Слотеры. Песнь крови - Обедин Виталий - Страница 54

Для достоверности он заклацал зубами.

— Ответь прежде ещё на один вопрос. Тебе случалось видеть, как к мастеру Гамону приходили ночные визитёры? — наудачу спросил я.

Рыжий вздрогнул:

— Это же Аптечный переулок, лорд Выродок. Здесь те, кто проявляет интерес к чужим делам, могут, значит, запросто в чан с варевом свалиться. Случайно. Или что похуже. А я думаю ещё вырасти, выучиться, самому магистром стать.

Я кивнул и бросил ему ещё одну золотую монету.

Рыжий ловко поймал блеснувший жёлтым кругляшок и вытаращил глаза — одновременно изумлённо и недоверчиво. Одна уранийская марка — это три золотых или девяносто серебряных флоринов: вдвое больше, чем он мог заработать за месяц, отмывая пробирки и работая ступкой. Я только махнул рукой — парень того стоил. Толковый подмастерье оказался здесь как нельзя кстати. От него я узнал гораздо больше, нежели от остатков лавки, к которой отправил меня Калешти.

Ошеломлённый свалившимся богатством, парень начал пятиться, отбивая мелкие частые поклоны. Затем он развернулся, побежал прочь и уже через несколько мгновений потерялся среди лавок и лабораторий Аптечного переулка. Заметить, в какую из них рыжий заскочил, чтобы отогреться и вернуться к работе, я не успел.

Меня отвлекли.

…Случись это минутой позже, я бы наверняка сообразил, что не все случайные встречи так уж случайны и что весьма осведомлённые в иных материях подмастерья не всегда подворачиваются под руку, когда только они нужны. Но сейчас мне просто не оставили времени.

Глава XIX

МАСКАРАД

Сначала раздалось негромкое, но уж больно знакомое бряцанье. Такое можно услышать, когда шпага, покачиваясь в кольцах перевязи, задевает то шпору — концом ножен, то заткнутый за пояс кинжал — эфесом.

Затем забухали по мостовой подбитые медными гвоздями башмаки.

И вот уже три фигуры в плащах и шляпах, надвинутых по самые носы, вывернулись из загустевшего сумрака. Целеустремлённость, с которой троица шагала к обгоревшему остову «Лавки таинств и зелий магистров оккультных наук Эймара Гамона и Филиппе Сукко», не оставляла места иллюзиям относительно их намерений.

По ухваткам, по количеству железа, навешанного на каждого, да по манере одеваться эти припозднившиеся гуляки более всего напоминали лихих молодцев, что отирали стены в месте встречи с главарями Ночных ангелов. Сиречь наёмных бандитов, мастеров тыкать шилом и пускать на мыло, готовых за пригоршню монет перерезать глотку хоть первому встречному-поперечному, а хоть и давнему знакомцу-собутыльнику. И всё без малейшего зазрения совести. Тут ведь понимать надо, дело не в злобе да подлости, а в том, что на кону такая масть легла.

Сегодня ты, а завтра я — в аду все свидимся, друзья. Или как там у Джада?

Я почувствовал, как заныла в предчувствии ратного труда рука, изрезанная кинжалом иберрийского наёмника. Кровь и пепел…

Само появление троицы меня ничуть не удивило: с Калешти и его дружков станется. Искренне удивило другое. Почему их пришло всего трое? На встрече, помнится, шпагами бряцал без малого десяток головорезов.

Где, чёрт возьми, уважение к Выродку, отдубасившему когда-то даже Эрлика Слотера?!

Впрочем, бретёр бретёру рознь. Может эти умельцы из умельцев? Держались, по крайней мере, достаточно уверенно. Один тяжело ступал впереди, двое — чуть поодаль и по сторонам. Расстояние выверенное: случись надобность, никто никому не помешает плащ сбросить или шпагу выхватить.

Я подумал о пистолетах в подсумках и о том, что не проверял порох с самого утра. День сегодня выдался промозглый и сырой, а вечер и того хуже. Пороху в стволе ничего не сделается, а вот на полках мог и отсыреть. Пожалуй, слишком доверяться ручной артиллерии сейчас не стоит. Кроме того, у троицы оружие всё ещё оставалось в ножнах и за поясами, а хвататься за пистолеты первым — признавать, что испытываешь страх перед кучкой наёмных шакалов.

