Ковчег Спасения - Рейнольдс Аластер - Страница 6

Но Клавейн видел нечто большее. Прежде всего, еще будучи в пленником Галианы, он заставил ее увидеть, насколько ужасными выглядели ее эксперименты в глазах остальных фракций. До сих пор она действительно не понимала этого, и Клавейн терпеливо объяснял ей, месяц за месяцем. Позже его освободили. И когда начались переговоры о прекращении боевых действий, никто иной, как Клавейн привлек переговорам Демархистов — третью сторону, которая до сих пор сохраняла нейтралитет. Демархисты составили текст договора, и Клавейн давил на Галиану до тех пор, пока она не подписала этот документ. Поистине мастерский ход! Это соглашение скрепило союз между Демархистами и Конджойнерами — союз, который длился веками, в то время как Коалиция Сторонников Чистоты Нервной системы даже не заслужила упоминания в истории. Конджойнеры продолжили свои эксперименты, которые были встречены союзниками терпимо и даже с одобрением, поскольку Объединившиеся не посягали на другие культуры. К тому же Демархисты нашли применение новым технологиям, продавая их другим фракциям.

В итоге все были счастливы.

Но Скейд права: союз — нелегкое дело. И рано или поздно война начнется снова, как только случится что-нибудь вроде Комбинированной Эпидемии.

Но пятьдесят четыре года! Клавейн не смирился бы с этим, подумала Галиана. Он бы понял, чего будет стоить людям эта война. Он бы нашел способ покончить с ней раз и навсегда — или, по крайней мере, поддерживать постоянное перемирие.

В голове по-прежнему что-то давило. Это напоминало мигрень. Теперь боль усилилась. И еще: такое ощущение, словно что-то поселилось у нее в голове и смотрит оттуда ее глазами.

Мы не спеша приближались к паре твоих кораблей. Мы — древняя раса убийц, которая не помнит поражений. Ты чувствуешь наши умы, безжизненные, опасно балансирующие на грани разумного, старые и холодные, как межзвездная пыль.

Ты чувствуешь наш голод.

— Но Клавейн… — начала Галиана.

— Что Клавейн?

— Он бы нашел способ прекратить войну. Почему он до сих пор этого не сделал?

Скейд отвернулась. Теперь ее гребень напоминал узкую вершину горного хребта, острую, как лезвие. Когда голова Объединившейся приняла прежнее положение, на ее лице отражалась целая гамма чувств.

Ты видела нас, когда мы захватили ваш первый корабль — те назойливые черные машинки, которые облепили его со всех сторон. Они просто изгрызли его. Ты видела взрыв, который отпечатался в сетчатке твоих глаз розовым пятном, похожим лебедя. Тогда ты почувствовала, как из сети, соединяющей ваши сознания, вырвали кусок. Ты словно почувствовала, что потеряла тысячи твоих детей.

Ты пыталась уйти, но было слишком поздно.

Настигнув твой корабль, мы стали осторожнее.

—  Не все так просто, Галиана.

— Что именно?

— Насчет Клавейна.

— Ты сказала, что он вернулся.

— Да, вернулся. И Фелка тоже. Но… прости, что должна тебе об этом сказать… Их нет в живых.

Слова появлялись медленно, по одному на выдох.

— Это случилось одиннадцать лет назад. Демархистам удалось нанести удар по Гнезду… Оба погибли.

Только один ответ был оправдан — отрицание.

— Нет!

— Мне жаль. Я была бы рада сказать что-нибудь другое… — гребень Скейд вспыхнул ультрамарином. — Я была бы рада, если бы этого никогда не произошло. Они были бесценным достоянием…

— Достоянием?!

Похоже, Скейд почувствовала ярость Галианы.

— Я имела в виду… мы любили их. Мы оплакиваем их, Галиана. Все без исключения.

— Покажи. Открой свое сознание, сними барьеры. Я хочу заглянуть в него.

Скейд застыла у края саркофага.

— Зачем?

— Потому что так надо. Пока я этого не сделала, я не пойму, говоришь ли ты правду.

— Я не лгу, — мягко сказала Скейд, — Но не могу позволить нашим сознаниям общаться. Понимаешь, у тебя в голове сидит что-то чужеродное. Пока мы пока не знаем, что это такое. Но оно может оказаться враждебным.

