Я, робот - Азимов Айзек - Страница 38

– Так вот, Мозг, еще один вопрос. Ты должен особенно постараться и ответить на него просто. Ты ясно представлял себе этот межзвездный прыжок? Очень далеко он их заведет?

– Куда они захотят, мисс Сьюзен. С искривлением пространства это не фокус, честное слово.

– А по ту сторону что они увидят?

– Звезды и все остальное. А вы что думали?

И неожиданно для себя она спросила:

– Значит, они будут живы?

– Конечно!

– И межзвездный прыжок им не повредит?

Она замерла. Мозг молчал. Вот оно! Она коснулась больного места.

– Мозг! – тихо взмолилась она. – Мозг, ты меня слышишь?

Раздался слабый, дрожащий голос Мозга:

– Я должен отвечать? Насчет прыжка?

– Нет, если тебе не хочется. Конечно, это было бы интересно… Но только если тебе хочется.

Сьюзен Кэлвин старалась говорить как можно веселее.

– Ну-у-у… Вы все мне испортили.

Она внезапно вскочила – ее озарила догадка.

– О боже! – У нее перехватило дыхание. – Боже!

Она почувствовала, как все напряжение этих часов и дней мгновенно разрядилось.

Позже она сказала Лэннингу:

– Уверяю вас, все хорошо. Нет, сейчас оставьте меня в покое. Корабль вернется, и вместе с людьми, а я хочу отдохнуть. Я должна отдохнуть. Теперь уйдите.

Корабль вернулся на Землю так же тихо и плавно, как и взлетел. Он сел точно на прежнее место. Открылся главный люк, и из него осторожно вышли двое, потирая заросшие густой щетиной подбородки.

И рыжий медленно встал на колени и звонко поцеловал бетонную дорожку.

Они еле отделались от собравшейся толпы и от двух ретивых санитаров, которые выскочили с носилками из подлетевшей санитарной машины.

Грегори Пауэлл спросил:

– Где тут ближайший душ?

Их увели.

Потом все собрались вокруг стола. Здесь был весь цвет «Ю.С.Роботс энд мекэникл мэн, инкорпорэйтед».

Пауэлл и Донован кончили свой краткий, но захватывающий рассказ.

Наступившее молчание прервала Сьюзен Кэлвин. За прошедшие несколько дней к ней вернулось обычное ледяное, несколько ядовитое спокойствие – и все-таки она казалась немного смущенной.

– Строго говоря, – сказала она, – во всем виновата я. Когда мы впервые поставили эту задачу перед Мозгом, я, как кое-кто из вас, надеюсь, помнит, всячески старалась внушить ему, чтобы он выдал обратно ту часть информации, которая способна создать дилемму. При этом я сказала ему примерно такую фразу: «Пусть тебя не волнует гибель людей. Для нас это вовсе не важно. Просто выдай карточку обратно и забудь о ней».

– Гм, – произнес Лэннинг. – Ну и что же произошло?

– Самые очевидные вещи. Когда эта информация вошла в его расчеты и он вывел уравнение, определявшее минимальный промежуток времени, необходимый для межзвездного прыжка, стало ясно, что для людей это означает смерть. Тут-то и сломалась машина «Консолидэйтед». Но я добилась того, что гибель человека представлялась Мозгу не такой уж существенной – не то чтобы допустимой, потому что Первый закон нарушен быть не может, – но достаточно неважной, так что Мозг успел еще раз оценить это уравнение. И понять, что после этого интервала люди вернутся к жизни – точно так же как возобновится существование вещества и энергии самого корабля. Другими словами, эта так называемая «смерть» оказалась сугубо временным явлением. Понимаете?

Она огляделась. Все внимательно слушали.

– Поэтому он принял эту информацию, – продолжала она, – хотя и не совсем безболезненно. Несмотря на то что смерть должна была быть временной, несмотря на то что она представлялась не очень существенной, все же этого было достаточно, чтобы слегка вывести его из равновесия.

Она спокойно закончила:

– У него появилось чувство юмора – видите ли, это тоже выход из положения, один из путей частичного бегства от действительности. Мозг сделался шутником.

Пауэлл и Донован вскочили на ноги.

– Что?! – воскликнул Пауэлл.

Донован выразился гораздо цветистее.

