Похищенный рай - Рединг Жаклин - Страница 63

— Значит, вы получили мою записку?

— Нет, никакой записки я не получал. Обо всем мне рассказала Кассия. За одной из партий в шахматы его величество обмолвился о том, что ваш отец ходатайствовал у него о предоставлении специального разрешения. Если бы не король, я так ни о чем и не узнал бы. И не пришел бы за вами сегодня. Тогда вам, возможно, все-таки пришлось бы выйти за Гаррика Фитцуильяма завтра.

— Нет, ни за что, я даже думала нарядить невестой свою служанку Абигаль и отправить ее с Гарриком к алтарю вместо себя. В свадебном наряде моей матери ее никто бы не узнал.

Дант улыбнулся:

— Забавно было бы поглядеть. Впрочем, сейчас все это не важно. Вам уже не грозит опасность венчания с Гарриком Фитцуильямом, а мне, между прочим, не страшны угрозы вашего отца. Видите ли, я переговорил с королем, объяснил ему все, и он заверил меня, что не придаст значения тем обвинениям, которые могут обрушиться на мою голову из уст старого маркиза.

— Долго мы будем добираться до Уайлдвуда?

— Мы поедем объездными путями. Завтра вечером остановимся переночевать на постоялом дворе. Там же поменяем лошадей. Еще через день мы должны прибыть в Уайлдвуд, где и будем дожидаться новостей от Рольфа и Адриана.

Джиллиан увидела, как Дант показался из-за деревьев с корзинкой в одной руке и букетом полевых цветов в другой. Она сама наметила это место у ручья для отдыха. Здесь был приятный тенек, и солнце лишь чуть-чуть пробивалось сквозь зеленый навес леса.

Дант стал прыгать по камням, лежащим в ручье, желая не замочить ног. Он смешно балансировал руками с корзинкой и букетом. Джиллиан смотрела на него с улыбкой. Наконец он подошел к ней и опустился рядом на коврик, взятый из кареты.

— Надеюсь, вы голодны? Повариха Кассии напихала сюда провизии на целую неделю, — проговорил он. Джиллиан живо подалась вперед:

— Просто умираю с голоду.

За разговором они съели холодного цыпленка с сыром и запили его бутылкой красного вина из грубоватых оловянных кружек, которые затем сполоснули в ручье. Вино и еда разморили Джиллиан. Ведь они толком так и не отдохнули со вчерашней ночи, когда выехали из Лондона. Джиллиан лишь разок удалось вздремнуть на плече у Данта.

— У нас еще есть немного времени, так что отдохните, — сказал ей Дант. — Я приказал Стабсу напоить лошадей и дать им попастись на травке у ручья. Вы устали. Попробуйте заснуть.

Дант откинулся спиной на ствол дерева, возле которого они сидели, и притянул Джиллиан к себе. Обняв девушку, он стал играть выбившимся локоном ее волос, которые переливались красным и золотистым в солнечных лучах. Какое-то время они молчали.

Паузу прервал Дант:

— Джиллиан, я должен кое-что сказать вам.

— Да? — сонно отозвалась девушка. Солнце теплыми лучами ласкало ее лицо. Она сомкнула глаза.

— Мы еще не заговаривали о том, какое нас с вами ждет будущее. Но я в последнее время много думал над этим. Поначалу, когда ваш отец выгнал меня из Адамли-Хауса, я считал, что мне удастся забыть вас. Мне даже казалось, что маркиз был прав, когда говорил, что вы достойны стать женой порядочного, пользующегося уважением человека, а не такого, как я. С моим-то прошлым… Но забыть вас мне не удалось. Более того, я пришел к выводу, что вы стали мне ближе, чем любая другая женщина когда-либо. Даже в разлуке с вами мне всюду чудился ваш образ. Куда бы я ни отправился, за что бы ни взялся, я неизменно остро переживал, что вас нет рядом. Я понял, как сильно успела привязаться к вам Феба. И как вы к ней привязались. Я видел, что девочке требуется женская ласка — мать, если хотите. И в такие минуты мне особенно сильно хотелось, чтобы вы были с ней. — Он улыбнулся. — Хотя бы для того, чтобы пить чай по вечерам с ее куклой. И вот я пришел к заключению, что ни одна женщина не может заменить ей мать. Только вы. Я понимаю, конечно, что до последнего времени вел отнюдь не образцовый образ жизни. Сейчас, как бы оглядываясь назад, я вижу, что всегда будто искал что-то. Но искал не там, где следовало. А вот сейчас я нашел…

Дант сделал паузу, старательно подбирая нужные слова. До сего дня ему еще ни разу не приходилось вести столь серьезный разговор с женщиной. И ему очень не хотелось допустить сейчас какую-нибудь досадную ошибку.

