Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг» в Белоруссии - Исаев Алексей Валерьевич - Страница 22

Основную роль в успехе немецкой обороны сыграли два действующих лица сражений осени 1943 г. и зимы 1943/44 г. Во-первых, это бронетехника, использовавшаяся для борьбы с советскими танками, а во-вторых, гаубичная артиллерия, в том числе тяжелые орудия. В обзоре, составленном штабом 3-й танковой армии по итогам боев, прямо указывалось:

«Расход боеприпасов в объеме 1510 тонн в день у корпуса, находящегося на направлении главного удара, и 2910 тонн в день у всей ТА в большинстве случаев был существенно выше, чем у русских. Часто вражеское вклинение удавалось громить исключительно огнем артиллерии.

Особенно высоким по сравнению с боекомплектом был расход боеприпасов тяжелых полевых гаубиц обр. 18 г., 21-см мортир обр. 18 г. и тяжелых полевых гаубиц 414 (f)».

Как 15,5-см 414 (f) немцы обозначали трофейную французскую 155-мм гаубицу Шнейдера обр. 1917 г. Впрочем, доля этих орудий в общем настреле была невелика.

Здесь хотелось бы отметить, что объемы выпускавшихся немецкой артиллерией снарядов превосходили таковые в разгар штурма Сталинграда в сентябре – октябре 1942 г. Так, например, 27 сентября 1942 г., в первый день очередного наступления, вся 300-тысячная 6-я армия Паулюса выпустила 1077 тонн боеприпасов. Собственно, штурмовавший город LI корпус Зейдлица выпустил в этот день 444 тонны. При этом 27 сентября было днем пикового расхода боеприпасов, в последующие дни он достаточно резко снизился. То есть оборонявшийся под Витебском корпус расстреливал втрое больше снарядов, чем наступавший на Сталинград. Под Ржевом в разгар оборонительных боев 9-я армия Моделя расстреливала около 1000 тонн боеприпасов за день.

150-мм гаубицы sFH18 в грязи апреля-марта 1944 г. Многочисленные 150-мм гаубицы стали опорой обороны немецких войск на западном направлении

Одним из спорных моментов в отношении операций на Западном направлении зимой 1943/44 г. является вопрос о целесообразности глубокого, в несколько эшелонов, построения стрелковых дивизий и стрелковых корпусов наступающих армий. Начальник оперативного отдела 33-й армии И. А. Толконюк в своем письме И. В. Сталину предлагал:

«Боевые порядки пехоты, при прорыве полевой обороны противника, строить в строгом соответствии с Вашим приказом № 306 о новых боевых порядках. Запретить (в первую очередь командармам и командирам корпусов, которые являются главными нарушителями указанного приказа, прикрывающих нарушение приказа № 306 и боевого устава пехоты термином «глубокие боевые порядки»), путем эшелонирования боевых порядков дивизий в глубину, расходовать эти дивизии по частям, не используя их полной ударной силы»[120].

Танки «Тигр» под Витебском, март 1944 г. Обратите внимание на опутанные колючей проволокой кожухи выхлопных труб и надгусеничные полки – такой элемент уже был на фото ранее, это явно было «стандартным оснащением» немецких тяжелых танков в позиционных боях

Действительно, в вышеописанных операциях дивизии часто получали узкие полосы в 1,0–1,5 км. Однако здесь следует учитывать реальную численность стрелковых дивизий. Собственно, по итогам разбирательства комиссии ГКО начальник штаба А. П. Покровский привел соответствующие расчеты в обоснование данной ситуации. Летом 1943 г. при численности стрелковых дивизий около 7,5 тыс. человек на том же самом Западном фронте они развертывались по три полка в одном эшелоне при численности «активных штыков» роты 50–60 человек. Соответственно в июле 1943 г. на орловском направлении 11-я гв. армия строила дивизии средней численностью 7583 человека в полосы наступления 2,0–2,5 км, в августе 1943 г. 10-я гв. армия в Спас-Деменской операции дивизии средней численностью 7552 человека (а были среди них и 8-тысячные соединения) ставила в полосы наступления 2–4 км.

