На Новую Землю! - Ушаков Павел Владимирович - Страница 2

Со стороны Научно-Исследовательского Института по изучению Севера (б. Сев. Научно-Промысловая Экспедиция) предприняты особо широкие и разносторонние научные исследования. В 1922 г. была снаряжена специальная экспедиция на шхуне „Шарлотта“, а в 1925 г. работы велись на э./с. „Эльдинг“, который совершил крупное плавание и обошел Новую Землю с северной стороны. Последнее плавание шло при исключительно благоприятных условиях и дало большие результаты: на восточном берегу северного острова было открыто несколько новых больших заливов, а во время пути был собран богатый научный материал.

Пловучий Морской Научный Институт тоже совершает попутные заходы в различные губы Новой Земли, подвергая их детальному обследованию (Белушья, Машигина и нек. др.).

Гос. Гидрологический Институт, взял на себя прибрежные работы, причем, начиная с 1923 года, им были довольно подробно обследованы — Маточкин Шар, западное побережье в районе Малых Кармакул и Черная губа. В результате собран ценный научный материал, который в настоящее время обрабатывается и постепенно публикуется. Все работы Гидрологического Института велись на небольшом парусном карбасе[6] „Ошкуй“ в 17 фут. длиной (слово „Ошкуй“ по-зырянски обозначает белый медведь). Зачастую эти работы были сопряжены с некоторыми затруднениями и даже опасностями. Особенно много неприятных приключений пришлось испытать в 1926 году, который оказался в отношении льда довольно тяжелым. В целях заинтересовать и привлечь молодое поколение к северным исследованиям, дабы начатые работы могли быть продолжены и дальше, а также, чтобы новые молодые исследователи могли иметь правильное представление о тех условиях, с которыми обычно приходится сталкиваться при работах на небольших шлюпках, я и взял на себя труд написать эту книжку. Она состоит, главным образом, лишь из некоторых выдержек из того дневника, который писался на Новой Земле в экспедиционных условиях, и только кое-что добавлено уже здесь — в Ленинграде.

Общий вид Архангельского порта (фот. автора).

Инициатором новоземельских работ Гидрологического Института является проф. К. М. Дерюгин и все здесь написанное могу посвятить лишь ему.

Несмотря на многочисленные исследования некоторые районы Новой Земли и поныне остаются terra incognita и здесь еще не всюду вступала человеческая нога. Нужны упорные и длительные работы и только в результате их мы сможем иметь правильное представление об этой интересной стране.

Исключительные природные условия Новой Земли заманивают натуралиста и возбуждают к себе особый интерес. Своей суровостью и неприглядностью в первую минуту Новая Земля отталкивает исследователя, но, проникнув в ее владения, обычно не скоро расстаешься с ней, и тогда становится вполне понятна упорная настойчивость Барентса, Литке, Размыслова, Пахтусова, Цивольки, Моисеева и мн. других.

Во всей этой неприглядности, с вечными туманами и ветрами, есть что-то величественное и какая-то прелесть, порабощающая человека до конца. Не только самоед, вывезенный с Новой Земли, скучает по ней, но и русский промышленник, проживший там несколько лет под ряд, едет опять не потому, что там выгодно, а так — слишком свыкся[7].

ЧАСТЬ I.

Подготовка к экспедиции.

16 августа. Знаменитый ледокол „Таймыр“, имеющий за собой бессмертное и блестящее плавание Б. Вилькицкого[8] вдоль северных берегов Сибири, стоит у стенки Архангельского Военного Порта. Идет спешная погрузка и подготовка к походу на Новую Землю для снабжения радиостанции Маточкин Шар. Беспрерывно работает паровая лебедка» умолкая лишь на обеденный перерыв. „Вира по-малу“ — и по высокой стреле на воздух поднимается несколько ящиков, которые затем моментально поглощаются огромной пастью судового трюма.

