Влюбленный упрямец - Рей Энджи - Страница 15

– Понятно. Ты позвал меня, чтобы уволить? Или сказать, что ты закрываешь галерею? Или просто позлорадствовать?

– Весьма привлекательный выбор. Но сначала я хочу выяснить другое. Я знаю, что ты подарила Институту искусств скульптуру. От моего имени.

Тогда это показалось хорошей идеей. Хотя в ретроспективе... Но слишком поздно исправлять или сожалеть.

– Да, я подарила скульптуру Бертрайс. – Элли вздернула подбородок. – При этом я поставила одно условие – указать твое имя. Каждый посетитель посмотрит на таракана и прочтет: "Гарек Вишневски". И тот, кто тебя знает, моментально поймет связь...

– Наверное, ты права, – намеренно спокойным тоном проговорил он. – Скажи мне, это стоило пяти тысяч долларов?

– Это стоило в десять раз больше. – Она вздрогнула от гнева. – Я знаю, это вне твоего понимания. Мне не нужны твои деньги. И никогда не были нужны. Тогда я взяла их, только чтобы наказать тебя за грубость, но потом обрадовалась. Они помогли Бертрайс. Хоть один человек что-то выиграл. Теперь весь мир узнает, что ты за насекомое...

– Ты кончила?

– Да. Но ты хотя бы подождешь, пока после закрытия "Фогель-галереи" я найду другое помещение?

– Я не собираюсь закрывать галерею.

– Что ты сказал? – Должно быть, она ослышалась.

– Я хочу, чтобы галерея работала и чтобы ты управляла ею.

– Почему? – недоверчиво спросила Элли.

– Может быть, я боюсь, что ты продашь историю нашей свадьбы газетчикам.

– Я же сказала, что сделаю это, только если ты тронешь Робби.

– То есть я могу закрыть галерею и не бояться возмездия?

– Да. Я имела в виду... но...

– Ты пойдешь со мной обедать? – Глаза темные, ни тени улыбки, губы сжаты.

– Я удивлена. Ты хочешь пойти в ресторан с "преступницей"?

– Для тебя я делаю исключение.

– Почему?

– Я подумал, что мы могли бы быть... друзьями. – Гарек засунул руки в карманы.

– Друзьями? – недоверчиво повторила она. После того, как он использовал ее, оскорбил, обвинил в том, что она заманила его в ловушку, чтобы женить на себе... И после этого предлагает быть ДРУЗЬЯМИ? – Нет, благодарю. Я очень разборчива в вопросах дружбы.

– Я могу быть очень хорошим другом. – Казалось, его не обидела грубость Элли.

– Что, по-твоему, это значит?

– Я могу вложить больше денег в фонд поддержки искусства. Могу перевести твою галерею в самый модный район города. Я могу...

– Ты пытаешься подкупить меня, чтобы я пошла с тобой обедать?

– Нет, конечно, нет.

– Это хорошо. Потому что ответ все равно отрицательный.

– В субботу в доме моей сестры Стеси Хэтфилд устраивает аукцион. – Лицо непроницаемое.

– Да?

– Ты должна быть там. Это бизнес.

– Уверена, что Стеси справится.

– Твое присутствие обязательно. Дарители любят знакомиться с людьми, которые будут работать с их деньгами.

– Они познакомятся с твоей сестрой и тобой.

– Я могу быть очень опасным врагом, – сощурился Гарек.

– Ты мне угрожаешь?

– Всего лишь пытаюсь обеспечить фонду успех, – равнодушно проговорил он. – Я вложил в него много денег.

– Да, правильно. Полагаю, у меня нет выбора. Скажи, ты всегда шантажируешь женщин, приглашая их на свидание?

– Нет, – мрачно буркнул Вишневски. – Ты первая.

– Почему? Почему ты хочешь заставить меня пройти через такое унижение? – Дорин Таррингтон шипела на брата и одновременно улыбалась паре, уплетавшей креветки и копченую ветчину. – Это будет катастрофа.

– Возможно. А возможно, и нет, – пробасил Гарек скучным тоном. Сестра ныла с того момента, как он приказал ей устроить обед. Она долго сопротивлялась, ссылаясь на всяческие болезни, но в конце концов нехотя согласилась. Ведь в перспективе кому-то предстояло платить за очередную пластическую операцию.

– Предупреждаю тебя, Гарек, – угрожающе проговорила Дорин, – если твоя безвкусная подружка или ее карикатурный спутник поставят меня в неловкое положение, я больше никогда не буду с тобой общаться.

