Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Рэйтё Енё - Белокурый циклон Белокурый циклон

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Белокурый циклон - Рэйтё Енё - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Енё Рейто

Белокурый циклон

ПРЕДИСЛОВИЕ

Рассказ о событиях, предшествующих основному действию, и писатели и читатели обычно стараются проскочить поскорее. Ведь рассказ этот и утомителен, и построен по шаблону — особенно в наши дни, когда авторы пекут свои произведения по прямо-таки кухонным, готовым рецептам. Например: «Возьми два юных любящих сердца, разбей их, прокипяти, добавляя страстей по вкусу, посыпь сверху благословением родителей и, подогрев, подавай читателю». С моей стороны будет разумнее просто признать, что и мой роман нуждается в небольшом введении. Проглотим же его — и чем скорее, тем лучше.

Каким же рецептом воспользуемся мы? Возьмем бедную девушку, зарабатывающую на жизнь переводами народных баллад. Бедную, разумеется, поскольку среди сильных мира сего составившие себе состояние на переводах баллад составляют пренебрежимо малую долю. Затем возьмем старого уголовника и тщательно очистим его душу от греха — до тех пор, пока не отыщем в глубине ее драгоценный камень истинной человеческой доброты. Ценность этого камня составляет как минимум миллион фунтов стерлингов. Старый уголовник, Джим Хоган, когда-то был школьным товарищем отца упомянутой девушки, мистера Вестона. Вестон посылал передачи своему попавшему в беду другу, а иногда и навещал его в тюрьме, одним словом, старался хоть как-то облегчить нелегкую участь Джима Хогана. После смерти Вестона его семья унаследовала сострадание к старому грешнику и продолжала посылать ему передачи, а Эвелин, дочь Вестона, несколько раз навестила Хогана. Нам понадобится также легкомысленный молодой человек по имени Эдди Рансинг с мечтательным характером и непредсказуемым поведением. Он снимает мансарду по соседству с квартирой мисс Вестон и работает над изобретением, которое должно дать ему возможность стать миллионером или хотя бы купить мотоцикл. Единственное, что ему нужно, — это сформулировать, в чем же все-таки состоит его изобретение. Вот уже два с половиной года этот молодой человек слушает, на деньги своего дяди и опекуна мистера Артура Рансинга, лекции по юриспруденции. Большую часть этого времени он провел, проигрывая в карты денежные переводы от упомянутого дяди и опекуна. Оставшиеся часы он посвящает обожанию мисс Эвелин Вестон, обожанию, остающемуся пока что совершенно бесплодным. Помимо Эдди Рансинга я должен представить вам мистера Чарльза Гордона, собирающегося, отсидев шесть лет, покинуть тюрьму. Пять лет и триста шестьдесят два дня его поведение там было примерным, но он чувствует уже, что последние три дня вынести будет чертовски трудно. Таков уж человек. Один мой друг — турист, многократно совершавший восхождения на Монблан, на прошлой неделе залепил затрещину управляющему домом, потому что лифт не работал и пришлось подниматься пешком на шестой этаж. У Гордона за три дня до освобождения начались такие мигрени и сердцебиения, что снисходительно относящийся к нему тюремный врач решил на пару дней положить его в больницу.

Глава первая

Миллионер, не выпуская ведро из рук, на мгновенье остановился.

Возмездие последовало немедленно в виде сильного толчка в спину, напоминавшего, что надо спешить, потому что в мастерской уже ждут его. В мастерской миллионера с ведром и впрямь ждали его компаньоны, занимавшиеся изготовлением бумажных пакетов. Времяпрепровождение, для которого непрерывно требуется клейстер, ведро которого и нес недавно перенесший инсульт миллионер.

Толчок в спину, не слишком-то соответствовавший его имущественному статусу, миллионер перенес совершенно спокойно. Дело в том, что миллионер, как ни странно это звучит, был одним из обитателей расположенной в местечке Дартмур тюрьмы. В тюрьме этой он провел уже восемь лет. О том, что он миллионер, не было известно никому. О нем знали только то, что этот замкнутый, молчаливый, немного неуклюжий старик, которого в довольно почтенном возрасте, после тридцати лет трудов на ниве преступности, отправили на заслуженный отдых с полным содержанием за счет государства, приговорен к пожизненному заключению.

