Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг» в Белоруссии - Исаев Алексей Валерьевич - Страница 18

Нелишним будет несколько слов сказать о системе обороны немцев на направлении советского наступления в низовых звеньях, поскольку она может считаться типичной для германской армии в этот период и на данном ТВД. I батальон 53-го пехотного полка 14-й дивизии оборонялся в районе деревни Дрыбино. Первая рота батальона оборонялась в районе севернее Дрыбино на фронте в 1 км. Резерв батальона составлял взвод, по одному сборному отделению от каждой роты. Располагался резерв у командного пункта батальона на южной окраине Дрыбино, в 1 км от переднего края. Здесь же была огневая группа в составе шести 81-мм минометов, шести реактивных минометов, а также приданные батальону штурмовые орудия. Взводный район обороны составлял по фронту 250–300 м, в глубину до 200 м. В резерве командира роты – сборное отделение, размещавшееся вблизи командного пункта. Отделение занимало по фронту 50 м. Ввиду общего сокращения численности значительная часть личного состава пехотных подразделений немцев обслуживала пулеметы, и только треть была собственно стрелками.

155-мм французская гаубица обр. 1917 г., принятая на вооружение вермахтом под названием s.F.H. 414 (f). Выстрелы этих орудий составляли значительную долю в расходе боеприпасов 3-й танковой армии

Стремясь снизить потери от артподготовки, немцы эшелонировали оборону в глубину. В первой траншее находились наблюдатели и несколько расчетов ручных пулеметов, которые, по существу, обозначали передний край. Во второй траншее располагалась одна рота, группами по отделениям, в третьей траншее – остальные две роты, готовые к нанесению контрударов совместно с находящейся здесь же бронетехникой.

С началом артподготовки все оружие убиралось в специальные ниши. Солдаты скрывались в блиндажах и других укрытиях. Вне их оставалось только по нескольку наблюдателей на каждую роту. При переносе огня в глубину стрелки и расчеты коллективного оружия выскакивали из укрытий, пулеметы устанавливались на площадке и встречали наступающих сосредоточенным огнем. Особенно действенным был огонь с неатакованных участков.

В одной из советских разработок по итогам боев указывалось: «В ряде боев имело место весьма слабое сопротивление пехоты противника и даже его полное отсутствие при атаке нами первой траншеи. Солдаты противника еще в период артподготовки убегали во вторую траншею, откуда и организовывали сопротивление, используя заминку нашей пехоты в первой траншее»[95].

Здесь следует уточнить, что отходить в тыл было возможно, разумеется, только в ходе каких-то пауз в артобстреле или сразу же после завершения артподготовки. В документе, подготовленном в штабе немецкой 3-й танковой армии по итогам зимних боев, относительно поведения под огнем говорилось следующее:

«В ходе сильного артобстрела, предшествующего большому наступлению противника, наименьшие потери несут подразделения, солдаты которых остаются в укрытиях и не двигаются, если оказались вне укрытия. Отход, как правило, означает верную смерть. Потери вооружения также остаются в приемлемых границах, если оружие берется с собой в укрытие. Когда противник атакует, огонь можно открывать только внезапно и с минимальной дистанции. Массирования людей и вооружения в первой линии траншей следует избегать. Тяжелые пулеметы следует размещать в глубине обороны»[96].

Относительно расположения пулеметов немцы руководствовались ранее разработанным наставлением. Так, согласно захваченному советскими войсками наставлению об офицере-пулеметчике, «основным принципом использования пулеметов является расположение одной трети их в первой линии и двух третей в глубине, а также только групповое расположение»[97].

Ориентация на оставления первой траншеи порождала ряд специфических приемов. Так, занятая боевым охранением траншея иногда минировалась. Занимающие ее солдаты знали расположение мин и учитывали их при своих перемещениях. Спрыгивавшие же в траншею атакующие – подрывались. Отход из первой траншеи не всегда проходил организованно. Если в частях и подразделениях при атаке советских войск возникало замешательство и паника, то офицеры в ряде случаев не пытались немедленно восстановить порядок, а собирали сохранившие порядок группы и отходили на следующий оборонительный рубеж. Уже на нем принимались отходящие с поля боя разрозненные группы.