Вначале, когда единственной целью Гарека было наказать сестру, он бы пришел в восторг от присутствия Каспара. Сейчас же он молился, чтобы все прошло гладко. Глядя на долговязую фигуру Каспара и ослепительную улыбку Элли, Гарек начинал сомневаться в точности своих расчетов.

Элли не хотела появляться здесь, в этой безобразной, без меры украшенной комнате, где каждый предмет, казалось, кричал: "Я дорого стою". Не хотела разговаривать с миссис Таррингтон, которая просто раздулась от снобизма. Проходя мимо Элли, она обязательно морщила нос и разглядывала ее, словно насекомое, обнаруженное в салате. Девушка не хотела сидеть за столом и всякий раз, поднимая голову от тарелки, видеть Гарека Вишневски. Он увлекся разговором со своей бывшей подругой, блондинкой Эмбер Беллэйр и вроде бы никого не замечал. На фоне ее "маленького черного платья", как говаривала Коко Шанель, простая синяя юбка Элли выглядела, словно экспонат из лавки старьевщика.

Гарек в прекрасно сидевшем на нем темном костюме был идеальным компаньоном блондинки. Хотя яркий галстук, который Элли подарила ему на день рождения, резко контрастировал с элегантным нарядом Эмбер. Зачем он его надел? Чтобы напомнить, какой глупой и наивной она была?

Элли не понимала, чего он хотел добиться, устраивая это представление. Она и на секунду не поверила его россказням о дружбе. Скорее, он решил по-прежнему с ее помощью раздражать сестру. Но Элли не собиралась подыгрывать ему, какие бы колкости ни выдавала миссис Таррингтон.

Элли озабоченно наблюдала за Каспаром, который сидел за столом напротив нее. Она приглашала художников из галереи. Все отказались. И только Каспар, к ее величайшему удивлению, попросил разрешения пойти с ней. Он сказал, что не боится враждебной современному искусству компании, а может быть, кто-нибудь из богатых людей купит его картины.

За столом зашел разговор о ресторанах.

– У подножия Швейцарских Альп есть ресторан, – тоном проповедника вещал Брандон Карлайл. – Я ответственно рекомендую...

– Нет, Брандон, – перебил его Сэм Кроунер, – лучшее блюдо получается, если вы сами поймали добычу. Когда мы с Бонни были на Аляске, то поймали форель. Это самая вкусная рыба, какую я в жизни ел.

– Единственно, что было плохо, – ее пришлось самим чистить, – подхватила его жена.

– Я ела лучшую рыбу на Гавайях, – громко перебила ее Дорин. – Абсолютно восхитительно! Помнишь, Эмбер? Вы с Гареком однажды тоже обедали в этом маленьком ресторане.

– Как же, конечно, помню. Там было хорошо. Очень хорошо. – Блондинка посмотрела на Гарека, и Элли поняла, что она имела в виду не рыбу.

– А вы, мисс Эрнандес? – продолжала Дорин. – Какой у вас любимый ресторан?

– "Тако Палас". – Элли казалось, что все смотрят на нее. – Там превосходно готовят рыбу такос.

Сара Карлайл засмеялась и обрызгала супом белое платье. Она, все еще смеясь, промокнула салфеткой капли.

– "Тако Палас"? Никогда не слышала. Но я люблю рыбу такос. Где он находится?

– На углу Двадцать пятой улицы и Кедзи в Малой Деревне.

– Мне тоже нравится мексиканская еда, – поддержал ее Сэм. – А там делают энчиладас, ну, острые пирожки с мясом или сыром?

– Самые лучшие, – заверила его Элли. – Но должна вас предупредить, что могу быть немного пристрастной. Владелец ресторана – мой дядя.

– Ваш дядя владелец "Тако Паласа"? – оторвался от супа Питер Бренуэлл, владелец ресторанной сети. – Я слышал о нем. Отличная репутация. Недорогая высококачественная еда. Ваш дядя не подумывает об объединении с большими предприятиями?

– Нет, он предпочитает сохранять семейное владение и управление.

– Семейное владение и управление? – Раздался невыносимый звук, будто поскребли ножом по металлу. Это засмеялась Дорин. – Можно подумать, что вы там работаете.

– Я там работаю. – Элли спокойно встретила взгляд Дорин. – Официанткой.

– Официанткой? – Дорин помахала рукой горничной, чтобы та убрала суповые чашки. – Не та профессия, о которой мечтают. Но, наверное, вы потомственная официантка?