Космический Апокалипсис - Рейнольдс Аластер - Страница 40

Полученная информация сводилась к следующему

Силвест и Лефевр подошли к Завесе ближе, чем кто бы то ни было из людей, включая и Ласкаля. Если то, что поведал Ласкаль, — правда, то трансформация их мозга обманула защиту Завесы. Эта защита направила их в относительно спокойный канал пространства-времени, тогда как вся остальная граница вокруг Завесы буквально кипела от невероятно сильных гравитационных перепадов. Никто даже теперь не может объяснить, как это случилось, каким образом механизмы глубокой защиты Завесы могли искривить пространство-время с такой безумной геометрической точностью, если его свертывание в миллионы раз более простое, потребовало бы затрат энергии больше, нежели ее заключено в массе покоя всей нашей галактики. Никто не понимает и того, как могло сознание проникнуть в пространство-время вблизи Завесы, да еще так, чтобы последняя могла распознать типы разумов, оценить их приемлемость для проникновения еще глубже, и при этом переработать и переформировать мысли и воспоминания этих разумов. Можно лишь постулировать наличие таинственной связи между процессами мышления и глубинными процессами в пространстве-времени. Возможно, одно влияет на другое. Силвест откопал где-то ссылку на антикварную теорию, умершую сотни лет назад, которая считала, что может существовать связь между квантовыми процессами в сознании и квантовыми же гравитационными механизмами, деформирующими пространство-время с помощью чего-то вроде искривления тензора Вейля. Впрочем, и теперь о сознании известно немногим больше. Безумных теорий вполне хватает. Хотя, может быть, вблизи от Завесы даже слабенькая связь такого рода между сознанием и пространством-временем может многократно усиливаться. В общем, Силвест и Лефевр мыслью пробивали себе дорогу через шторм, их переделанные Трюкачами умы успокаивали взбесившиеся силы гравитации, бушевавшие в нескольких метрах от тонких стенок корабля. Можно сказать, что они действовали как заклинатели змей, которые пробираются по дну глубокой шахты, полной шипящих кобр, и своей музыкой прокладывают среди них узкий коридор безопасности. Да, заклинатели в безопасности, но лишь до тех пор, пока музыка не теряет гармонии. Если это произойдет, змеи очнутся от своей навеянной гипнозом сонливости. Никто никогда не узнает, как близко подошли Силвест и Лефевр к Завесе, когда музыка начала сбиваться, а кобры гравитации опасно зашевелились.

Силвест утверждал, что саму границу они не перешли, и ссылался на визуальные наблюдения — больше половины видимого неба оставалось звездным. А та ничтожная часть информации, которая была спасена с исследовательского спутника, свидетельствует, что контактный корабль с двумя наблюдателями оказался внутри фрактальной пены, прилегающей к Завесе, то есть в пределах размазанной границы последней. Иначе говоря, в пределах того, что Ласкаль назвал Пространством Космического Откровения.

Лефевр почувствовала, когда это все началось. Испуганная, но с ледяным спокойствием, она поставила Силвеста в известность об изменении состояния ее трансформированного мозга. Этот мозг с нанесенными на него представлениями Странников стал очищаться, тонкая вуаль чужеродных мыслей и представлений, наложенная Трюкачами, начала сходить с него, оставляя чистую человеческую основу. Это было то, чего они боялись с самого начала, и молились, чтобы этого не произошло.

Они тут же известили о случившемся научную станцию, и там немедленно провели несколько тестов. Увы, положение оказалось критическим. Трансформация сходила на нет. Через несколько минут компонент Странников уйдет из мозга Лефевр, и она уже не сможет защищаться от кобр, мимо которых шла. Она забыла свою музыку.

И хотя надежда еще не оставила их, они стали готовиться к возможной катастрофе. Лефевр отстыковала свой модуль и включила двигатели, которые должны были отогнать его от модуля Силвеста. Ее трансформированное сознание стало нормальным. С помощью аудиовизуальной связи она известила Силвеста о том, что она ощущает, как нарастает сила гравитации, как сжимает и скручивает эта сила ее тело, как непредставимо…

Двигатели должны были унести ее модуль от обезумевшего пространства-времени вблизи Завесы, но Завеса слишком огромна, а модуль ничтожно мал. За несколько мгновений его тонкий корпус был искорежен, хотя Лефевр все еще продолжала существовать и даже могла пользоваться одним крошечным спокойным участком своего мозга. Только когда модуль лопнул, Силвест потерял с ней контакт. Воздух с ревом вырвался в пространство, но декомпрессия наступила не так быстро, чтобы заглушить нечеловеческий вопль Лефевр.

Она погибла, и Силвест это знал. Его трансформированный мозг все еще не давал змеям восстать на своего укротителя. Мужественно, в полном одиночестве, в таком полном, какого не знал ни один человек в Истории, Силвест продолжал идти на штурм Завесы.

Через какое-то время он очнулся в мертвой тишине своего модуля. Еще не придя окончательно в себя, он попытался связаться с научной станцией, которая была обязана ждать его возвращения. Ответа он не получил. И станция, и суперсветовик были безжизненны и практически разрушены. Могучий гравитационный спазм, стороной обойдя Силвеста, разорвал их на части, распорол, как немного раньше распорол модуль Лефевр. И команда корабля, включая всех Ультра, и научники станции — все они погибли. Остался один Силвест.

Зачем? Только для того, чтобы погибнуть медленно и тоскливо?

Силвест подвел свой модуль к тому, что осталось от станции и суперсветовика. Теперь его мысли были полностью свободны от Странников. Думать надо было о спасении.

Работая в одиночку, прозябая внутри изгрызенных обломков, Силвест целиком отдался изучению того, как заставить ремонтные системы суперсветовика приняться за работу. Гравитационный спазм Завесы превратил в пар и пыль тысячи тонн массы корабля, но теперь ему предстояло нести в себе лишь одного человека. Когда процесс ремонта все же начался, к Силвесту вернулась способность спать, хотя он и не мог поверить, что сумеет остаться в живых. В этих снах Силвест постепенно стал осознавать невероятную истину. Между тем моментом, когда умерла Карина Лефевр, и тем, когда он вновь обрел сознание, произошло что-то важное.