В перемешку с продовольствием и другими необходимыми припасами спешно грузят небольшой бревенчатый дом, который целиком разобран на свои составные части — отдельные бревна. Каждое бревно имеет свой номер и на месте такой дом легко собирается в несколько дней. Но этот дом к тому же не обычный — в нем нет ни одного железного гвоздя, все заменены медными! На Новой Земле он будет служить павильоном для точных магнитных наблюдений. Круглогодичные магнитные наблюдения в Маточкином Шаре самые северные во всем мире.

„Таймыр“ перед походом на Новую Землю (фот. автора).

Провиант берется с расчетом на год. Кроме того, ежегодно пополняется годовой запас на случай вынужденной вторичной зимовки.

На территорию порта уже пригнаны лошадь, корова и свиньи, которые также будут взяты на Новую Землю. Свое молоко, а затем свежее мясо несколько скрасит довольно однообразный стол зимовщиков, а лошадь поможет поднять груз к месту жилого дома.

Новая смена зимовщиков уже вся на месте и ждет с нетерпением дня отплытия. Но выход в море все откладывается и откладывается из-за угрожающего состояния льдов в Карском море. Новая радиосводка приносит одно и то же известие — Маточкин Шар по-прежнему забит тяжелым льдом, трудно проходимым для обыкновенных судов. Обычно, уже в конце июня все проливы Карского моря свободны от льда, а в этом году зимняя картина уж что-то слишком затянулась!..

Партия Госуд. Гидрологического Института, в составе Ю. В. Кречмана, А. И. Цветкова и автора, уже давно прибыла в Архангельск[9].

Все дела по снаряжению нашего отряда закончены и экспедиционный карбас „Ошкуй“ поднят на „Таймыр“.

Скорее бы выйти в море.

По программе в этом году мы должны постараться проникнуть на восточный берег Новой Земли и обследовать заливы Шуберта, Брандта и Клокова, но если лед будет попрежнему таким же тяжелым, то вряд ли это выполнимо. Но пока на будущее смотрим бодро и с надеждой.

17 августа. В ночь на 15 августа наконец вышли в море. Командир „Таймыра“ старый опытный моряк, видавший всякие виды. Сев. Двину проходим длинным и узким рукавом — Маймаксой. По берегам разбросаны многочисленные лесопильные заводы и повсюду стоят иностранные лесовозы. Грузят лес.

Вот уже прошли белую башню Мудьюгского маяка и находимся в самом Белом море. Идем вдоль Зимнего берега. По направлению к северу берег постепенно повышается и скоро переходит в высокие, красивые песчаные обрывы, вверху поросшие густым еловым лесом.

„Таймыр“ по своей конструкции необычайно валкий и уже небольшая толчея волн в Горле Белого моря начинает его класть с борта на борт.

Свернули на Терский берег. Повстречали несколько судов, направляющихся в Архангельск. Наконец, выходим из Горла Белого моря. Погода свежеет. У Канина Носа качается несколько рыболовных тральщиков. Постепенно теряем из вида и Канин Нос — последний форпост материка; теперь мы совершенно одни в беспредельных пространствах Сев. Ледовитого океана. С внешним миром связаны только по беспроволочному телеграфу.

Шторм в Баренцовом море (фот. К. Тирона).

Баренцово море на этот раз встречает нас не особенно приветливо. Сильный норд-остовый ветер[10], доходящий до 5—6 баллов[11]. Волна начинает захлестывать бак[12] и ходить по палубе. „Таймыр“ кладет больше, чем на 20°. На борту много палубного груза: несколько кубов дров, сено, отдельные части новой постройки, скот. Сильная волна проходит по левому борту, срывает трап, ведущий на капитанский мостик, и сносит часть дров. Ветер прямо в скулу. Машина работает полным ходом, но мы почти совсем не продвигаемся вперед. Дальше бороться против ветра бессмысленно. Ложимся в дрейф.