Миссия свыше - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 51

– Максимильян Эдмундович не любит, когда прислуга много болтает.

– Прислуга? – брякнула я, но если меня от этого слова покоробило, то ее, судя по всему, нисколько. – Вы давно у него работаете?

– Двадцать лет.

– То есть вы помните его еще ребенком?

– Он несколько старше, чем выглядит. Если у вас возникнут вопросы, лучше обратиться к хозяину.

– А вы… вы родились в этом городе? – решила схитрить я.

– Я родилась довольно далеко отсюда и не раз меняла место жительства. Вместе с хозяином.

– Очень хорошо платит?

– Он мне как сын. Своей семьи у меня никогда не было. И у него тоже.

По тону женщины было ясно, откровенничать со мной она не собирается, пока держится в рамках приличий, но, если я начну докучать, запросто нарвусь на грубость. С едой она быстро покончила, сложила тарелки в посудомоечную машину и ушла. На ее присутствие в доме намекал пылесос, звук которого я время от времени слышала. Мне ничего не оставалось, как бродить по дому и, разглядывая предметы интерьера, пытаться понять, чем живет хозяин. Но и с этим все не так гладко. Большинство комнат оказались заперты, ключи в замках, само собой, не торчали, возбуждая фантазию: чего Максимильян там прячет? В том, что прячет, я не сомневалась, хоть и было это чистым ребячеством. И воображала себя в замке Синей Бороды, только запертых дверей не одна, а целых пять (столько я насчитала). Я даже пробовала заглянуть в замочную скважину, сама над собой посмеиваясь, сердце вдруг начинало биться учащенно, и я всякий раз вместе с раздражением испытывала тайное удовлетворение, ничего, кроме темноты, не обнаружив. Ближе к вечеру Лионелла застукала меня за этим занятием, неслышно подойдя сзади в своих войлочных тапках, а когда я, пискнув: «Ой!» – поднялась с пылающей физиономией, достала из кармана фартука связку ключей, открыла дверь, распахнула ее, щелкнула выключателем и сделала приглашающий жест. Сама осталась в коридоре.

Комната оказалась самой обыкновенной, хотя… в стоявших до потолка шкафах с глухими створками могло храниться что угодно. К шкафам прилагался диван, покрытый персидским ковром, кальян на низком столике и рисунок, изображавший женщину-кошку. Мастерская работа. Я почему-то сразу решила, что рисовал ее Максимильян.

– Он не прячет здесь монстров, – с легким намеком на презрительную усмешку заявила старушенция.

А я в отместку спросила:

– А где он их прячет?

Выражение ее лица изменилось, став суровым, я бы даже сказала непреклонным.

– Вам лучше не знать, – после короткого раздумья заявила она.

– Как же, как же… – засмеялась я. – Имейте в виду, запугать меня не так легко, и вашего Максимильяна я совсем не боюсь.

– А зря, – заявила старуха и степенно удалилась, не забыв запереть дверь.

В магазин я тоже заглянула и немного поболтала с милейшим Василием Кузьмичом. Одна беда, беседы он вел исключительно о книгах, на мои вопросы, касательно обитателей дома, снисходительно улыбался и спешил перевести разговор на очередной манускрипт. Даже что-то выразительно прочитал мне на старославянском, запрокидывая голову и выставив вперед руку, как актер в провинциальном театре времен Александра Островского.

– Здесь все слегка с приветом, – вынесла я вердикт, прихватила книжку, судя по обложке, что-то приключенческое, изданное в 1959 году, и отправилась в мансарду. Вообще-то ничто не мешало уйти отсюда, то есть никто не мешал. Хотя и тут наверняка не скажешь. Может, не мешал, потому что не пробовала. Воображение рисовало картины, одну забавнее другой. Лионелла превращалась в ведьму с огромной бородавкой на носу, а милый старичок в вампира. Впрочем, роль Дракулы очень подошла бы самому Максимильяну. Весь день его в доме не было, или он хотел, чтобы я так считала. Появился вечером, после того, как, поужинав в одиночестве, я завалилась спать, в основном от безделья. В комнате был телевизор, но мне и в голову не пришло его включить, в этом доме он воспринимался чем-то чужеродным и абсолютно ненужным.

