Состязание - Рейли Мэтью - Страница 40

В течение минуты они наблюдали за Рииз, стоя за дверью. Она напоминала динозавра, ее тело было длинное и широкое. За все время, пока Свейн следил за Рииз, она не пошевельнулась ни на сантиметр. Ее хвост свернулся в дугу и был готов в любой момент ударить.

— Так что же мы будем делать? — спросил Хокинс.

Свейн нахмурился. Он пытался что-нибудь придумать.

— Ладно, — сказал он. — Мы выходим отсюда.

— Что? — в ту же секунду произнесли Селексин и Хокинс. Выходим?!

Свейн уже отстегивал наручники от ручки.

— В любом случае, мы не можем оставаться здесь, — сказал он. — Рано или поздно, одно из этих существ сломает дверь, и когда это случится, все мы поляжем здесь. Мы в ловушке, поймите. Значит так: приготовьтесь бежать, как только что-нибудь произойдет.

— Как только что-нибудь произойдет?! — с удивлением повторил Селексин. — Позвольте заметить, что ваш план несколько неудачен. Как вы считаете?

Но Свейн не слушал его. Он положил наручники в карман, а потом повернувшись к карлику он произнес:

— Скажем так: у меня есть уверенность, что с минуты на минуту на первом этаже что-то начнется. Как только это произойдет, что хочу, чтобы вы воспользовались этим и выбрались из этой комнаты.

Спустя некоторое время Свейн уже держал Бальтазара, а Хокинс взял Холли за руку и вся компания приготовилась бежать. Дверь была открыта настежь. Рииз все также стояла у лифта: она была чем-то обеспокоена.

Все ждали. Рииз не двигалась.

Прошла еще одна минута.

Свейн повернулся к группе и сказал:

— Так, друзья, как только я скажу «бегите», все вы как можно быстрее побежите к выходу на лестницу. Добравшись до него, не оглядывайтесь, не останавливайтесь, а идите прямо наверх. Мы добежим до четвертого этажа, а оттуда уж как-нибудь выберемся. Понятно?

Все закивали.

— Да, все ясно, — произнес Хокинс.

Прошла еще минута, может, две.

— Вам не кажется, что ничего не происходит? — сказал Селексин. — Тихо вроде.

— Он прав, — заметил Хокинс. — Может, стоит снова нацепить наручники на дверь?

— Нет, не надо, — ответил Свейн. Он продолжал следить за Рииз. — Они там, я точно знаю. Судя по тому, как осторожно ведет себя Рииз, ходая где-то рядом.

Вдруг Рииз резко повернула свою голову вправо. Что-то привлекло ее внимание. Свейн подхватил Бальтазара.

— Так, приготовьтесь, начинается.

Медленно, они стали пробираться в фотолабораторию. Хокинс с Холли и два калика последовали за ними. Рииз не обращала на них никакого внимания. Свейн, продолжая нести на плечах раненого Бальтазара, почти дошел до разбитой двери. Он надеялся, что существо не повернет своей головы в их сторону. Свейн выходил из фотолаборатории. Он мог видеть выход на лестничную клетку, который был слева от них. Рииз находилась приблизительно в десяти метрах от них. Казалось, кроме нее на этаже никого не было. Свейн надеялся, что вся компания медленно и тихо пройдет к выходу и скроется за дверью.

Внезапно Рииз повернула голову. У Свейна сердце ушло в пятки — он почувствовал себя вором, которого поймали с поличным. Он, вместе с Бальтазаром, успел сделать два шага, и в этот момент существо повернуло голову в их сторону. Свейн остановился. Но к его удивлению Рииз продолжала поворачивать голову, пока не совершила полный круг. «Ее голова поворачивается на триста шестьдесят градусов», — подумал Свейн. Но он успокоился, поскольку понял, что это был лишь угрожающий жест со стороны Рииз. Она была явно напугана, так как не понимала что делать: судя по всему, она улавливала запахи со всех сторон.

— Она окружена, — догадался Свейн. — Вот почему она крутит головой. Рииз знает, что мы здесь, но, кроме нас, на этаже находятся ходая, представляющее для нее большую опасность... Выходит, Селексин был прав.

Медлить было нельзя. Это был их единственный шанс спастись. Свейн повернулся и прошептал: «Вперед! Продвигаемся к выходу».

Свейн тащил на себе Бальтазара, одновременно не спускал глаз с Рииз. Они медленно, но верно двигались к лестнице. Остальные быстро добежали до двери и ждали Свейна, но с таким грузом на плечах он не мог не то что бежать — даже идти нормально. Беглецы почти добрались до выхода на лестничную площадку, когда ходая набросились на Рииз.

Жуткие вопли наполнили второй этаж нью-йоркской библиотеки. Оглянувшись, Свейн увидел, как один из ходая набросился на Рииз, а остальные бежали в ее сторону. Они широко разинули пасть, выставляя свои острые зубы.

Свейн втащил Бальтазара на лестничную клетку, все время оглядываясь, чтобы увидеть, что происходит. Он оказался на лестнице, и закрывая за собой дверь, в последний раз взглянул на да, как Рииз отчаянно крутила хвостом в надежде защититься от хищных тварей, набросившихся на нее.

Группа поспешила наверх. Свейну приходилось туго: Бальтазар еле волочил ноги, так что это было все равно что тащить на себе огромный мешок с песком. Свейн подставил свою спину и, схватив руки громилы, стал медленно подниматься по ступенькам. Остальные ждали его и Бальтазара рядом с дверью с цифрой "4". Присоединившись к ним, Свейн передал раненого Хокинсу.

— Почему мы остановились здесь? — спросил его молодой полицейский. — Разве мы не должны продолжать подниматься?

— Выше подниматься некуда, — ответил Свейн. — Все выходы из здания заблокированы. Электрическое поле, вы забыли? Выход на чердаке, думаю, тоже. Нам не удастся выйти на крышу.

— Папа, что мы делаем? — раздался голос Холли.

Свейн взялся за ручку и тихонько приоткрыл дверь:

— Мы ищем место, где можно было бы спрятаться, дорогая, — ответил он.

— Пап, а где монстры? — поинтересовалась Холли.

— Я не знаю, малышка. Я надеюсь, что здесь их нет, — ответил ей Свейн.

— Папа, а...

— Шшш, тихо. Подождите меня здесь, — прошептал он. Холли сделала шаг назад и прижалась к Хокинсу.

Свейн вошел в помещение на четвертом этаже и осмотрелся.

Да. Это было именно то, что нужно.

Большой читальный зал с низким потолком, где было множество столов п-образной формы. Все помещение было словно одним маленьким лабиринтом. В зале было темно, лишь холодный синий цвет проникал в помещение с улицы и немного освещал его. Свейн наклонился, чтобы посмотреть под столами, и ничего подозрительного не заметил. В зале кроме него никого не было.