— Одним словом, я хочу сказать, что больше не желаю разлучаться с вами, Джиллиан. И если вы согласитесь стать моей женой, я сочту себя самым счастливым мужчиной на всем белом свете.

Наконец-то он объяснился. Эта мысль не давала ему покоя с той самой минуты на балу во дворце, когда Джиллиан сказала ему о том, что ее хотят выдать за Гаррика Фитцуильяма. Дант не мог ее терять, А отсюда и выход: женитьба.

Он молчал, ожидая ее ответа.

— Джиллиан?

Дант скосил на нее глаза. Ресницы ее были опущены, дыхание было ровным и размеренным. Он улыбнулся. Все-таки заснула. Несколько раз в карете, уже начиная клевать носом, девушка через несколько мгновений вздрагивала и говорила, что это ничего, она нисколько не устала и ей совсем не хочется спать.

Вечное стремление доказать силу воли — этим качеством Джиллиан Дант восхищался больше всего. Точно так же она боролась с растерянностью в первый день их знакомства, когда проснулась в Уайлдвуде, на постели его матери, и поняла, что лишилась памяти. И именно благодаря такой настойчивости ей удалось освоить столь неудобный для женщин музыкальный инструмент, как бас-виола.

Дант сел поудобнее и сам заснул с улыбкой на губах.

Карета остановилась возле постоялого двора «Золотой гусь» сразу после восхода луны.

— Мы здесь заночуем, — сказал Дант, — а завтра будем спать уже в Уайлдвуде.

Дант не был уверен в том, что хозяин постоялого двора принял их за супружескую пару, но, наученный жизнью, старик, по крайней мере не задавал никаких вопросов. В любом случае он мог предложить им только одну комнату на двоих, ибо на постоялом дворе их было только две и вторая уже была занята каким-то джентльменом.

— Зато это наша лучшая комната, милорд, — сказал старик. Его звали Кратч, и он ходил с черной повязкой на глазу. Открыв дверь в комнату, он первым делом зажег подсвечник, стоявший на сундуке у самой двери. — Мы можем принести ужин сюда, если хотите. Можно, конечно, поесть и внизу, но как бы ребята не забаловали после нескольких кувшинчиков эля.

Дант кивнул;

— Очень хорошо, мистер Кратч. Принесите сюда. Джиллиан осмотрелась. Комната была на удивление опрятной. Постель выглядела свежей и была, похоже, без клопов. На грубом деревянном столе у окна, выходившего на двор, красовалась ваза с цветами. Вода в тазу была чистой.

— Что-нибудь еще, милорд? — спросил хозяин. Дант оглянулся на Джиллиан.

— Миледи?

— А можно будет принять ванну?

— Разумеется, — ответил хозяин и пошел к двери. — Я скажу Маргарет, это моя жена, чтобы она живо подогрела воды. Она только-только сварила лавандовое мыло, я могу распорядиться, чтобы вам принесли кусок.

— Спасибо, мистер Кратч.

Дверь за стариком закрылась, а Джиллиан все стояла и смотрела на нее. Наступила неловкая пауза. Девушка понимала, что ей нужно что-то сказать, но в голову лезли такие мысли… Значит, им придется спать на одной постели? Она представила себе, как проснется утром в объятиях Данта — хотя отдавала себе отчет в том, что не должна даже задумываться об этом, — и испытала прилив возбуждения.

Наконец заговорил сам Дант:

— Комнатка такая маленькая. Увы! Я впервые останавливаюсь здесь, так что не знал. Но ничего. Вы, конечно, ляжете здесь, а я пойду на конюшню к Стабсу.

— Нет.

Дант посмотрел на нее.

— Мы ведь уже не чужие люди, Дант. А кровать довольно широкая. На ней хватит места нам обоим. В карете и то было теснее, наверное. И потом, я доверяю вам, как никому другому. Словом, мне будет гораздо спокойнее, если вы останетесь здесь.

Дант был потрясен и в первую минуту даже не знал, что ему ответить на это. Она доверилась ему… «И я не имею права обмануть ее доверие».