Город бездны - Рейнольдс Аластер - Страница 110

— Я восхищен.

Это было действительно так… и еще мне стало немного не по себе.

— А что еще вы можете ее заставить сделать?

— Хороший вопрос. Смотри внимательно.

Он постучал по кнопкам своего пульта, и гамадриада, хлестнув, как плеть, атаковала стену. В последний миг ее пасть раскрылась, и скругленная голова звучно ударилась о керамические плитки.

Оглушенная, змея снова свернулась кольцом.

— Дайте подумать. Вы внушили ей, что она видит нечто съедобное.

— Детские забавы, — ухмыльнулся Родригес, словно это зрелище его позабавило. Очевидно, он наблюдал подобное не в первый раз.

— Смотри, — продолжал Кагуэлла. — Я могу заставить ее вернуться в нору.

Я проследил, как змея собирается в клубок и осторожно втягивает тело в нишу. Наконец исчезли последние ее метры толщиной с ляжку.

— И какой в этом смысл?

— А как ты думаешь? — В его взгляде сквозило неприкрытое разочарование моей недогадливостью. — Мозг у взрослой гамадриады устроен не намного сложнее, чем у этой. Если мы поймаем большую змею, то сможем усыпить ее прямо там, в джунглях. Мы уже выяснили благодаря этой малютке, как транквилизаторы действуют на ее нервную систему. Как только змея отключится, Вайкуна заберется на нее и вживит такой же имплантант, связанный с пультом управления наподобие этого. Тогда нам останется лишь направить змею к Дому Рептилий, внушая ей, что у нее перед носом пища. Она поползет за ней до самого дома.

— Сотни километров через джунгли?

— А что ей помешает? Если эта бестия начнет показывать признаки истощения, мы накормим ее. А в остальном просто позволим ей ползти — верно, Родригес?

— Он прав, Таннер. Мы сможем следовать за ней на машинах и защищать от других охотников, которым она приглянется.

Кагуэлла кивнул.

— А когда она приползет сюда, мы поместим ее в новую яму, прикажем свернуться и малость поспать.

Я улыбнулся, попытался подыскать какой-нибудь веский аргумент технического характера, но в голову мне так ничего и не пришло. То, что я услышал, было полным безумием, но найти слабое место в плане Кагуэллы оказалось нелегко. Нам было достаточно известно о повадках почти взрослых гамадриад, чтобы приблизительно знать, где охотиться, и мы могли соответственно рассчитать дозы транквилизатора под размер нашей добычи.

Мы также могли подобрать иглы; теперь им надлежало более походить на гарпуны, но это не выходило за пределы наших возможностей. В арсенале Кагуэллы наверняка имеются гарпунные ружья.

— Нам придется выкопать новый колодец, — заметил я.

— Озадачь своих людей. Когда мы вернемся, они все сделают.

— Получается, что Рейвич тут как бы и не при чем? Даже если он заявится завтра, у вас найдется повод отправиться в джунгли за своей взрослой особью.

Кагуэлла аккуратно спрятал свой пульт, облокотился на стену и с укоризной поглядел на меня.

— Нет. Ты что, считаешь меня ненормальным? Будь это так, мы бы уже ехали через джунгли. Я просто говорю, что глупо терять такую возможность.

— Убить двух птиц одним выстрелом?

— Двух змей, — поправил он, осторожно подчеркивая последнее слово. — Одну настоящую, другую — в переносном смысле.

— Вы действительно считаете, что Рейвича можно назвать змеей? По-моему, это просто богатый молокосос, который делает то, что считает правильным.

— Тебе не все равно, что я думаю?

— Пожалуй, нам необходимо понять, какие мотивы им движут. Тогда мы поймем его и сможем предсказать его действия.

— Какая разница? Мы знаем, куда он направляется. Приготовим ему встречу — и дело сделано.

Под нами, в нише, пошевелилась змея.

— Вы его ненавидите?

— Рейвича? Нет. Мне его жаль. Иногда мне даже кажется, что я ему сочувствую. Если бы он обратил свой гнев на кого-нибудь другого — скажем, на тех, кто действительно перебил его семью, это не моя вина, — я бы, наверное, пожелал ему удачи.

— А стоит ли вообще заморачиваться?

— Ты можешь предложить что-то другое, Таннер?

— Мы можем отогнать его. Ударить первыми, подбить кого-нибудь из его людей — просто охладить его пыл. Скорее всего, можно будет обойтись без этого. Создать какую-нибудь преграду — скажем, устроить лесной пожар. До муссонов еще несколько недель. У нас и так хлопот хватает, а парню не обязательно умирать.

— Нет, здесь ты не прав. Тот, кто выступает против меня, расстается с жизнью. Мне плевать, что он похоронил всю свою семью заодно со своей долбаной собачкой. Ты понимаешь, к чему я веду? Если мы не сделаем этого сейчас, нам придется заниматься этим в будущем — всякий раз, когда какой-нибудь вонючий аристократишка сочтет себя чересчур крутым.

Я вздохнул. В этом споре я обречен на поражение. Я знал, что дело этим кончится, — если Кагуэлла задумал отправиться на охоту, его не отговорить. Но я чувствовал, что необходимо выразить несогласие. Я достаточно долго состоял у него на службе, чтобы заслужить право подвергать его приказы сомнению. Отчасти он платил мне за это — за то, что я выполнял роль его совести, когда он искал ее в себе и находил на ее месте лишь зияющую дыру.

— Главное — ничего личного, — сказал я. — Мы можем убрать Рейвича чисто, не доводя дело до взаимной бойни. Наверно, вы шутили, когда говорили, что целюсь не в голову, а в определенные участки мозга. Эта шутка чрезвычайно близка к истине. При необходимости я на это способен.

Я вспомнил одного из наших солдат, которого мне пришлось убить; я вспомнил еще нескольких ни в чем не повинных мужчин и женщин, смерть которых служила непостижимому высшему плану. Я знаю, это не может служить мне оправданием, но я всегда старался убивать настолько быстро и безболезненно, насколько позволял мой опыт. Тогда мне казалось, что Рейвич тоже заслуживает подобного милосердия.

Теперь, в Городе Бездны, я думал совсем иначе.

— Не беспокойся, Таннер. Мы разделаемся с ним чисто и быстро. Как хирурги в клинике.

— Хорошо. Разумеется, я сам подберу себе команду… Вайкуна идет с нами?

— Конечно.

— Тогда нам понадобятся две палатки. Я не стану есть за одним столом с этим упырем — даже если он переключился исключительно на змей.