На Новую Землю! - Ушаков Павел Владимирович - Страница 12

Морской заяц (Erygnathus barbatus) очень похож на предыдущих тюленей и ведет примерно такой же образ жизни. Отличается несколько большими размерами. На Новой Земле на морского зайца и других тюленей охотятся при всяком удобном случае. Для этого сначала его выслеживают, затем выезжают в море на легкой маленькой шлюпченке и стреляют из винтовок. Весной убитый зверь обычно вскоре тонет, так как сала в это время у него еще очень мало, и убитый зверь часто пропадает даром. Но поздней осенью он держится на воде значительно дольше. Из воды достают его при помощи гарпуна — род багра на длинном шнуре. Такой кустарный промысел, если можно так выразиться, конечно, не может состязаться с промыслом на специальных судах.

Морж (Odobenus rosmarus) принадлежит также к подотряду ластоногих. В прежнее время был широко распространен в северных морях. Теперь же он в значительной мере истреблен: по западному побережью Новой Земли почти не встречается вовсе и даже в Карском море теперь не может служить предметом настоящего промысла. Он значительно оттеснен к северу и дальше на восток. Специальный моржовый промысел еще существовал в прошлом веке и давал большие доходы. На Новой Земле кое-где мы находим остатки былого богатства в виде груды моржовых костей.

Морж наиболее сильный морской зверь в наших морях и, будучи разъяренным, легко может разбить своими клыками большой карбас, но на суше он очень беспомощен и поэтому его бьют обычно на берегу или на льду. При этом получается настоящее кровавое побоище, что неоднократно описывалось разными экспедициями. Морж может достигать очень больших размеров, при чем вес его иногда превышает тонну (60 пудов). Верхние клыки превращены в мощные бивни. Длина бивней может доходить до 80 см., а вес их до 4 с лишним килограмм. Но такие бивни теперь встречаются уже очень редко даже у взрослых самцов. Бивни представляют большую ценность и из них приготовляют резные костяные изделия. Кроме бивней, высоко ценится сало (ворвань) и шкура.

На Новой Земле в прежнее время имел большое значение белуший промысел. Белуха (Delphinapterus leucas) принадлежит к отряду китообразных. Во взрослом состоянии она имеет совершенно гладкую, блестяще-белую кожу (отсюда и ее название). Молодые экземпляры напротив, темно-серого цвета. Детеныши прикрепляются к спинному отростку своей матери и долгое время путешествуют вместе с ней. В длину взрослые экземпляры достигает 5 метров. Распространена главным образом в северных морях. Иногда встречается большими стадами у берегов Шпицбергена и Новой Земли, а также на Дальнем Востоке в Охотском море. В воде плавают обычно гуськом, поочереди на одно мгновение показывая свои белые спины. Питается рыбой и небольшими морскими животными. Часто заходит в устья рек. Идя Горлом Белого моря, нередко удается видеть большие стада белух, играющих, подобно дельфинам, позади судна. Белух бьют обычным способом при помощи гарпуна. В дело идет не только ворвань, которая очень хорошего качества, но также и мясо (для собак) и шкура (для выделки ремней). Шкура необыкновенной прочности. За последнее время промысел белух заметно упал.

Голец.

В летний период на Новой Земле в большом количестве промышляют гольца (Salvelinus alpinus). Голец очень близок к обыкновенной семге, но менее жирный, и на рынке ценится несколько дешевле семги, хотя по вкусу мало уступает последней. В летний период гольцовым промыслом занято почти все местное население, и на этот промысел специально приезжает много временных, так называемых летних промышленников. На Новую Землю они доставляются первым рейсовым судном Госторга, т. е. в начале августа, а выбираются обратно со вторым рейсом — в начале октября. В осенний период голец идет из моря в реки, при чем иногда он идет в таком огромном количестве, что не хватает ни тары, ни соли. Но случается, что в тех же местах на другой год гольца совсем нет, и промышленники уезжают ни с чем.

В губах ловят ставным неводом, а в реках и речках тяглым неводом и, наконец, забором. По мнению промышленников, осенью голец идет в реки в три приема: сначала идет „лоховелый голец“, затем „водяжник“ и, наконец, „моряк“. Последний наиболее жирный и вкусный. Весной наблюдается обратный ход из озер в море, но на этот ход гольца приезжие промышленники опаздывают. Летние промышленники ловят гольца обычно артелями, при чем одна артель раскидывается на несколько губ. Чистый доход от гольцового промысла на каждого члена артели изредко доходит до 500 рублей. Всю пойманную рыбу скупает Госторг, который в свою очередь снабжает промышленников солью и бочками.

По рассказам самоедов, особенно много гольца на восточном берегу — в реке Савина, где голец достигает особенно крупных размеров.

Таковы основные промыслы, которые сейчас существуют на Новой Земле.

