Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Рэйтё Енё - Проклятый берег Проклятый берег

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Проклятый берег - Рэйтё Енё - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

— Вы и в других случаях плохо себя чувствовали во время сирокко? — спросил прокурор у Ламетра.

— Да. Корабельный врач может это подтвердить.

— Продолжайте.

— Как вдруг произошло несчастье. Мы услышали крик и успели еще увидеть тонущего Рольфа, нашего радиста, вокруг которого вода буквально кишела крокодилами.

— Где вы находились, когда это произошло?

— Перед своей каютой.

— Видел ли кто-нибудь вас непосредственно перед гибелью Рольфа?

— Нет… Только когда из воды раздался крик Рольфа, я бросился к тому месту на палубе, откуда он упал, и там встретился со штурманом Мате, первым помощником и двумя матросами.

— Продолжайте.

— Ночью сирокко задул еще сильней. Испарения береговых джунглей окутали корабль, свет прожекторов едва пробивался сквозь туман. У меня голова раскалывалась от боли. Лежа у себя в каюте, я выпил коньяку, но у него был какой-то неприятный вкус и мне только стало еще хуже…

— Много вы выпили?

— Я не был пьян.

Легкий шум в зале. Защитник капитана раздраженно хлопнул рукой по своим заметкам. Обвиняемый сам уничтожает возможность найти смягчающие обстоятельства.

— Я не был пьян, — твердо повторил Ламетр. — Я устал и словно был одурманен, но я ясно все помню.

— Продолжайте свои показания.

— В полночь ко мне постучал первый помощник. Он доложил о том, что все в порядке, а потом…

— Повторите этот разговор, если помните, слово в слово, — сказал председатель.

— Пожалуйста. Хиггинс отрапортовал: «Господин капитан! Докладываю, что обход судна закончил в ноль часов двадцать минут. Все в порядке…» — «Хорошо, Хиггинс… С которого часа вы на вахте?» — «С двенадцати часов, господин капитан.» — «Идите отдохнуть.» — «Дежурство вместо Рольфа на радиостанции господин капитан возьмет на себя?» — «Естественно.» Я встал, но у меня немного кружилась голова. «Разрешите, я помогу вам», — сказал Хиггинс. Палуба была затянута удушливым, густым туманом. Дождей не было уже много дней, и все же отовсюду капала вода. Я шел, спотыкаясь… Ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки… Без Хиггинса, вероятно, я не добрался бы до радиорубки. Помощник открыл дверь, и я вошел.

«Спокойной ночи, Хиггинс.» — «Спокойной ночи, господин капитан… Может быть, принести вам хинина?» — «Спасибо…» Оставшись один, я задремал. Не знаю, который был час, когда я проснулся. Страшно болела голова. Из приемника, непрерывно настроенного на связь с экспедицией, доносились слова: «Негрие… Негрие… Негрие…» Это были наши позывные. «Негрие слушает…» — ответил я. «Говорит капитан Мандер… Экспедиция уже в фонги. Высланная вперед разведывательная группа нашла рудник… Все в порядке… Пусть ваше судно возвращается в Оран. Присутствие канонерки вызывает беспокойство у туземцев. Ясно?» — «Понял вас… Завтра снимемся с якоря… С вами говорит командир корабля, капитан Ламетр.» — «Почему не радист?» — «Он умер.» Мандер продиктовал мне короткий список вещей, которые необходимо было им оставить.

— Вот этот? — спросил судья. Ламетр взглянул на бумажку.

— Да, это мой почерк.

— Продолжайте.

— Больше мне нечего сказать. На следующий день я приказал сняться с якоря, провел корабль по реке к морю и дальше на базу.

— У вас есть вопросы, господин прокурор?

— Вы знали капитана Мандера? — спросил прокурор.

— Он не был с нами на борту «Генерала дю Негрие». Вместе с лордом Пивброком он ожидал экспедицию в Фонги.

— Знали вы его или нет? Короткая пауза.

— Да… знал.

— Почему вы назвали его подлецом, узнав, что он не дал показаний в вашу пользу?

— Отказываюсь отвечать на этот вопрос.

— У вас есть основания быть уверенным, что с вами говорил именно Мандер?

— Да, но говорить о них я не буду.

— Узнали бы вы голос капитана Мандера, услышав его теперь?

— Не знаю.

— Короче говоря, вы узнали его не по голосу, а потому, что он сказал что-то, о чем знали только он и вы?

