Золотой автомобиль [Авантюрист] - Рэйтё Енё - Страница 5

На шоссе к Монте-Карло только особая милость судьбы хранила в этот день транспорт и пешеходов от явно взбесившегося такси. Горчев летел со смертоносной скоростью этак тысяч пятьдесят километров в час; очевидно, некоторые рождаются под особой звездой, что позволяет им выбираться невредимыми из всяких передряг.

К таковым принадлежал легкомысленный, стремительный герой нашего повествования.

Девушка, между прочим, обернулась и заметила такси, которое, трясясь, чихая, громыхая, болтаясь из стороны в сторону, неслось за ней. Она дала полный газ, и черная спортивная машина резко рванулась. Мотор взвыл разъяренным слоном, машину дико крутануло на повороте, подняло дыбом, и перед такси издевательски заклубилось огромное серое бензиновое облако на том месте, где только что виднелся автомобиль незнакомки.

Так приехали в Монако. Шофер с внушительным моноклем, в смокинге и соломенной шляпе набекрень вызвал живое любопытство. Но даже полицейские усвоили, что в знаменитом курортном средоточии правила уличного движения рассчитаны отнюдь не на здравомыслящих туристов, и спокойно пропустили сумасшедшее такси. Вероятно, на свете мало нашлось бы столь отчаянных и неумелых водителей, как Горчев: он не пытался избежать катастроф, но, казалось, искал их всеми силами. Так, к примеру, он помчался на красный свет: тормоза визжали, шоферы орали, служанка, что вытирала оконное стекло, вскрикнула, прижав к щеке пыльную тряпку… А такси победно летело. Эх-хо!

Оголтелый любимчик фортуны продолжал погоню по серпантинной дороге, ведущей в казино Монте-Карло, и весело махал шляпой. Дама в красном остановилась у отеля «Де Пари». Такси по немыслимой кривой пересекло великолепный английский сад, украшающий площадь, и затормозило в предназначенном месте, почти воткнувшись неугомонным радиатором в гостиничные двери. Безумный шофер хладнокровно сунул ошарашенному портье тысячную банкноту – меньших купюр он, видимо, не признавал.

Портье низко поклонился, и благодаря его заботам такси заняло место на проезжей части перед отелем.

Горчев, триумфально улыбаясь, приблизился к перепуганной девушке. Но, похоже, на этот раз назревала катастрофа: откуда ни возьмись появился великолепно одетый белокурый гигант с нахмуренной физиономией и смерил Горчева ледяным взглядом:

– Вы знаете этого господина, Аннет? – спросил он.

– Нет! И я хочу исправить это нетерпимое положение, – обращаясь к девушке, весело отозвался нобелевский лауреат.

– Вы слишком навязчивы.

– Месье, мне кажется, вы отстали от моды. Такой шикарный двубортный пиджак уже никто не украшает дурными манерами.

– Вы намерены дать сатисфакцию за оскорбление?

– Само собой, – радостно заверил Горчев. – У меня, правда, нет времени на долгие процедуры. Если не иссяк ваш воинственный пыл, извольте, я к вашим услугам.

Только моментально.

– Позвольте представиться: барон Лингстрем. Оппонент помедлил всего чуть-чуть:

– Князь Червонец, обер-лейтенант гвардии, царский эмигрант и тому подобное. Где состоится встреча, мой родной?

Девушка стояла бледная и пораженная.

– Офицерское казино в Монако. Там найдутся секунданты к вашим услугам. Жду вас.

– Барон вышел и направился к такси.

К его изумлению, за руль уселся князь Червонец и включил счетчик:

– Такси принадлежит мне, дорогой барон Дуэлевич, – успокоил он пассажира на заднем сиденье, включил двигатель, и автомобиль с полоумным шофером и порядком озадаченным Лингстремом рванул с места.

Аннет Лабу грустно стояла перед отелем. Жизнерадостный молодой человек несомненно держался несколько развязно, но зато он был привлекателен и остроумен. Неужто Лингстрем – этот верзила, у которого только спорт на уме и, наверное, не один выигранный чемпионат по фехтованию, искромсает сумасбродного, но такого милого юношу? И вообще, по какому праву он дерется из-за меня? – сообразила вдруг Аннет. – Что он мне – жених?

Не нравился ей барон. И вообще, кто он такой? Полгода назад объявился у них в доме, часто беседовал с ее отцом, но только с глазу на глаз. С тех пор всячески старался добиться ее симпатии, но сие похвальное усердие пока что не увенчалось ни малейшим успехом.

Аннет села за столик недалеко от входа и принялась печально потягивать через соломинку лимонад.

Полтора часа спустя близ отеля с шумом и треском остановился автомобиль. Такси.

За рулем восседал владелец соломенной шляпы и монокля. На сей раз он довольно ловко затормозил у бровки тротуара и даже не слишком врезался в бампер впереди стоящей машины. Такая мелочь, как помятый бампер, не смутила носителя монокля, он быстро прошел в отель и подсел к столу молодой дамы:

– Надеюсь, вы не очень скучали?

– Вы… – тревожно вскинула ресницы Аннет, – но вы ведь уехали с бароном. Где барон?

Молодой человек опустил голову и принялся беспокойно вертеть соломенную шляпу.

– Отвечайте!

– Я отрубил ему ухо, – признался он застенчиво. – Плохо, да?

– Лингстрем ранен?!

– Всего лишь маленькая зарубка на память… Ничего страшного, ухо пришьют на место, вот и все.

– Ранен в ухо?

– Да. И в голову.

– И в голову?

Горчев смущенно кивнул.

– Небольшой порез, так, сантиметров двенадцать, ну, чуть глубокий… Я не виноват, честное слово. Когда я рассек ему лицо и грудь, врач рекомендовал прекратить поединок. Но этот Лингстрем чертовски старательный малый и настоял продолжать, хотя его вдоль и поперек заклеили пластырем и выглядел он как разъяренный рекламный столб.

– Вы, наверное, сбежали из сумасшедшего дома. И вам не стыдно? Князья так себя ведут?

– Кто вам сказал, что я князь?

– Вы сами.

– Я? Меня зовут Иван Горчев, и княжеской крови во мне ни капли.

– Тогда зачем лгать? Вы всегда лжете?

– Очень редко, в жизненно необходимых случаях.

– Почему вы все-таки представились князем?

– А как же иначе! Русский эмигрант и не князь? Хоть на глаза людям не показывайся!

– Не говорите глупостей.

– Вам не понять ужасной трагедии. Горчев, русский и на тебе – ни князь, ни гвардейский офицер, – вздохнул дуэлянт. – В Европе каждый русский подозрителен, если он не князь. Мои родители удрали в Париж еще перед четырнадцатым годом, и я там родился. Мой непрактичный отец никогда не искал союза с гвардией. Попросту обнищал да уехал. – Он состроил столь убитую физиономию, что Аннет рассмеялась.