Обычно я не миндальничаю и не встаю в красивые позы. Если чувствую, что перевес может быть не в мою сторону, бью первым, норовлю заехать промеж ног, а потом ещё крепко поддаю по рёбрам лежачим. И только опосля, оставшись на поле брани единственным, кто крепко стоит на своих двоих, позволяю себе какие-то сантименты. Намерения молодцев в шляпах и плащах, как уже было сказано, не вызывали сомнений, так что оснований размениваться на обычные для Ура ритуалы, когда сначала сцепятся словами и только потом шпагами, не имелось. И всё же я предпочёл занять выжидательную позицию, а не палить во все стороны. Сейчас важнее всего слова и сведения. Глядишь, прежде чем до свистопляски дойдёт, кто и обронит случайное словцо, которое подскажет, кем посланы сии молодцы по мою душу.

Не доходя шагов пять, лидер тройки остановился и встал напротив меня, слегка покачиваясь на носках. Из-под низко надвинутой шляпы виднелись только подбородок и кончики пушистых усов, отпущенных на гейворийский манер. Его товарищи сделали ещё по паре шагов, выстраиваясь в линию и занимая место по обе руки от предводителя. Ни один из них не мог тягаться со мной ростом, массой тела или длиной рук, но в синхронности и выверенности движений чувствовался опыт, какой можно заработать, только оставив после себя с дюжину трупов, не меньше…

— Доброго вечера, мессир! — слегка пришёптывая, произнёс первый из троицы и коснулся пальцами полей шляпы, — Прекрасная погода, не так ли?

Я только хмыкнул.

Шляпы любителей поздних моционов медленно задвигались из стороны в сторону. Одна размеренно качнулась вниз — кивок, другая задиристо задралась кверху, открывая мрачное скуластое лицо. Глаза скрывала полоска тени.

— Можно ли понимать ваше хмыканье как согласие, мессир?

Я снова промолчал, демонстративно глядя в сторону и, словно бы невзначай, распахнул плащ, демонстрируя, что оружия на мне хватит разогнать новый Бунт нежити. Если это и произвело впечатление, никто из троицы не показал виду.

— Ба! Наш друг обмолвился с вами о погоде из деликатности и приличия ради, мессир, — продолжал скуластый наёмник с фальшивым возмущением в голосе. — А вы согласились с ним, хотя даже слепому очевидно — погодка-то дрянь. Выходит, вы лжец, сударь!

Нарываются на драку, даже не пытаясь придумать толковый предлог.

В Уре хватало бретёров, которые промышляли тем, что провоцировали вызовы на дуэль со стороны аристократов средней руки. Обычный исход подобной дуэли — дыра в груди, оставленная подлым ударом, или пропоротое кинжалом брюхо. Пока незадачливый ревнитель чести отдаёт ангелам (или чертям) душу, подельники «оскорблённого» ловко обирают его, присваивая деньги, драгоценности и оружие — иные не гнушались и одеждой, если не шибко испорчена, — и скрываются.

На языке улиц это называлось «кормиться со спеси».

Так что, с одной стороны, сцена, которая сейчас разворачивалась в Аптечном переулке, для Блистательного и Проклятого была не в новинку. А с другой — она выглядела странно. Ну, кто в здравом уме выберет такую здоровую да опасную добычу?

Люди, кормящиеся со спеси, потому и мастера своего ремесла, что тщательно прицениваются к жертвам. Во-первых, следят, чтобы овчинка стоила выделки. Какой смысл вызывать на дуэль голодранца, у которого ничего, кроме чести, за душой и нет? Во-вторых, тщательно соизмеряют силы, чтобы не зацепить вместо разряжённого франта такого же битого волка, знающего, с какой стороны браться за шпагу, либо нобиля, сопровождаемого двумя-тремя наёмниками из личной дружины, готовыми принять вызов вместо хозяина. В-третьих, скандал, ссора и последующий вызов всегда готовятся и обставляются с тщанием, какому могут позавидовать иные владельцы театров. Цель тут предельно проста: привлечь внимание определённого количества зевак. В случае если «дуэлянтов» сграбастает городская стража, прохожие засвидетельствуют: тут не просто человека зарезали, а вопрос чести решали. А в такие вопросы не имеет права вмешиваться даже король.

Свидетелей в столь поздний час на улице не наблюдалось. На богатую, а главное — лёгкую добычу я никак не тянул. Как раз наоборот, обычно одного моего вида хватало, чтобы вразумить самых свирепых душегубов. Неловко, знаете ли, нарываться на неприятности, когда у противника каждый кулак с твою голову, а сам ты ему едва достаёшь до груди макушкой. Откуда же принесло вас, таких настырных?