Моя королева - Рединг Жаклин - Страница 9

Шотландец, черт бы его побрал, ухмыльнулся еще шире.

– Готовы глотнуть еще, миледи?

– Разумеется, сэр. – Элизабет не собиралась отступать перед этим самодовольным типом.

После второго наперстка никакой катастрофы не произошло. Элизабет просто-напросто вообще ничего не почувствовала и не ощутила никакого вкуса. Ее охватило приятное внутреннее тепло, словно внутри у нее горит огонь, как в камине, так что она даже развязала шейную косынку и небрежно бросила ее на стол. Щеки у нее пылали, и это было чудесно. А в голове было так легко, будто Элизабет парила где-то в заоблачных высях.

И только после третьего глотка все завертелось у нее перед глазами.

Элизабет съела несколько кусочков баранины и выпила еще пару глотков, как вдруг сквозь гул в ее уши проник сердитый шипящий голос Изабеллы, обычно такой нежный.

– Бесс, мне хотелось бы уйти… сейчас же.

– Будь моей гостьей, – хихикнула Элизабет. Она заморгала, удивляясь, когда это Изабелле удалось обзавестись двойником.

– А тебе не кажется, что тебе тоже лучше уйти, Элизабет? Подумай о лорде Пер… – Тут она осеклась и сказала: – Нам завтра предстоит долгий путь на север, и лучше бы пуститься в дорогу пораньше.

Вспомнив о цели их путешествия, Элизабет скривилась. Лорд Перфойл. Это имя подействовало на нее, как ушат ледяной воды.

– Ба! Тем больше оснований у меня вообще сегодня не ложиться спать. Неужели ты лишишь меня этого последнего глотка свободы, Белла? Ведь в конце-то концов это ты утаила от меня правду о нашем путешествии на север, раскрыв все, когда уже было слишком поздно…

Сестры обменялись понимающими взглядами, после чего Элизабет махнула рукой, словно отгоняя несуществующую муху.

– Ну и ступай, Изабелла Анна Дрейтон. А мы с мистером Маккинноном допьем нашу уисге-бита. После чего обещаю сразу же отправиться спать…

К счастью, Дуглас все предусмотрел. Он поймал ее прежде, чем она ударилась головой об стол.

– О Боже! – вскричала Изабелла. – Неужели она умерла?

– Нет, мисс, но она проснется завтра утром и пожалеет, что этого не случилось.

Делать было нечего, и Дуглас поднял Элизабет на руки. Просто не верилось, что она столько выпила. Упрямая дуреха.

– А почему она не шевелится?

– Она спит мертвым сном, мисс. А поутру ни о чем и не вспомнит. Вы идите вперед, а я помогу вам доставить сестрицу в ее комнату, пусть проспится.

К счастью, их столик стоял у лестницы, ведущей наверх, в спальни. Посетители не обращали на них никакого внимания, и Дуглас быстро втащил Элизабет по узким ступенькам наверх; ему было жаль девушку – завтра, когда она проснется, у нее будет отчаянно болеть голова. Впрочем, поделом ей. Он ведь ее предупреждал.

Когда Дуглас положил ее на кровать, она пробормотала что-то вроде «самодовольный шотландец», потом перевернулась на спину и широко раскинула руки. Мгновение – и она начала тихонько похрапывать.

– Поутру она придет в себя, – сказал Дуглас совершенно расстроенной Изабелле, которая стояла рядом с ним, ломая руки. – А пока оставьте ее в покое.

Леди кивнула.

– Благодарю вас, мистер Маккиннон. Полагаю, мы снова оказались в долгу перед вами. Вышло, что за сегодняшний день вы пришли нам на помощь дважды.

Дуглас улыбнулся в ответ, искренне сожалея о том, что старшая сестра принесла девушке столько огорчений, потом поклонился и вышел. Прежде чем уйти в свою комнату, он решил спуститься вниз и заплатить Тернбуллу по счету. Если в округе рыщут патрули, как сказал трактирщик, ему лучше убраться отсюда до рассвета.

Дуглас поговорил с трактирщиком, с четверть часа болтал с посетителями, а потом пошел к себе. Он ступил на вторую ступеньку лестницы, как вдруг заметил маленькую дамскую туфельку, лежащую там, где она, должно быть, соскользнула с ноги Элизабет, когда он нес девушку наверх. Такого же цвета темного красного вина, что и ее платье, расшитая стеклярусом, она посверкивала в отсветах неяркого пламени в очаге. Туфелька была очень красивая – с высоким каблуком и заостренным мыском, – дерзкая на вид, совсем как ее хозяйка.