Диких оленей на южном острове в настоящее время почти нет, но на северном острове они встречаются несколько чаще. В прежнее время их было значительно больше. Домашних оленей на Новой Земле самоеды не держат, так как для этого нет хороших пастбищ.

Экскурсия в залив Енисей.

15 сентября. По приезде в Поморскую губу ходили в баню. На следующий день вновь выехали на работы в соседние районы — обследовали бухту Бакан, губу Поморскую и к востоку от нее — район Черного камня. Все драги принесли очень однообразную фауну песчанистого грунта и зарослей ламинарий. Сама губа Поморская слишком открыта для прибоя, и здесь нет тех богатых фаунистических группировок, как в самом проливе. Берега повсюду обрывистые и на мысах постоянные буруны.

16—24 сентября. В 9 часов утра 16 сентября вышли на большую экскурсию в губу Серебрянку. Легкий зюд-вестовый ветер, попутный для нашего перехода. Легко и быстро под парусом доходим до Иванова камня, у которого сильный прибой от широкой океанской зыби. Карбас неутомимо и равномерно то поднимается на верх гребня, то вновь опускается в широкую котловину. Временами берег исчезает из глаз, и тогда перед карбасом вырастает широкая водная стена. Она не страшна, так как на волну поднимаешься совершенно незаметно для себя. Но у скалистого черного обрыва, у „толбея“, эта смиренная зыбь превращается в бешеный бурун. С каким-то остервенением падает волна, а за ней другая, и опять новая и так до бесконечности. Попасть на такой бурун не совсем безопасно. Хуже всего то, что в некоторых местах временами бурунов незаметно вовсе, и вдруг после небольшого затишья у самого носа карбаса вновь начинают играть беляки и такие же беляки сзади и сбоку…

Отвесные скалы у входа в Маточкин Шар (фот. автора).

Проходим пролив между Ивановым камнем и островом. Повсюду буруны, у самого камня поднимаются столбы брызг на несколько саженей вверх. Еще издали видны эти белые вспышки, как вспышки берегового маяка. Во время этого опасного перехода приходится все время зорко смотреть, и от бдительности кормщика зависит участь всех остальных.

Ветер постепенно стихает, и мы уже на веслах входим в губу Серебрянку. Берег неприветливый — все те же, высокие, черные обрывы. По мере продвижения открываются все новые и новые мысы, странным образом похожие друг на друга. К берегу нигде пристать нельзя, повсюду белая полоса бурунов, да и сам берег в виде неприступных крутых обрывов.

С моря находит густой туман, и постепенно исчезает берег. Стараемся ближе прижаться к нему, но буруны не особенно позволяют это. Где же можно найти место, удобное для высадки? Идем дальше — все то же. Проходит много часов; уже устали. Настроение падает. Ну, и попали же в чортов мешок!

Проходим залив Енисей, — он тоже совершенно открытый для прибоя. Идем дальше по направлению к главному куту[30]. Ветер изменяет свое направление и переходит на норд-вест, который начинает нас прижимать к берегу. Налегаем на весла и стараемся скорее пройти в кут. Уже близки к своей цели, но посреди входа в кут замечаем новые буруны. Нет, здесь пройти, повидимому, нельзя, скорее обратно в залив Енисей! Приходится идти против ветра. Беспрерывная, усиленная, молчаливая гребля в течение 3-х часов. Меняться нельзя, чтобы не остановить ход. Каждую сажень берем с боя и постепенно удаляемся от бурунов. Наконец, удалось завернуть в залив Енисей. Меняем курс. Ветер легко подхватывает карбас и быстро несет к ближайшему плесу (песчанистый берег). Здесь, кажется, бурунов нет! Идем прямо к берегу. Но берег оказывается достаточно крутым и разыгравшаяся зыбь поднимает огромные волны. Но что же делать? Берем весла на укол. Поднявшаяся волна в виде стены ударяет в корму и рассыпается по карбасу. Карбас наполовину залит волной. Вещи начинают плавать. Моментально выскакиваем в воду и начинаем спасать вещи — в первую голову спальные мешки и теплую одежду. Вторая набежавшая волна поворачивает карбас и окончательно заливает его водой. Спешно заводим на берег троса и спасаем затонувшие вещи. Каждая новая волна постепенно подталкивает карбас вперед, а растяжки не позволяют ему вновь опуститься. Наконец, удалось быстро выкачать воду из карбаса и при помощи рычагов из мачты и весел поднять его на сухое место. Все вымокли насквозь с головы до ног; нечего сказать — приятная ванна! О вещах сейчас не думаем, завтра посмотрим, насколько они уцелели и что осталось. С трудом расставляем намокшую палатку. Пытаемся зажечь примус. Хочется поскорее согреться горячим чаем. Но примус назло капризничает — соленая вода попала в нипель и он постоянно тухнет; все время держим зажженную свечу рядом с примусом. Согреваем камни и кладем их в спальные мешки — поскорее бы согреться и заснуть!