Елена Лав - Рей Лестер Дель - Страница 4

Мы застали там Дэйва с еще одним человеком, которого я не знал. Я выбрал для Елены стоянку таким образом, чтобы Дэйв не мог увидеть ее, а она могла его слышать, и вошел, как только незнакомец покинул мастерскую.

Дэйв выглядел немного лучше и вроде бы обрадовался мне.

– Привет, Фил. Как раз собирался закрыть мастерскую. Пойдем поедим.

Елена не вынесла и присоединилась к нам.

– Пошли домой, Дэйв. У меня жареная утка со специями. Ты же любишь такую.

– Сгинь! – сказал Дэйв. Она отпрянула и повернулась, чтобы уйти. Ладно, оставайся. Тебе это тоже полезно послушать. Я продал мастерскую. Человек, которого вы только что видели, купил ее. Я уезжаю на свою фруктовую плантацию, о которой говорил тебе. Фил. Я сыт машинами по горло.

– Ты там умрешь с голоду, – сказал я ему.

– Нет, спрос на старинные фрукты, растущие на воле, все увеличивается. Народу надоели все эти гидропонные штучки. Отец всегда неплохо зарабатывал на фруктах. Я сейчас же пойду домой, соберусь и уеду.

Елена гнула свою линию.

– Я соберу твои вещи, Дэйв, пока ты будешь есть. На десерт у меня яблочный пирог.

Земля разверзлась под ее ногами, но она не забыла, что он обожает яблочные пироги.

Елена готовила хорошо, если не сказать – гениально. Это было сочетание всего лучшего, взятого от женщины и машины. Мы сели за стол, и Дэйв съел довольно много. К концу ужина он оттаял настолько, что похвалил утку и пирог и поблагодарил Елену за помощь при сборах. Он даже разрешил ей поцеловать его на прощанье, хотя решительно не позволил проводить до ракеты.

Елена пыталась вести себя мужественно, когда я вернулся, и мы, запинаясь, поговорили немного о слугах миссис ван Стайлер. Но мы быстро выдохлись, и Елена все остальное время просидела у окна, уставившись в него невидящим взором. Даже стереокомедия не заинтересовала ее, и я вздохнул с облегчением, когда она ушла в свою комнату. Она могла понижать подачу питания, когда хотела симулировать сон.

Со временем я начал понимать, почему она отказывается считать себя роботом. Я и сам стал думать о ней как о девушке. С ней было хорошо проводить время. Не считая тех редких перерывов, когда она уединялась для переживаний или сидела у телескрипта в ожидании письма, которое так и не пришло, не нашлось бы никого, с кем было бы так приятно жить под одной крышей. В доме стало так уютно, как никогда не было при Лене.

Я взял с собой Елену в Гудзон, чтобы походить по магазинам, где она хихикала и мурлыкала, перебирая шелка и побрякушки, бывшие тогда в моде, примеряла бесконечные шляпки и вела себя как любая нормальная девушка. Однажды мы с ней отправились ловить форель, и она доказала, что в ней есть спортивная жилка и что она способна сосредоточиваться по-мужски. Я наслаждался ее обществом и думал, что она забывает Дэйва. Так было до тех пор, пока однажды я не заявился домой неожиданно и не застал ее, скорчившуюся на диване, сучившую ногами, истерически рыдавшую.

Тогда-то я и заказал разговор с Дэйвом. Его никак не могли найти, и Елена стояла рядом со мной, пока я ждал, что он откликнется на вызов. Она была нервозна и суетлива, как старая дева, пытающаяся заполучить муженька. Но наконец Дэйва нашли.

– Что случилось. Фил? – спросил он, когда его лицо появилось на экране. – Я как раз собирал вещи, чтобы…

Я перебил его:

– Такое положение вещей больше продолжаться не может, Дэйв. Я решился. Я сегодня же вечером повыдергаю из Елены все катушки. Уж лучше так, чем видеть, что с ней происходит.

Елена протянула руку и коснулась моего плеча.

– Быть может, это лучший выход, Фил. Я понимаю вас.

Голос Дэйва стал прерывистым.

– Фил, ты сам не понимаешь, что говоришь!

– Прекрасно понимаю. К тому времени, когда ты доберешься сюда, все будет кончено. Ты же слышал, она согласна.

Дэйв стал мрачнее черной тучи.

– Я не хочу этого, Фил. Она наполовину моя, и я запрещаю!

– Ты самый…

– Давай называй меня чем угодно… Я передумал. Я собирал чемоданы, чтобы вернуться домой, когда ты меня вызвал.

Елена суетилась возле меня, ее сияющие глаза были устремлены на экран.

– Дэйв, ты хочешь… ты…

– Я только что пришел в себя и сообразил, каким же я был дураком, Елена. Фил, я буду дома часа через два, и если что-нибудь…

Ему не пришлось просить меня выйти вон. Но, еще не успев захлопнуть за собой дверь, я услышал, как Елена что-то мурлычет относительно того, что быть женой плантатора – предел ее желаний.

Они ошибались, думая, что это будет для меня неожиданностью. Кажется, я догадывался, что произойдет, когда вызывал Дэйва. Если мужчине не нравится девушка, он никогда не поступает так, как вел себя до сих пор Дэйв; так ведут себя, когда думают, что девушка не нравится… ошибочно думают.

Ни из одной женщины не получалось более милой невесты и приятной жены. Елена не остыла в своем рвении хорошо готовить и держать дом в порядке. Когда она уехала, наше старое жилище, казалось, опустело, и я стал наведываться на плантацию раз, а то и два в неделю. Временами, наверно, у них были свои тревоги, но я никогда не замечал этого, и я знаю, что соседи никогда не подозревали ничего, считая их нормальными мужем и женой.

Дэйв старел, а Елена, разумеется, нет. Но, говоря между нами, мы с ней покрывали ее лицо морщинами и меняли ее волосы на седые, чтобы Дэйв не догадался, что она не стареет вместе с ним – мне кажется, он забыл, что она не человек.

В сущности, я и сам забыл. И, только получив сегодня утром письмо от Елены, я вернулся к действительности. Почерк у нее красивый, и только местами у нее дрожала рука. В письме сообщалось о том неизбежном, что не предусмотрели ни Дэйв, ни я.