В тюрьме он вел простую, мирную жизнь: уборка камеры, прогулка, работа в мастерской, иногда передача и изредка свидание. Посещал Джимми Хогана один-единственный человек — мисс Эвелин Вестон. После смерти бывшего школьного товарища Хогана девушка раз в два месяца навещала старика. На пару ее дружелюбных фраз Хоган, как правило, отвечал только хмурым ворчанием.

Мисс Вестон изучала в университете философию, что не лучшим образом свидетельствует о ее практической сметке. Странно, но так уж оно бывает: тот, кто наиболее успешно изучает умение правильно мыслить, крайне редко извлекает из этого хоть какую-то пользу. Эвелин Вестон, например, пыталась зарабатывать на жизнь, переводя на английский язык старинные французские баллады. Если принять во внимание, что спрос на переведенные с французского языка баллады в Англии никогда не превышал предложения, трудно удивляться тому, что мисс Вестон и ее мать жили в мансарде одного из домов на Кинг-роуд и жили в бедности. Пенсии, которую они получали после смерти мистера Вестона, едва хватало на пропитание. По счастью, брат миссис Вестон, хоть и не был таким уж состоятельным человеком, все же временами помогал младшей сестре. Вообще-то, брат этот, мистер Бредфорд, был портным, но, помимо своей основной профессии, он понемногу спекулировал на бирже и притом не без успеха.

Все сказанное имеет целью дать читателю понять и прочувствовать доброту сердца Эвелин Вестон, даже в столь стесненных обстоятельствах не оставившей Джима Хогана на произвол судьбы и продолжавшей время от времени отправлять передачи ему в Дартмур.

Пришел день, когда Джиму Хогану наступило время предстать перед высшим из судов. Лежа в тюремной больнице, старик ждал, когда его душа покинет бренное тело, и, поскольку в ожидавшем его суде даже малое доброе дело перевешивает множество грехов, был уверен, что в скором времени окажется на свободе.

В восемь вечера случилось нечто совсем неожиданное. Старик Хоган заявил, что хочет составить завещание. Поначалу врач решил, что это бред. Что может завещать заключенный? Тело его будет принадлежать земле, душа — аду, а тюремная одежда — государству. Поскольку, однако, больной продолжал настаивать, а даже тюремные власти редко отказывают умирающему в его последнем желании, врач аккуратно записал последнюю волю старика в присутствии, как и положено, свидетелей — священника и директора тюрьмы….

…На следующий день Хоган уже весело болтал ногами, сидя на кольце Сатурна, и удовлетворенно потирал руки, разглядывая издали наш шарик.

Примерно миллион фунтов стерлингов были завещаны им мисс Эвелин Вестон.

Я лично не люблю судить людей за их слабости, а уж любопытство и вовсе не считаю грехом. Оно, конечно, связано, если верить поговорке, с риском быстрее состариться, но уж никак не является грехом. У любопытства, однако, есть уродливый близнец: подслушивание. Подслушивающих людей я презираю. Каждый раз, когда мне самому случалось подслушивать, это вызывало у меня настоящие душевные муки. Есть в этом, поверьте, что-то, напоминающее убийство из-за угла, что-то низкое и постыдное. Поэтому мы не можем простить подобную низость и Эдди Рансингу, хотя следовало бы учесть, что молодой человек был влюблен, а у мужчин это состояние заставляет быстро ржаветь даже самую железную волю. Эдди Рансинг подслушивал. Стенка, разделявшая мансарды, была настолько тонкой, что ему достаточно было приложить ухо к обоям, чтобы слышать разговор между Эвелин Вестон и ее матерью. Чем дальше, тем плотнее прижимался он к стене, и охотнее всего прильнул бы к ней обоими ушами, если бы природа — к великой досаде любителей подслушивать — не разделила уши, поместив их по разным сторонам нашей физиономии. Впрочем, ему и так все было слышно. Эвелин читала вслух письмо, только что доставленное почтой. В письме этом содержалось завещание старого Джима Хогана.