Падение - Рейб Джейн - Страница 31

После того как Несун обслужил всех и с жадностью съел собственную скудную порцию приготовленного им же кролика, он принес из фургона кувшин крепкого пойла, и поставил его рядом с Дамоном. Только покончив с делами, он позволил себе демонстративно извлечь «стариковскую трубку». Набив ее табаком, кобольд с гордым видом поднес к чашечке огонь, пляшущий на пальцах, стремясь доказать, что он в совершенстве овладел огненным заклинанием, и затянулся.

Попыхивая трубочкой, Несун принялся прохаживаться перед друзьями. Он покусывал чубук острыми зубками с тихим пощелкиванием, постукивал по земле хупаком и ждал, когда же те начнут задавать вопросы по поводу его магических умений. Так и не дождавшись этого, кобольд глубоко затянулся, выпустил к звездам кольцо дыма и нарушил тишину первым:

– По крайней мере, я не потерял свое оружие во время землетрясения, как ты, Мэл, и ты, Рики. Мне не понадобилась отнимать у гнома топор, как это сделал ты, Мэл. Мой хупак при мне. И симпатичный меч Дамона все еще висит на его поясе. Так что все не так уж и плохо. И наше состояние тоже не пострадало. На моей «стариковской трубке», к примеру, нет ни царапины. – Несун нахмурился, заметив, что Мэлдред бросил на него тяжелый взгляд. – Ну, хорошо, хорошо. Я уверен, что ты раздобудешь себе новый меч. Такой же большой, тяжелый и острый, – быстро сказал он. – А еще в Блотене надо найти новые кинжалы для Рики… – Сообразив, что только подливает масла в огонь, кобольд выбил трубку, тщательно убрал ее в мешочек и, оправдываясь, заявил: – Пойду обходить лагерь. Приходится постоянно убеждаться, что никакие гномы нас не преследуют.

После его ухода надолго воцарилась тишина, и Мэлдред, наконец, прервал ее, признавшись Дамону:

– Рана все еще болит… И слабость… Но, думаю, я должен быть счастлив, что вообще остался жив.

– Ах, Мэл, – сказала Рики и подсела ближе к силачу. Дамон, видя это, поморщился, и девушка бросила на него извиняющийся взгляд. – Ты слишком силен, чтобы умереть.

Мэлдред растирал поврежденную руку, надеясь, что кровь прильет к мышцам и он сможет хотя бы сжать кулак.

– Никогда не чувствовал себя так паршиво, как после этого посещения долины, – хмуро сказал он. – Но, с другой стороны, мне ни разу не приходилось задерживаться в ней так надолго, или переживать землетрясение, или биться с таким количеством гномов. И уж тем более уходить таким путем.

– Мы возвращаемся? – с надеждой спросила полуэльфийка. – Я имею в виду, что, если мы нуждаемся в драгоценных камнях, чтобы купить Дамону какой-то там меч – а делать это просто глупо, потому что ничто в мире не может стоить так дорого, – возможно, мы могли бы забрать один из старых фургонов только для нас и…

Мэлдред покачал головой;

– Не в ближайшее время, Рики. Сейчас гномы удвоят патрули и бдительность. Но через несколько месяцев – возможно. Может быть, даже до наступления зимы. Или сразу после первого снега, когда они перестанут ждать. – (Глаза девушки весело блеснули.) – По крайней мере, к тому времени я оправлюсь окончательно, – продолжал силач. – У меня будут сгибаться пальцы, и я смогу держать в руках меч. Я знаю одного хорошего целителя в Блотене, который поможет мне в этом, и, надеюсь, осмотрит тебя и Дамона.

– Сомневаюсь, Мэл, что он тебе понадобится. Рики права, ты слишком силен, чтобы вот так запросто умереть, – усмехнулся Дамон. Его язык слегка заплетался, слова получались глухими и скомканными, словно растворенными в крепком пойле, которое он только что употребил, – пустой кувшин валялся у его ног. Грозный Волк неловко подхватил второй кувшин, приложился к горлышку, потом, поставив между колен, утер рот ладонью. – Такие раны – хорошее оправдание, чтобы забыть ненадолго.

Рикали уселась между спутниками, забрала у Дамона кувшин и сделала долгий глоток, после чего долго кашляла, утирая слезы. Поставив посудину туда, откуда взяла, девушка посмотрела на свои обломанные ногти, вздохнула и обняла обоих мужчин за плечи.

– Думаю, мы находимся не дальше, чем в двух днях пути от Блотена. Может, даже ближе. Интересно, там есть большие лавки, чтобы я могла развлечься? Может быть, всего этого добра в фургоне не хватит, чтобы купить меч Дамону? Тогда бы мы могли все это оставить себе, правда?

Мэлдред, не обращая внимания на слова девушки, созерцал гномский боевой топор, положенный неподалеку так, чтобы до него было легко дотянуться, внимательно следя за бликами костра, прыгающими по отточенному лезвию. Наконец он перевел взгляд в темноту и сказал:

– Рики, в Блотене будет много времени, чтобы распорядиться нашим состоянием. Мы купим тебе новые кинжалы, а Дамону – его меч.

– Мне еще надо купить новую одежду. И духи… И… Мэл, я когда-нибудь говорила тебе о большом доме, который я хочу построить? На далеком острове… Ты слышал это?!

С ловкостью и грацией кошки полуэльфийка скользнула прочь от мужчин и принялась внимательно вглядываться в темноту на дальнем краю лагеря. Пламя костра озаряло лишь камни да траву, лениво колышущуюся от почти незаметных дуновений легкого ветерка.

Дамон пытался удержать равновесие, покачиваясь на нетвердых ногах, его рука шарила возле пояса в поисках меча, но пальцы от чрезмерного количества алкоголя стали неуклюжими. Наконец он справился с непослушным мечом и направился туда, куда, по его мнению, удалился кобольд. Через несколько шагов Грозный Волк обнаружил дубинку, которую Несун сделал из узловатой ветки.

Мэлдред тоже поднялся, непривычно медленно, сжимая здоровой рукой топорище.

– Дамон! Мэл! Вы слышали? Это Несун. Он…

В темноте послышались звуки ударов, громкие проклятия и пронзительные крики кобольда. Мгновение спустя в круг света вошел взъерошенный темнокожий человек, на ноге которого, вцепившись всеми конечностями, болтался Несун. По лицу мужчины тек пот, одежда была влажной. Экипировку темнокожего составляли заплечный мешок, к которому было подвешено несколько бурдюков, длинный меч на поясе и больше дюжины кинжалов в ножнах, перекрещенных на груди. В руках у мужчины был езде один меч, двуручный, острием которого он тыкал Несуна, пытаясь избавиться от рычащего наездника. Однако из-за длины двуручного меча управляться с ним таким образом было очень трудно, поэтому темнокожему никак не удавалось не то что спихнуть кобольда со своей ноги, но даже попасть в него. Ругательства и звон металла, которым был обвешан человек, стали громче.