приемником.

Николай Спиридонович и Сандро о чем-то разговаривали. Я прислушивался к глухим звукам, прорывающимся из-под масок, и мне казалось, что все это происходит во сне, что нет ни горящей тайги, ни танка, ничего, кроме этих ставших бесконечно мне близкими людей. Я хотел протереть глаза, чтобы очнуться от сна, но стекла маски прижимались к векам, и рука скользила по стеклу.

Однако время дорого. Я как-то сразу отрезвел и отвел Сандро в сторону.

— Попробую поискать Андрея. Если через… — тут я посмотрел на манометр кислородного прибора, — полчаса меня не будет, не ждите. Уезжайте. Надо спасти профессора!

— Зачем так говоришь? — возразил Сандро. — Как ты обратно придешь? По какому ориентиру? Скажи, пожалуйста.

Я не стал тратить время на объяснение. Мне пришла в голову до смешного простая идея. Спустившись в башню танка, я взял оттуда приемник, завернутый в асбестовую ткань, и стал готовиться в путь.

Заметив мои приготовления, Николай Спиридонович спросил:

— Что хотите делать? Вы же заблудитесь.

— Нет, дорогу обратно я найду.

— Но ведь в дыму ничего не видно!

— Мне ничего не нужно видеть. Попрошу вас периодически замыкать и размыкать вот эти два провода, — сказал я и, еще раз взглянув на манометр, поспешил на розыски Андрея.

Удивительная находка

Не знаю, как вы назовете эту часть моего рассказа, где в самом деле речь идет о необыкновенной находке, но я мог бы предложить и другое название, например: «Посланец неба». Оно кажется несколько старомодным, но более точно определяет тему. Впрочем, это ваше дело.

И еще об одном я хотел бы предупредить: ничего героического в моих поступках не было, и если я пошел на поиски Андрея, то потому, что твердо верил в возможность возвращения к танку, будто я привязан к нему невидимой, но прочной ниткой.

Но это уже техника, я о ней расскажу потом. Она столь проста, что мне даже неловко про нее вспоминать.

Так вот, когда я отошел от танка, мне показалось, что я спускаюсь куда-то вниз, в глубокий овраг, где висел тяжелый туман. По счастливой случайности, танк задержался на склоне и не сорвался в глубину. Я торопился, почти что бежал. Думалось, что Андрей не стал взбираться вверх, где еще бушевал огонь, а искал Валю в овраге…

Вдруг я зацепился за что-то и растянулся на траве. Стал освобождать ногу и почувствовал в руке тонкую и прочную бечевку.

Откуда она здесь? Я потянул ее к себе и понял, что бечевка идет куда-то вниз. Пропуская эту «ариаднину нить» между пальцами, спускался я в овраг, радуясь, что в случае необходимости могу по ней возвратиться обратно. Возможно, это Андрей воспользовался столь древним способом, чтобы не заблудиться. Иногда полезно знать мифологию.

Впереди дым казался гуще. Сквозь черный лиственный узор просвечивал чуть заметный огонек. Он то поднимался, то опускался, приближаясь ко мне. Казалось, что навстречу идет кто-то со свечой.

Мигающий огонек подполз совсем близко. Я уже протянул руку, чтобы встретить неожиданного гостя, но рука так и повисла в воздухе. По тонкой бечевке, шипя и потрескивая, бежал резвый огонек, он подобрался к моей руке, лизнул горячим розовым язычком и погас.

Так погасла и моя надежда вернуться назад, пользуясь древним способом Ариадны. Но все же я запомнил направление, по которому бежал огонек. Под гору было идти легко. Казалось, что ноги несут тебя сами.

Я опускался как бы на дно темного, глубокого омута. Но чем дальше я шел, тем прозрачней становилась тьма.

Странный, дрожащий свет озарял лощину. Сквозь черный туман просвечивал красный диск. Таким нам кажется солнце, когда на него смотришь сквозь закопченное стекло.

Все ярче и ярче горело это маленькое солнце. Постепенно теряя свой темно-красный цвет, оно приобретало розовую, затем оранжевую окраску.

Нет, это не солнце, отраженное в воде. Это раскаленный шар, и уже чувствуется его горячее дыхание. Издали я видел, что лежит он среди обугленных кустов. Черная выжженная полоса поднимается по склону. Похоже на то, что он скатился сверху, что именно из-за него начался пожар.

Я подошел ближе, чтобы рассмотреть это маленькое светило, упавшее на землю и напоминающее «действующую модель» солнца, на котором даже пятна можно различить.

Над ним мерцало фиолетовое сияние, золотые искры пробегали по поверхности.

У меня почему-то появилась твердая уверенность, что передо мной метеорит, падение которого я вчера наблюдал. Он не сгорел, не взорвался, не зарылся в землю.