– Да, это так, – ответила Кэлвин. – Он заботился о вас, обеспечил вашу безопасность, но вы не могли ничем управлять, потому что управление предназначалось не для вас, а для расшалившегося Мозга. Мы смогли связаться с вами по радио, но вы не могли ответить. У вас было достаточно пищи, но это были только бобы и молоко. Потом вы, так сказать, умерли и воскресли, но эта ваша временная смерть была сделана… ну… не скучной. Хотела бы я знать, как это ему удалось. Это была коронная шуточка Мозга, но намерения у него были добрые.

– Добрые! – задыхаясь, прохрипел Донован. – Ну, будь у этого милого шутника шея…

Лэннинг предостерегающе поднял руку, и Донован умолк.

– Ну, хорошо, это было неприятно, но все позади. Что мы делаем дальше?

– Что ж, – спокойно произнес Богерт, – очевидно, нам предстоит усовершенствовать двигатель для искривления пространства. Наверняка есть какой-нибудь способ обойти этот интервал, необходимый для прыжка. Если такой способ существует, мы его найдем – ведь только у нас имеется грандиозный суперробот. А там – межзвездные полеты окажутся в руках «Ю.С.Роботс», а человечество получит возможность покорить Галактику.

– А как же «Консолидэйтед»? – спросил Лэннинг.

– Эй, – внезапно прервал его Донован. – У меня есть предложение. Они устроили «Ю.С.Роботс» порядочную пакость. Хоть все кончилось не так плохо, как они рассчитывали, и даже хорошо, но намерения у них были самые черные. А больше всего досталось нам с Грегом. Так вот, они хотели получить ответ, и они его получат. Перешлите им этот корабль с гарантией, и «Ю.С.Роботс» получит свои двести тысяч плюс стоимость постройки. А в случае если они захотят его испытать… Что, если позволить Мозгу еще немного пошалить, прежде чем отрегулировать его?

– Мне кажется, это честно и справедливо, – невозмутимо сказал Лэннинг.

А Богерт рассеянно добавил:

– И строго отвечает условиям контракта…

Улики

(пер. А. Д. Иорданского)

Фрэнсис Куинн был политиком новой школы. Конечно, в этом выражении, как и во всех ему подобных, нет никакого смысла.

Большинство «новых школ», которые мы видим, были известны в общественной жизни Древней Греции, а может быть, и в общественной жизни древнего Шумера и доисторических свайных поселений Швейцарии, если бы мы только лучше ее знали.

Однако чтобы покончить со вступлением, которое обещает быть скучным и сложным, лучше всего поскорее отметить, что Куинн не баллотировался на выборные должности, не охотился за голосами, не произносил речей и не подделывал избирательных бюллетеней. Точно так же, как Наполеон сам не стрелял из пушки во время битвы при Аустерлице.

И так как политика сводит самых разных людей, то однажды напротив Куинна за столом оказался Альфред Лэнвинг. Его густые седые брови низко нависли над глазами, выражавшими острое раздражение. Он был недоволен.

Это обстоятельство, будь оно известно Куинну, нимало его не обеспокоило бы. Его голос был дружелюбным – может быть, это дружелюбие было профессиональным.

– Я полагаю, доктор Лэннинг, что вы знаете Стивена Байерли?

– Я, конечно, слышал о нем… Так же, как и многие другие.

– Я тоже. Может быть, вы намереваетесь голосовать за него на следующих выборах?

– Не могу сказать. – В голосе Лэннинга появились заметные нотки ехидства. – Я не интересовался политикой и не знал, что он выставил свою кандидатуру.

– Он вскоре может стать нашим мэром. Конечно, пока он всего лишь юрист, но ведь большие деревья вырастают из…

– Да, да, – прервал Лэннинг, – я это слышал раньше. Но не перейти ли нам к сути дела?

– А мы уже к ней перешли, доктор Лэннинг. – Голос Куинна был необыкновенно кротким. – Я заинтересован в том, чтобы мистер Байерли не поднялся выше поста окружного прокурора, а вы заинтересованы в том, чтобы мне помочь.

– Я заинтересован?! В самом деле? – Брови Лэннинга еще больше насупились.

– Ну, скажем, не вы, а «Ю. С. Роботс энд Мекэникел Мэн Корпорэйшн». Я пришел к вам как к ее бывшему научному руководителю, так как знаю, что руководство корпорации все еще с уважением прислушивается к вашим советам. Тем не менее вы уже не так тесно связаны с ними и обладаете значительной свободой действий, даже если эти действия будут не совсем дозволенными.