Моя Святая Земля (СИ) - Далин Максим Андреевич - Страница 31

Сэдрик небрежно кивнул, Нельга взмахнула руками — и сжалась в крылатый комок серебряного света. Через миг она уже летела совой над чёрными деревьями затаившегося леса.

Сэдрик проводил её взглядом.

— Пойдём и мы, — сказал он Кириллу. — Найдём ночлег, а то и впрямь придётся ночевать в лесу. А нам стены нужны.

— А вампиры знают, где ты находишься? — спросил Кирилл. — Все, не только Лео?

— Ничего они не знают, пока не позову, — отмахнулся Сэдрик. — И Лео не знает, пока не позову. Не во мне дело — в тебе. Тебя тяжело не заметить, ты же у нас, благой государь, как костёр в ночи… Устал и голодный, да?

Кирилл смутился. Контраст между прежним и нынешним образом жизни давал о себе знать: несколько часов тревожного сна в промёрзшей часовне, целый день сплошных дорог, пара шоколадок вместо обеда, придорожные трупы, адские гончие, монахи-отступники, вампиры, драконы и невидимые руки, шарящие в потёмках… Всего этого было слишком много.

— Устал и голодный, — признался Кирилл виновато. — И холодно…

— Монахи могли бы и дать пожрать, сволочи, — неожиданно сочувственно отозвался Сэдрик. — Ничего, отдохнёшь в деревне.

Если нас пустят на ночлег, подумал Кирилл, но не рискнул произнести это вслух. Надо было идти дальше, идти было теплее, чем стоять — и он шёл, пока тусклые огоньки не замелькали между чёрных стволов.

Марбелл не осмелился бы призвать старую стерву, как призывают низшую нежить — прямым приказом. Старая стерва была хитра, умна, и её трёхсотлетний опыт общения с людьми вообще и с магами в частности представлял нешуточную опасность для любого, кто рискнул бы обратиться к ней непочтительно, а, тем более, встать у неё на дороге. Поэтому Марбелл долго, кропотливо вычислял, где именно старуха проводит дни — а упокоить её отправил людей, которыми не жаль было рискнуть. В демоне на троне и в Иерархе, одержимом демоном, несмотря на всю мерзость такого положения, есть своя прелесть — им порой можно рассказать такие вещи, которые не рассказывают простецам у власти, они помогут, как свои.

А вот неумершие могут помешать.

Игра стоила свеч: в Сумерках Святой Земли старухе не было равных, а её любимые пажи и советники отправились в преисподнюю вместе с ней. Молодёжь и мелюзга не вызывала у Марбелла ни страха, ни почтения; они были расходным материалом, не более того. Древние трактаты остерегают от использования Сумеречных Князей в качестве собственной прислуги: вампиры обладают душами и волей, вдобавок мстительны — но Марбелл был уверен, что мстить ему никто из уцелевших не посмеет.

Силёнок не хватит. Погостная пыль, лунные блики… Сила вампира — его возраст, а древних неумерших не осталось на Святой Земле. Вроде как не место им тут.

Может, с точки зрения равновесия Случая и Предопределённости, это и кажется не очень хорошим, зато удобно для работы некроманта. Марбелл не собирался делить власть над здешней смертью с Князем или Княгиней Сумерек — ему было достаточно унижений в мире людей. С демоном на троне приходилось считаться, но уж нового Князя Святой Земли Марбелл в принципе не принимал всерьёз.

Дохлый щенок. Умер слишком рано, а семьдесят лет посмертного безвременья не успели сделать его из мальчишки мужчиной. Лео был последним обращённым старухи, уцелел случайно, Марбелл однажды уже бросил ему в лицо, что его посмертие — нелепый недосмотр Святого Ордена. Не без удовольствия.

После Князя Междугорья, тёмного ужаса, глыбы льда и мрака, твари чудовищно сильной и чудовищно же независимой, катастрофической профессиональной неудачи, здешний мальчик был смешон, чтобы не сказать жалок. Марбелл не признался бы в этом даже себе, но его грела эта пошлая интрига — отыгрываться на Князе Лео за Князя Оскара, было, быть может, и подло, но приятно.

И Марбелл приказал жёстко, чувствуя в животе холодок — почти страха, почти возбуждения, почти предвкушения. Спит Святая Земля, но некромант бодрствует в ночи и всё узнаёт первым.

К примеру, то, чего не знает демон.