— Я не верю…

И тут изнутри на глаза надавило почти нестерпимо. Галиана пережила отвратительное чувство — словно нечто оттолкнуло ее, схватило и втиснуло в какой-то тесный уголок ее собственного черепа. Что-то невыразимо зловещее и древнее захватило власть в ее голове, глядело из ее глазниц.

— Вы имеете в виду меня? — Галиана услышала собственный голос.

Скейд, казалось, лишь сделала полшага назад, очень мягко и незаметно. Галиана была в восхищении: эта женщина проявляла изумительную выдержку.

— Возможно. Кто вы на самом деле?

— У меня нет имени, кроме того, что дала мне она.

— Она? — переспросила Скейд. В ее голосе звучало лишь спокойствие и легкое удивление, но гребень нервно вспыхнул бледной зеленью — признак нешуточного ужаса.

— Галиана, — ответило существо. — Прежде чем мы захватили ее, она назвала нас — наш разум — Волками. Мы настигли ее корабль, проникли в него, после того как уничтожили второй. Сначала мы мало что понимали. Но потом мы вскрыли их черепа и поглотили их центральную нервную систему. И узнали гораздо больше. Как они думают, как общаются, что сделали со своим сознанием.

Галиана попыталась пошевелиться, хотя Скейд держала ее в парализованном состоянии. Она попыталась закричать. Однако Волк — весьма подходящее название — полностью контролировал ее голосовые связки.

Все стало по-прежнему.

— Почему вы не убили ее? — спросила Скейд.

— Неправильно! — проворчал Волк. — Вопрос надо ставить по-другому. Почему она не убила себя, прежде чем все это случилось? Ты же знаешь, Галиана могла уничтожить корабль со всеми, кто там находился. Ей стоило только захотеть.

— Ладно… Почему она так не поступила?

— Мы пришли к соглашению, после того как убили команду и оставили только ее. Она не совершает самоубийство, а мы позволяем ей вернуться домой. Ты знаешь, что это значит. Мы вошли в ее череп и исследовали ее воспоминания.

— Почему именно Галиана?

— Она была королевой вашего роя. Мы прочитали память каждого члена экипажа и поняли, что она единственная, кто именно нам нужен.

Скейд молчала. Аквамариновые и нефритовые волны наперегонки пробегали по ее гребню от бровей до затылка.

— Она бы никогда так не рискнула привести вас сюда.

— Она рискнула. Она думала, что сможет предупредить вас заранее, и эта выгода перевесит риск. Видишь, как удобно. Галиана дала нам время узнать много нового. И надежду на то, что мы узнаем еще больше. Что мы и сделали.

Скейд коснулась верхней губы, потом вытянула палец вперед, словно хотела определить направление ветра.

— Если ваш уровень развития настолько превосходит наш — почему вы не пришли сюда сами? Вы же узнали, где мы обитаем.

— Хороший вопрос, Скейд. Кое в чем ты права. Но мы не знали, куда именно Галиана нас приведет. Мы не могли передать эти знания своим собратьям. Но это неважно. Ваша цивилизация осваивает космос. Вас раздирают раздоры. Но для наших планов это тоже не важно. Из воспоминаний — тех, что мы впитали, и тех, в которые сейчас погружены — мы узнали ваше примерное месторасположение в космосе. Вы расширяете сферу своего обитания, и площадь ее поверхности увеличивается в геометрической прогрессии. И с такой же скоростью увеличивается вероятность нашего столкновения. Это уже произошло и может произойти снова, в любой точке пространства, где наши сферы обитания соприкоснутся.

— Зачем вы мне это говорите? — спросила Скейд.

— Чтобы напугать тебя, зачем же еще?

Но Скейд была слишком умна, чтобы испугаться.

— Нет. Вам нужно кое-что другое. Вы хотите заставить меня думать, что вы можете быть нам полезны, верно?

— И каким образом?

В голосе Волка появились мурлыкающие нотки — он забавлялся.

— Я могла бы вас убить, здесь и сейчас. В конце концов, предупреждение уже получено.

Если бы Галиана могла пошевелиться или хотя бы моргнуть, подать хоть какой-нибудь знак! Да, да! Она хотела умереть. Жить больше незачем. Клавейна не стало. Фелки не стало. Она была в этом уверена — как была уверена в том, что при всей своей изобретательности Объединившимся не освободить ее от этой мерзости, засевшей у нее в голове.