Дуглас остановился перед закрытой дверью в комнату Элизабет и тихонько постучался. Ответа не последовало. Он уже собрался было положить туфельку перед дверью, как вдруг услышал приглушенный голос, доносившийся изнутри.

Дуглас тихо повернул дверную ручку.

– Простите, мисс Изабелла, я вот нашел…

– Изабеллы здесь нет.

При свете, проникавшем в комнату из коридора, Дуглас увидел, что Элизабет сидит на краешке кровати, и сна у нее ни в одном глазу. Платья на ней не было, оно было брошено на пол и лежало там грудой смятого темно-красного шелка, волосы были распущены и свободно падали на плечи.

На ней была только сорочка.

Дуглас был ошеломлен и представшим перед ним зрелищем, и тем, что девушка не лежит в беспамятстве в постели. Он видывал зрелых мужчин, которые ни за что не протрезвели бы, выпив столько, сколько выпила Элизабет, не говоря уж о том, что они не сумели бы самостоятельно раздеться.

– Я… Наверное, туфля слетела у вас с ноги, когда вы поднимались по лестнице. Я просто хотел вернуть ее.

Девушка разглядывала его при свете свечи. Она склонила голову набок и сказала:

– Вот как? Совсем как принц, который отыскал прекрасную Золушку?

И Элизабет засмеялась собственной шутке. Смех был мрачный. Дуглас молча смотрел на нее, пытаясь не думать о том, что в комнате стало на несколько градусов теплее, хотя в очаге не было огня.

Но в ее глазах огонь пылал, и она все еще смотрела на него. Огонь этот был таким сильным, что внутри у него все непроизвольно сжалось.

Дуглас сказал единственное, что пришло ему в голову:

– В Шотландии эта сказка называется «Неосмотрительная беглянка».

Девушка молчала и по-прежнему смотрела на него.

Дуглас шагнул в комнату и поставил туфельку к изножью кровати.

– Ну, я пошел…

– Одну минутку, прошу вас, мистер Маккиннон.

Дуглас смотрел на нее выжидающе.

– Если не возражаете, мне хотелось бы поговорить с вами откровенно о некоем предложении, которое я хочу вам сделать.

Интересно, о чем это она?

– Предложение, миледи?

– Да, сэр. Деловое предложение. Я хочу нанять вас, мистер Маккиннон.

– Нанять меня?

– Да. Это ненадолго. Видите ли, я хочу, чтобы вы стали моим женихом.

Женихом? Этого он ждал меньше всего, ее слова ударили его словно обухом по голове. Дугласу и в голову не могло бы прийти такое. Он, конечно, не так ее понял. Ему явно все это снится. От виски у него разыгралось воображение.

– Прошу прощения, вы сказали – «женихом»?

– Да. И как я заметила, это ненадолго. На самом деле вы, разумеется, не женитесь на мне по-настоящему, но только будете притворяться, что мы должны пожениться. Обещаю, что за ваши старания вы получите хорошее вознаграждение.

Он понял, что речь идет о деньгах, но почему-то не мог отвести взгляда от ложбинки на ее груди, едва прикрытой сорочкой.

– Вы слишком много выпили, барышня. И теперь сами не знаете, что говорите.

– Нет, сэр, – возразила она вполне серьезно. – Я прекрасно понимаю, что именно вам предлагаю.

– Но ведь вы меня даже не знаете. Я для вас незнакомец. Чего же ради вы хотите, чтобы я так поступил?

Элизабет молча смотрела на него, и внезапно он понял, чем объясняется ее предложение. Догадка ударила его, словно тяжелый камень. Его одежда, речь, его грубая внешность… Глядя на него, она видит невежественного, бедного, туповатого шотландца. Другими словами, она хочет купить его, как некое развлечение, которое почему-то понадобилось ей на время, купить так же легко, так же бездумно, как покупает пару новых чулок. И уж конечно, она считает, что он бросится на колени и возблагодарит небеса за такую несравненную щедрость. А когда он ей надоест, когда перестанет ее привлекать, она с легкостью отшвырнет его в сторону, как те же чулки.

Негодование, яростное и острое, пронзило его, как палашом.