Трансформация - Рейнхард Люк - Страница 56

– Нет. Это рассудочно. Вот два мороженых. Ванильное и шоколадное. Выбери одно.

Элания явно злится. Многие ученики чувствуют, что знают ответ, и дрожат от нетерпения. Элания смотрит в стену.

– Ванильное, – говорит она без особого энтузиазма.

– Прекрасно. Почему ты выбрала ванильное?

– Я выбрала… ванильное… потому что… я люблю ванильное мороженое больше любых дру…

– Нет! Это рассудочно…

– НО Я БОЛЬШЕ ЛЮБЛЮ ВАНИЛЬНОЕ!

– Это грандиозно, Элания, – говорит Мишель, – я понял. Ты любишь ванильное мороженое больше шоколадного. Верно?

– ДА!

– Прекрасно. Вот два мороженых – одно ванильное, другое шоколадное. Выбери одно.

– ВАНИЛЬНОЕ!

– Грандиозно, Элания. Слушай внимательно. Почему ты выбрала ванильное?

– Я выбрала ванильное, потому что выбрала!

(Смех и аплодисменты)

– Хорошо. Почему ты выбрала выйти на сцену для этой демонстрации?

– Будь я проклята, если я знаю, – говорит Элания, явно радуясь концу мучения.

– Почему ты выбрала быть добровольцем для этой демонстрации?

– Потому что я хотела как можно больше получить от тренинга…

– Нет! – говорит Мишель. – Это рассудочно, это делает тебя эффектом чего-то. Почему ты выбрала быть добровольцем для…

– ПОТОМУ!

– Что потому? – спрашивает Мишель.

– Я выбрала быть добровольцем, потому что я выбрала быть добровольцем!

(Смех и аплодисменты.)

– Это очень хорошо, – говорит Мишель) – теперь, Элания, ты можешь либо остаться на платформе, либо вернуться на место. Выбирай.

Элания улыбается.

– Я выбираю сесть, – говорит, встает и идет на место.

– СТОП! – кричит Мишель. – Это прекрасно. Почему ты выбрала сесть?

Элания смотрит на него секунд десять.

– Очень просто, – говорит она наконец, теперь широко улыбаясь, – я выбрала сесть потому… что выбрала сесть.

Элания идет на место, ученики аплодируют.

– Хорошо. Продолжим ЭСТовскую бессмыслицу.

Хочет кто-нибудь спросить или прокомментировать? Да, Джек?

– Теперь я знаю, что Дон пытался мне объяснить в прошлый уик-энд. Я сказал ему, что пришел на ЭСТ потому, что мне порекомендовали друзья, а он настаивал на том, чтобы я выбрал быть здесь. Тогда я сделал вид, что понял. Теперь я получил это.

– Спасибо, Джек. Бетси?

(Аплодисменты.)

– А я не получила. Элания предпочитает ванильное мороженое шоколадному. Разве не из-за этого она выбирает ванильное?

– Из-за этого она выбирает ванильное в мире эффекта, эффекта, эффекта, в мире нереальности – кодовое слово «реальность», но не из-за этого люди выбирают вещи в реальности, в сфере ответственности, в мире причины, причины, причины. В этой сфере мы выбираем чтото потому, что мы это выбираем.

– Это различие кажется мне тривиальным, – говорит Бетси.

– Я боюсь, Бетси, что если различие между реальностью и нереальностью кажется тебе тривиальным, ты можешь столкнуться с проблемами. Смотри. Большинство людей говорят: «Я злюсь потому, что мой друг потерял мои двадцать долларов» или «Я ем ванильное мороженое потому, что мой язык предпочитает ваниль», потому что они переживают свое тело или своих друзей как причину, а себя как эффект. Это верный путь к тому, чтобы жизнь не работала. На ЭСТе мы являемся причиной. Наш язык предпочитает ваниль, любит ваниль, но мы выбираем…

либо ванильное, либо шоколадное, мы выбираем то, что мы выбираем, мы не переживаем себя просто как эффект своих тел.

– Но мне казалось, что ты сказал, что мы только машины.

– Я это сказал? – говорит Мишель с напускным удивлением. – Ах да, я это сказал. Я сказал, что вы – машины, потому что вы машины, и когда вы получаете это, вы выбираете свою машинность, выбираете действовать скорее как причина, чем как эффект.

– Но есть ли у нас свобода воли, в конце концов? спрашивает Бетси.

– Мы не произносили слов «свобода» или «воля», или «свобода воли» ни разу за тренинг и не собираемся этого делать. «Свобода воли» – это концепция, и она может привести только к беспокойству. Просто выбирай, Бетси, выбирай, что получаешь, выбирай, что выбираешь, и бери ответственность за то, что происходит.

– Что касается меня, то я думаю, я всегда бы ела то, что люблю. Я бы съела, вероятно, тысячу ванильных.

– Грандиозно. Если ты получила ванильное, выберешь ли ты ванильное?

– Конечно.

– А если есть только шоколадное, и ты получила шоколадное, выберешь ли ты шоколадное?

Бетси смотрит на Мишеля.

– Ох! – внезапно говорит она. – Теперь я получила это.

Она начинает смеяться.

– Почему ты смеешься? – спрашивает Мишель.

– Я смеюсь, – говорит Бетси, счастливо улыбаясь, потому что я выбрала смеяться…

* * *

Мишель знакомит учеников с некоторыми положениями Вернера: о любви и о том, как люди ее запутывают; о том, что люди – это Бог, который, соскучившись, должен создавать игру; о естественном течении Вселенной от «бытия» и «деятельности» к «обладанию». (Согласно последнему положению, большинство людей пытаются определить себя скорее тем, чем они обладают – деньгами, машинами, любовниками – или тем, что они делают – выигрывают гонки, производят пластмассовые игрушки, – чем тем, чем они в действительности являются. Факт бытия хорошей балериной, например, начинается не с обладания специальными туфлями или платьями и не с выполнения специальных упражнений, а с бытия балериной; деятельность и обладание вытекают затем из бытия.)

Наконец Мишель вводит нас в процесс, в котором мы используем наши центры для создания новых переживаний, после чего наступает последний перерыв перед выпуском. В течение двадцатиминутного перерыва кучка из семи или десяти учеников собирается вокруг Мишеля, который остается сидеть на одном из стульев.

Он изменил свою «форму» общения – улыбается, шутит с учениками, как никогда раньше. Когда кто-то пытается посмотреть, что налито в термос, из которого он пил в течение двух дней, Мишель прячет термос и твердо говорит, что священную жидкость можно будет увидеть только после выпуска.

Несколько учеников благодарят Мишеля за то, что он был таким, каким он был. Роберт говорит:

– Ты знаешь, два часа назад, во время процесса «получения этого», я был просто в экстазе. Это было невероятно. Сейчас я начинаю немного остывать, но энергия в зале была просто фантастической. Я хочу только знать, часто ли я могу ожидать таких вершин, или я должен начать готовиться к своим обычным тусклым дням.