Голодные игры: Из пепла (СИ) - Ясинская Яна - Страница 10

Теперь я точно знаю, в какие дни отчётливее всего чувствуешь своё одиночество. Вот в такие -  тёплые, солнечные, майские. Когда вокруг всё наполняется жизнью: на деревьях раскрываются первые листья, в воздухе звенит птичья трель. А ты, как последний дурак, с раннего утра пашешь в пекарне, и ни единая душа при этом так и не вспоминает про твой День Рождения.

В прошлом году всё было по-другому. С утра меня поздравили родители, чуть не открутили уши развеселившиеся братья. Затем с подарком прибежала Прим. Чуть позже - днём пришли Китнисс и Хэймитч. Усмехаюсь, Китнисс во время поздравления даже поцеловала меня в тот день в губы. Просто так. Не на камеру. А потом жутко из-за этого весь вечер краснела. Хотя... Надо смотреть правде в глаза. Скорее всего, она это сделала из чувства вины. Сомневаюсь, что Китнисс помнила о моём Дне рождения. Скорее всего ей и Хэймитчу об этом напомнила предусмотрительная Эффи. И всё благодаря её волшебному ежедневнику, в котором отмечены все мало-мальски значимые события.

Зато сегодня я один. Рядом нет ни мамы, ни папы, ни братьев. Так дико осознавать, что я никогда больше не увижу их. Что вся моя семья мертва. У них даже нет отдельных могил, потому что все жители Дистрикта-12, погибшие во время капитолийского обстрела, захоронены в одной огромной братской могиле. На Луговине - любимой поляне Китнисс. Я знаю: мне надо найти силы и сходить туда. Почтить память ушедших. Но сил, по крайне мере, моральных – у меня сейчас на это нет.

Китнисс с утра ушла на охоту. Подозреваю, охоту – тире свидание с Гейлом. Ещё бы! Он здесь всего на неделю, и им надо наверстать упущенное. Скорее всего, именно сейчас он приводит ей сотню аргументов, почему она должна поехать с ним. А я молчу, потому что уже давно исчерпал все свои аргументы. Точнее – один единственный аргумент:

Любовь.

Других у меня нет.

Наверное, всё же правы те, кто говорит, что любовь может быть только взаимной. Если из двоих любит лишь один – то это патология. Увы, всё указывает на то, что это и есть мой случай. Смотрю на часы и злюсь. Её всё нет.

С Днём Рождения, Пит Мелларк. Happy birthday to you!

 ***

- Я не хочу иметь детей, - мрачно констатирую я, сидя в кресле, вытянув ноги. Тупо смотрю на носки своих удобных охотничьих ботинок, заботливо сшитых Цинной.

- Рад за тебя. Только я-то тут причём? - хмыкает Хэймитч.

Ментор развалился в кресле напротив меня. Отхлёбывает изрядный глоток из бутылки старого вискаря, которую мне удалось раздобыть для него через Сальную Сэй. Сверлит меня скучающим взглядом. По-моему, за последние полчаса моего психоаналитического нытья я уже изрядно успела поднадоесть Хэймитчу.

– Иди, сообщи это Питу. Порадуй его. Или ты хочешь, чтобы это сделал я?

- Он знает.

- Тогда в чём проблема?

- Проблема во мне. Я не хочу иметь детей. Я вообще не хочу иметь семью. Мне кажется, я для этого просто непригодна.

- И ты не знаешь, как сказать об этом Питу? – Хэймитч явно не понимает, к чему я клоню.

И где наше прежнее взаимопонимание, которое было на арене?! Да, надо признать душепопечитель из Хэймитча никакой. Ментор ещё называется!

- Да причём здесь Пит?!  - огрызаюсь я. – Он знает.

- Ну, тогда я вообще ничего не понимаю, - разводит руками поддатый Хэймитч. – Солнышко, от меня-то ты чего хочешь?

- Совета и поддержки. Я не знаю, как сказать об этом Гейлу. То есть, я уже однажды говорила ему, но он, кажется, не воспринял мои слова всерьёз.

Хэймитч закатывает глаза.

- Ты что, реально думаешь уехать с ним? Ну, так скатертью дорожка! – разводит руками мой горе-ментор, тут же саркастично добавляет. – За Пита можешь не переживать. Лично проконтролирую, чтобы он попал в хорошие руки. И в максимально короткий срок забыл о твоём существовании. За ним уже и так очередь из девчонок выстроилась.

Испепеляю предателя Хэймитча ревнивым взглядом.

- Типа Айлин? Только попробуй ещё раз подсунуть Питу эту швабру! Шею вам обоим сверну. И Питу на орехи достанется.

Хэймитч отставляет бутылку и наклоняется ближе ко мне.

- Солнышко, будь последовательна. Ты только что сказала, что уезжаешь с Гейлом.

- Да ничего я такого не говорила! – взрываюсь я. – Ты меня совсем не слушаешь! Я же ясно сказала, что не хочу детей! Что я не создана для семьи.

- А как же Пит?

- Что Пит? – не понимаю я.

- Вы живёте с ним под одной крышей. Спите, подозреваю, в одной постели. Ты готовишь ему еду, убираешь дом, стираешь его рубашки и трусы. Он зарабатывает вам на жизнь, защищает тебя от всех невзгод. Терпит, в конце концов, твой отвратительный характер!

- И что из этого?! – я с нарастающим возмущением уже откровенно ору на Хэймитча.

Внезапно ментор остывает, спокойно откидывается на спинку кресла. Испытующе смотрит мне в глаза.

- Разве Пит уже не твоя семья?

========== 11. Черничный пирог ==========

Большая зияющая рана с искорёженными грязно-коричневыми коростами - вот на что теперь походит Луговина, после того, как гигантская братская могила, была закопана одной из машин Гейла.

Мы с Гейлом идём через Луговину к лесу. Ноги почти не вязнут в грязи. Благодаря яркому майскому солнцу грязь уже заметно подсохла, но всё равно, Луговина выглядит отвратительно. Её теперь просто не узнать. Невольно сравниваю мою некогда любимую поляну со своей собственной душой. Наверное, она у меня сейчас выглядит примерно также. Тоже вся израненная и искорёженная.

За спиной - лук. Хочу на ужин приготовить рагу из дичи. Пит его любит. Заодно хоть немного побуду с Гейлом. Вчера нам так и не удалось нормально поговорить - моему старому другу надо было контролировать разгрузку машин, которые прислали из Капитолия, чтобы вырыть котлован под новую фармацевтическую фабрику.

Лес в едва заметной зелёной дымке. Из-под ещё не убранных обломков разорвавшегося снаряда уже виднеется трава. Природа, несмотря ни на какие невзгоды, быстро залечивает свои раны, - подмечаю я. Вот бы и мне так!

Мы идём молча. Хотя нет. Молчу лишь я. Говорит Гейл. Много. С увлечением. Ему нравится во Втором Дистрикте. И его семье: маме с братьями и сестрёнкой. Новая престижная работа, новый дом, новые друзья… Он уверен: мне тоже обязательно жизнь там придётся по душе. Гейл даже получил для меня специальное разрешение от президента, чтобы я могла переехать во Второй и жить с его семьёй. Под его ответственность, разумеется. Гейл убеждён: для меня это шанс начать всё с чистого листа. Вычеркнуть из памяти всё то плохое, что произошло со мной за последние два года.

Но что мне делать с тем хорошим, что тоже было в моей жизни за это время?