Я лежала, прислушиваясь к тишине дома, и вскоре до меня донесся голос Бергмана. Шаги по шаткой лестнице – и вновь тишина. С полчаса я уговаривала себя уснуть, но точно против воли повинуясь мощному притяжению (книжка, благородные герои которой искали приключений во времена Кромвеля, как видно, повлияла на мой словарь)… короче, я встала, оделась и спустилась этажом ниже, где были личные покои Максимильяна. В коридоре горела лишь одна лампочка, и сам он подозрительно напоминал переходы какого-нибудь средневекового замка. Я потянула на себя ближайшую дверь, решив обойтись без стука. И тут же услышала:

– Заходи. Я ждал тебя еще минут двадцать назад.

В тот вечер Максимильян электричеством пренебрег. А может, это был какой-то ритуал? Он сидел за столом без привычных очков, в черной рубашке с распахнутым воротом. На шее, под самым горлом виднелся медальон на серебряной цепочке. Круглый, с неровными краями и странными насечками, вроде пиктограммы. Слева стоял подсвечник с двумя свечами, их пламя освещало стол, но сама комната тонула в полумраке. И фигура Максимильяна точно выступала из темноты, постепенно проявляясь. Лицо его казалось бледнее, а глаза ярче. И я растерянно подумала: какого они на самом деле цвета?

Он не спеша раскладывал карты, я успела заметить мечи и чаши – карты Таро. Села в кресло и спросила, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, без эмоций. А они у меня, конечно, были.

– Что нового?

– Был у Басова, – ответил он, продолжая раскладывать карты. – Рассказал о находке.

– Как он это воспринял?

– Мужественно. Но когда я отъехал от офиса, навстречу мне попалась машина «Скорой помощи». В общем, сейчас Басов в больнице.

– Неудивительно. Надеюсь, фотографию ты ему не показал?

– Я милосерден.

– Вот уж не думаю, – не удержалась я.

– Милосердие бывает разным. Хирург отрезает ногу, пораженную гангреной, чтобы спасти больного.

– Ага. Ты вроде санитара леса, жрешь только слабых зайчиков, которым и так недолго осталось.

– Странные тебя посещают идеи, – хмыкнул он и продолжил: – Воин и Поэт заняты поисками…

– А ты?

– А я размышляю.

– Хочу поговорить с тобой, – решительно произнесла я. – О Диме, то есть о нас с ним.

– Вас с ним не существует, – сказал он. – По крайней мере, я в этом уверен.

– А не пойти бы тебе… – нараспев начала я и со злостью продолжила: – Только попробуй вмешаться.

– И что будет? – поднял он брови и тут же улыбнулся. – На самом деле я не собираюсь вмешиваться. Я могу предупредить или дать совет… Вы сами поймете, что не созданы друг для друга, угробив на это много нервов и сил.

– Откуда тебе знать? – рявкнула я.

Он встал и прошелся по комнате, остановился где-то позади меня. Мне хотелось повернуться, но я запретила себе делать это, хотя его присутствие за спиной очень беспокоило, даже пугало. Легкий шорох и дыхание на моей щеке. Он стоял почти вплотную. Шепнул в ухо:

– Я знаю твои сны… – А я вздрогнула, резко повернула голову и встретилась с ним взглядом. – Те самые сны, что ты безуспешно пытаешься вспомнить. Хочешь, я помогу?

– Обойдусь, – отрезала я.

– Как знаешь, – засмеялся он, отходя на шаг. – Ты поторопилась, девочка. То, что простительно тебе, непростительно Поэту. Он был предупрежден.

– Если Димка не дурак, он быстро поймет: ты – чокнутый манипулятор…

– Смотри, – перебил он, садясь за стол, достал из шкатулки слоновой кости колоду карт и начал раскладывать. – Девушка, – произнес он. – Она ключевая фигура. Рядом трое мужчин. Лучший друг, возлюбленный и злейший враг. Все карты собраны, но мы не знаем, кто есть кто. Ты сделала выбор и ошиблась.

Я увидела брошенную сверху карту: костлявая старуха с фонарем в руке.

– Что это за карты? – насторожилась я, в тот момент даже его предсказания не интересовали меня так, как это.

– Взгляни, – усмехнулся он.

Я подошла ближе. Если это карты Таро, то какие-то странные. Джокер. Я уставилась на его лицо, хмурясь и недоумевая. Сердце ухало в груди, у Джокера лицо Максимильяна. Слева от центральной карты Валет с лицом Димы, и Король, у него физиономия Вадима. А в центре, прикрытая картой смерти, лежала Дама червей с моим лицом. Но вовсе не это поразило. Карты были старыми. И даже не их вид, изображение и бумага убеждали в этом. Я просто знала, что это так.