— Да. Но показаний об этом я давать не буду!

— Можете сесть. — Обвиняемый сел на свое место. — Для дачи свидетельских показаний вызывается капитан Мандер.

В зал вошел «капитан». Любопытная личность. Немного полноват и почти непрерывно моргает глазами.

— Капитан Мандер?

— Так точно… полагаю, что так.

— Вы были ранены в голову?

— Так точно.

— Вы помните обстоятельства, при которых это произошло?

— Нет, не помню…

— Но вам известно, что вы — капитан Мандер?

— Полностью даже в этом не уверен… Понимаете… — он прикоснулся рукой к голове.

— Вы знаете обвиняемого? Он посмотрел на Ламетра.

— Не помню.

— Вы ничего не помните?… Он потер лоб…

— Вижу только какую-то прогалину… Кто-то берет меня за плечо, держит за руку… угрожает… Но и это смутно…

Ламетр удивленно приподнимается с места.

— Обвиняемый, сядьте!

Шум в зале. Все чувствуют, что сейчас последует что-то необычайно важное.

— Напрягите память… С кем вы были на этой прогалине? Вы представляете себе его лицо?

— Совсем туманно.

— Передайте свое субъективное впечатление.

— Вы хотите… чтобы я… суб… Как вы сказали?

— Попробуйте передать свое субъективное впечатление. Свидетель сглатывает слюну.

— Прошу прощения… я был ранен в голову…

С места неожиданно поднимается прокурор, последние две минуты негромко разговаривавший с кем-то.

— Мне только что сообщили, что сегодня ночью произошло совершенно неожиданное событие. Полиция, основываясь на полученной информации, арестовала человека, которого я прошу вызвать для допроса. Это Федор Квастич, бывший судовой врач. Несколько лет назад решением суда по одному из уголовных дел ему пожизненно запрещено заниматься врачебной практикой.

— Не возражаю, — говорит председатель. — Капитана Мандера прошу занять свое место.

Входит доктор Квастич. Высокий седой мужчина с заспанными глазами, личность, хорошо известная «дну» Орана. Рядом с ним полицейский.

— Ваше имя?

— Федор Квастич.

— Год и место рождения?

— 1886 — ой, Рига.

Установив эти данные, председатель обращается к полицейскому:

— Почему вы задержали этого человека, инспектор?

— Перед рассветом кто-то позвонил по телефону в центральное управление и сообщил, что настоящим виновником в деле Ламетра является хорошо известный полиции Федор Квастич. Говоривший не назвал себя, а упомянул лишь, что хочет отомстить обманувшему его когда-то Квастичу.

Мы, как правило, не оставляем без внимания подобные сообщения, потому что не раз уже такое сведение счетов отдавало в руки полиции людей, совершивших не раскрытые ею преступления. Квастич играет на пианино в разных кабаках, а в наших картотеках числится как закоренелый контрабандист и торговец наркотиками. Мы немедленно доставили его в управление. Тем временем удалось установить, что в то время, как в Сенегале было совершено это преступление, русского в Оране не было.

— Где вы находились в те дни, когда было совершено преступление?

— В Гамбии…

— Откуда вы знаете, когда оно было совершено? — резко перебивает его председатель. — Эта деталь не сообщалась журналистам и не упоминалась ни в каких отчетах.

— Я… — запинаясь, отвечает свидетель, — я слыхал…

— От кого?

— Я… уже… не помню…

— Говорите правду! Ведь уже завтра нам сообщат из Гамбии, были ли вы там в действительности.

— Был… только проездом.

— Откуда и куда? Молчание.

— Вы знакомы со страной фонги?

— Ну… я бывал там… Знаком.

В это время «капитан» медленно поднялся со свидетельской скамьи и, растерянно наморщив лоб, уставился на отвечавшего.

Увидев его, Квастич испуганно отступил на шаг назад.

— Вы знаете капитана? — быстро задал вопрос председатель, заметивший смущение свидетеля.

Газеты писали об этом так:

«…Квастич в ужасе отшатнулся, а капитан Мандер с выражением удивления на лице подходил все ближе к нему… В зале наступила мертвая тишина, нервы у всех были напряжены, лишь обвиняемый, Ламетр, вел себя несколько загадочно. Он то и дело привставал, словно желая что-то сказать, хватался за голову и нервно поглядывал по сторонам. Каждый чувствовал, что наступает решающий момент всего дела…»