Адольф Гитлер жмет руку командиру VI корпуса Гансу Йордану, получившему Мечи к Рыцарскому Кресту по итогам зимних боев. Оберзальцберг, 27 апреля 1944 г. Дальше в ряду награждаемых стоят Герман Брейт, Франц Бёке и Вальтер Неринг

Осенью и зимой ситуация изменилась, и дивизии просели до численности в 4–5 тыс. человек. Причем падение численности приходилось именно на боевые подразделения. На практике это означало, что в трех стрелковых полках соединения имелось по два батальона в каждом, в батальонах по 2–3 роты, в роте два взвода. Количество собственно «активных штыков» в ротах было 20–25 человек, в батальонах по 60–75 человек, в полках по 120–150 человек, в дивизии 360–450 человек. Подчеркну, что речь идет о числе атакующих стрелков с винтовками и автоматами, офицеры, минометчики, пулеметчики, санитары и связные из данного расчета исключаются. Это некий аналог немецкой Kampfstaerke («боевой численности»), с отличием в сторону уменьшения.

Соответственно при ширине фронта наступления дивизии в 1,0–1,5 км один боец приходился на 4–5 шагов. Напомню, что в соответствии с приказом НКО № 306 требовалось «интервалы между бойцами при движении иметь 6–8 шагов». То есть плотность первой линии даже несколько превышала требования приказа № 306. А. П. Покровский прямо писал заместителю начальника Генерального штаба Красной армии А. И. Антонову, что «возникала необходимость построения боевых порядков в один-два, а иногда и в три эшелона, что и делалось в указанных операциях»[121].

Вместе с тем нельзя не признать негативной роли плохой разведки противника, прежде всего артиллерийской, и торопливости в проведении операций, сокращавших до минимума реальную боевую учебу.

Раздел второй

Грандиозный замысел

Глава 5

Карандашный эскиз великого полотна

Разработка плана операции, впоследствии получившей кодовое наименование «Багратион», началась вскоре после завершения работы комиссии ГКО по Западному фронту. Доклад комиссии ГКО датирован 11 апреля 1944 г., а в мемуарах Г. К. Жуков походя упоминает дату принятия ключевого решения по летней кампании: «Я еще раз пришел к убеждению в правильности решения Ставки от 12 апреля 1944 года, в котором одной из первоочередных задач на лето этого года ставился разгром группировки немецких войск в Белоруссии»[122].

Планирование операции на направлении, на котором до этого была череда неудач, всегда непросто, в том числе чисто психологически. По свидетельству Г. К. Жукова, Верховный главнокомандующий подумывал о том, чтобы развить зимние успехи на Украине. В «Воспоминаниях и размышлениях» при описании совещания в Ставке Жуков упоминает фразу, сказанную И. В. Сталиным:

«А не лучше ли начать наши операции с 1-го Украинского фронта, чтобы еще глубже охватить белорусскую группировку и оттянуть туда резервы противника с Центрального направления?»[123].

Начальник оперативного управления Генштаба КА А. И. Антонов – один из авторов плана операции «Багратион»

Собственно, именно к такому варианту готовились летом 1944 г. немцы, накачивая танками ГА «Северная Украина», и история могла повернуться совсем по-другому. Однако А. И. Антонов и Г. К. Жуков не поддержали идею Верховного. Вскоре к работе над планом летнего наступления привлекли А. М. Василевского. Действительно, логичным представляется привлечение зарекомендовавших себя положительно успехами на юге полководцев в качестве представителей Ставки на проблемное направление. В итоге окончательное решение о проведении летней кампании, в том числе и Белорусской операции, было принято И. В. Сталиным в конце апреля 1944 г. А. И. Антонову было дано указание организовать в Генштабе работу по планированию фронтовых операций.