Задачей обороны пехоты также являлось отражение атак советских передовых батальонов (разведотрядов) перед наступлением главных сил. Немцы стремились противодействовать действиям передовых батальонов преимущественно огнем автоматического оружия и минометов, не раскрывая преждевременно группировки своей артиллерии, являющейся становым хребтом обороны.

Итак, в 6.00 21 марта 1944 г. загрохотала советская артиллерия, возвещая о начале очередного наступления. После 25-минутной артподготовки войска левого крыла 33-й армии силами 42, 173, 215 и 199-й стрелковых дивизий атаковали позиции противника на фронте Зазыбы, (иск.) Мал. Бобовики. В нескольких километрах впереди лежала р. Суходровка, р. Лучеса и заветная железнодорожная магистраль Орша – Витебск. Удар пришелся по смежным флангам 299-й и 14-й дивизий немецкой 3-й танковой армии. Наступающие советские части, преодолевая сопротивление противника, прорвали передний край его обороны, овладели опорными пунктами Зазыбы, Спичино, Жары, Косачи, сев. частью Языково, рощей зап. Дрыбино и продвинулись от 1,5 до 2 км. К концу дня наступающие пересекли шоссе, 42-я стрелковая дивизия завязала бой за деревни Шарки и Кузьменцы западнее шоссе.

Некоторые детали операции можно проследить по действиям отдельных дивизий. Пехота 42-й стрелковой дивизии в атаку после артиллерийской подготовки пошла хорошо. Ответный ружейно-пулеметный огонь противника в тот момент почти отсутствовал. К 7.30 части дивизии заняли Зазыбино, Спичино. Когда советские части попытались развить наступление из этих населенных пунктов, противник открыл сильный артминометный огонь. По плану боя в этот период танки (10 Т-34 и 4 СУ-152) должны были догнать пехоту и действовать вместе с ней. Однако танки к этому времени не вышли. Огонь противника и отсутствие танков замедлили продвижение пехоты. Танки появились только в 11.00, когда пехота была у восточной окраины Шарков и Жары и только в составе 4 машин. В итоге танки существенной помощи пехоте не оказали.

По версии танкистов, события развивались следующим образом. Танки 23-й гв. танковой бригады в 7.00 21 марта 1944 года вышли в атаку, но, ввиду наличия противотанковых мин на подступах к деревне Зазыбы, в которых саперы своевременно не проделали проходы, танки вынуждены были поддерживать огнем с места действия пехоты по занятию Зазыбы. После того как пехота овладела деревней и были проделаны проходы в минных полях, танки достигли восточной окраины Зазыбы.

Противник открыл сильный огонь артиллерии прямой наводки, танков и самоходных орудий (опознанных советской стороной как «фердинанды»), в результате чего 4 Т-34 были подбиты. Несмотря на сильный огонь противника, танки ворвались в Шарки, пехота за танками не пошла и их действия не поддержала, поэтому танки вынуждены были отойти на восточную окраину деревни Шарки.

Пехота, ввиду сильного артминометного огня, отошла в первую траншею западнее Зазыбы. В течение первого дня наступления 23-я гв. танковая бригада понесла потери в количестве 10 танков Т-34[98].

Немецкая пехота готовится к контратаке под прикрытием «Тигра»

По версии пехотинцев, к 17.00 по занятии пехотой Шарки, Жары появилось пять единиц немецкой бронетехники (опознанных советской стороной как три «тигра» и два «фердинанда»), которые вытеснили пехоту из этих населенных пунктов. Огонь 45-мм и 76-мм полковых пушек и артиллерии с закрытых позиций оказался недействительным. Танки противника выходили из лощины и уходили в нее задним ходом, не подставляя своих бортов. Пушки истребительно-противотанковых полков не были переправлены до 17.30 из-за неподготовленности переправы через ручей. Переправа была разбита прошедшими через нее ранее танками.