Лео вышел из громадного зеркала в подземной лаборатории Марбелла — и Марбелл тут же плеснул в зеркало чернилами со святой водой. Лео рывком обернулся и взглянул на чёрные подтёки, замутившие серебряную очарованную глубину, с тем отчаянным выражением, с каким воришка смотрит на захлопнувшуюся дверь каземата — Марбелл невольно рассмеялся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мальчик, — сказал он с насмешливой ласковостью, — что тебя смущает? Не успел войти — и уже думаешь, как будешь выходить? Это невежливо.

— Я не собирался задерживаться, — угрюмо ответил Лео. — Я лишь собирался спросить, что вам надо, тёмный мэтр.

— Мессир, — поправил Марбелл.

— Тёмный мэтр, — повторил Лео с упрямством подростка. — Вы не дворянин, Марбелл, ни днём, ни в Сумерках.

Надо же, удивился Марбелл, разглядывая его с весёлым любопытством: долговязый, так и не повзрослевший недоросль, до сих пор не знает, куда деть руки, щурится, смотрит заносчиво, как паж провинциального синьора — даже посмертие, Сила и титул Князя не сделали щенка величественным, а туда же! Делает вид, что зашёл по просьбе, а не по приказу, напомнил, что аристократ — ах, ты, неумершая дрянь. Дворянская спесь. Ну, хорошо.

Он взял со стола длинный серебряный стилет с рукоятью, увенчанной Розой Дня. В ножнах, но любой вампир ощутит благословенный Иерархом клинок издалека — Лео сделал невольный шаг назад.

— Никуда не уйдёшь, пока не отпущу, — ещё ласковее сказал Марбелл. — А не отпущу, пока не сочту нужным. В твоих интересах, мальчик, быть любезным и откровенным.

— Не вижу причин любезничать с вами, — отрезал Лео.

Ах, какие мы бесстрашные. Достойно, достойно — только дурная храбрость сил не прибавляет. Можно ведь и добром, золотко, подумал Марбелл и задрал рукав, отвернув манжет:

— Доброе дитя могло бы получить каплю проклятой крови.

Глаза Лео вспыхнули тёмными гранатами. Он отвернулся и облизнул губы — но его силёнок не хватило запретить себе повернуться снова: Марбелл прекрасно знал, как любого из неумерших тянет к крови некроманта. Даже сильнее, чем старого пьяницу к бутылке.

— Н-ну… — Лео заикнулся и кашлянул. — Ну и каких любезностей вы хотите? З-за каплю крови с с-серебром, да?

Жалкая попытка иронизировать.

— Нет, — покровительственно улыбнулся Марбелл. — Будет стальное лезвие. Когда поговорим по душам, малыш.

Лео вздохнул, как всхлипнул.

— Я вас с… с-слушаю, тёмный мэтр.

— Мессир.

Сумеречный Князь с трудом оторвал взгляд от запястья некроманта и сглотнул. Еле выговорил:

— Мессир.

— Мы с тобой начинаем друг друга понимать, — Марбелл улыбнулся радушно. — Я знаю, Лео, тебе непросто. На тебя свалилось так много бед в последние годы… и ты ещё слишком юн для Князя Сумерек целой страны… я сочувствую. Ни в коем случае не собираюсь пользоваться твоими слабостями. Я уважаю Сумерки, ты же понимаешь…

Лео вздохнул и кивнул, не сводя взгляда с рук некроманта. Марбелл положил благословенный стилет и покрутил перед глазами Князя своим ритуальным ножом, забавляясь жаждой Лео: вампиру стоило большого труда не начать умолять.

— Ну так вот, мальчик, — сказал Марбелл, не торопясь. — Мне кажется, что Сумерки в последние ночи поменяли вкус. Что происходит в твоей тени?

Он был очень уверен в себе — но тут же понял, что ошибся: Лео просиял.

— О, тёмный мэтр, ничего, клянусь луной! — выпалил он с готовностью, улыбаясь во все клыки. — В Сумерках не произошло ничего нового — мир тёмен, но он всегда тёмен с тех пор, как… вы знаете, мэтр.

Мёртвые и неумершие не способны лгать некроманту. Но скрывать и путать могут. Надо правильно задавать вопросы.

— Совсем никаких новостей? — спросил Марбелл, скрывая досаду.

— В Сумерках? Ничего такого, о чём бы стоило упомянуть, — Лео выпрямился и держался свободнее. Хотел он что-то скрыть, хотел… вопрос дал ему возможность скрыть. Что?

— Нет новостей — нет крови, — хмыкнул Марбелл.

Лео опять облизал губы.