Искушая судьбу - Рединг Жаклин - Страница 43

Одного звали Хугин, или «мысль» – так вы назвали своего жеребца. А другим был Мунин, или «память».

– Эта история, должно быть, произвела на вас большое впечатление, если вы так хорошо ее запомнили.

Она пожала плечами:

– Да нет, не в этом дело. Как вы уже знаете, у меня просто есть способность к запоминанию единожды прочитанного или услышанного.

Адриан усмехнулся:

– Ну что ж, значит, ваша лошадь получила самое подходящее имя. Но скажите мне, пожалуйста, просто ради любопытства, – почему ваша мать прочитала бы вам нотацию за знание такой ненужной вещи, как скандинавская мифология?

Мара потупилась, что, по ее мнению, должна была бы на ее месте сделать Арабелла.

– Моя мать однажды сказала мне, что мужчины не любят образованных женщин. Она была против того, чтобы я вообще читала какие-либо книги, кроме кулинарных и руководств по вышиванию, потому что я могла бы ненароком выдать, что знаю больше положенного.

Это было, конечно, не правдой. Ее мать действительно говорила ей, что мужчины не любят образованных женщин, но, как и отец, полагала, что женщина должна быть так же образованна, как и мужчина. А поскольку ее братья сильно разнились по возрасту, у нее было то преимущество, что она все эти годы пользовалась услугами их учителей.

– Тогда почему же вы сейчас выдали мне эту тайну?

Мара слегка улыбнулась:

– Вы уже женились на мне, так что менять сейчас что-либо поздно. Вы попали в ловушку, заполучив образованную жену. Это вас огорчает, милорд?

Адриан рассмеялся:

– Нет, абсолютно не огорчает. Напротив, я крайне доволен этим, потому что, видите ли, ничего не смыслю в вышивании и, не окажись вы столь преступно образованны, беседы между нами носили бы крайне ограниченный характер. Я люблю вечерами вести разговор, осмысленный разговор, так что перестаньте прятать от меня свои знания. По моему твердому убеждению, женский ум нисколько не уступает мужскому. – И чуть тише добавил:

– Иногда даже слишком не уступает.

– Что вы сказали, милорд?

– Ничего. А теперь, если уж вы окрестили эту прелестную кобылку весьма, по-моему, подходящим именем, может быть, мы проверим истинность заверений ее бывшего хозяина в ее добропорядочности и хорошем поведении? Я скажу, чтобы Дейви оседлал Хугина. Он, наверное, немного застоялся в стойле и нуждается в небольшой прогулке.

Мара увидела возможность поднять вопрос об утренней поездке Рольфа.

– Да, но он уже был на прогулке. Лорд Блеквуд уже ездил на нем сегодня.

Адриан помедлил всего мгновение, и если Мара и ожидала реакции, то не заметила ее.

– Нет Арабелла, вы, должно быть, ошиблись.

Рольф не мог сегодня быть в Кулхевене. Он в Дублине, в двух днях пути отсюда, и собирается сесть на корабль, отплывающий в Англию.

И прежде чем Мара смогла оспорить его утверждение, он повернулся и направился в конюшню, чтобы оседлать Хугина, оставив ее в полном недоумении.

Она ни на мгновение не поверила в то, что Рольф находится в Дублине. Совершенно очевидно, что она собственными глазами видела, как он сегодня выходил из конюшни. И как Хугин поднимался по склону к коттеджу, где ожидал Оуэн. Вопрос был в том, действительно ли Адриан не знал о местопребывании своего друга или просто скрывал от нее этот факт.

Адриан был одним из самых доверенных советников Кромвеля. Он, несомненно, не мог знать о встречах Рольфа с Оуэном. Нет, именно Рольф должен был использовать свои отношения с Адрианом, чтобы получать от него сведения и передавать их Оуэну. Он действовал как шпион и использовал положение Адриана.

Она припомнила свою первую встречу с Рольфом, когда тот пришел поужинать с ними сразу же после ее прибытия в Кулхевен. Тогда он еще спрашивал о планах ее «крестного отца», Кромвеля. Мара припомнила также, как Адриан сказал ему, что она не может знать о подобных вещах. Тогда ей было не до этого, но теперь казалось странным, что он задал подобный вопрос женщине.

Но еще более странным ей казалось то, что она была обеспокоена подобными действиями Рольфа. Хотя она не проявляла особой лояльности ни к одной из конфликтующих сторон, все, чего она желала, так это только мира, и ее беспокоило, что этот человек, считающийся ближайшим другом Адриана, использовал их отношения подобным образом.

Но почему вообще это должно ее беспокоить? Чем она сама лучше, подумала Мара. Использовала Адриана как средство для достижения своих собственных целей, обманом заставила его поверить, что она Арабелла. Но при мысли о том, что Адриан считал Рольфа старым другом, тогда как Рольф использовал их дружбу в низких целях, Маре захотелось открыть Адриану его истинное лицо.

Однако она, разумеется, не могла этого сделать, потому что в таком случае ей пришлось бы признаться в своем собственном предательстве.

Достопочтенный Адриан Август Росс, граф Сент-Обин.

Позднее, ночью, Мара, сидя за бюро одна в своей спальне, училась подделывать подпись Адриана. С каждым росчерком пера ей все больше и больше не нравилось то, чем она занимается, к чему вынудил ее Оуэн. Ей очень хотелось пойти к Адриану и просто рассказать ему все., но она понимала, что это было бы самоубийством. Он немедленно арестует ее, бросит в тюрьму, и возможность заполучить обратно Кулхевен будет утеряна полностью и безвозвратно.

И все же в глубине души она хотела, чтобы все было по-другому, и задумалась о том, как сложилась бы ее судьба, если бы не было этой войны или Кромвель никогда бы не существовал.

Мара была так поглощена мыслями и попытками подделать подпись, что не услышала, как позади нее открылась дверь. Уголком глаза Мара заметила какое-то движение, и у нее чуть душа не ушла в пятки, когда она увидела, что это был Адриан.

– Адриан! – Она схватила лист пергамента и потянула его к себе, не желая, чтобы он увидел, что на нем написано. Стоявшая на бюро бутылочка с чернилами от неосторожного движения опрокинулась, и черная жидкость залила стол н все, что на нем было, в том числе и сам лист. – О Боже мой…

Мара схватила другой лист и, как бы пытаясь вытереть чернила, окончательно замазала все написанное ею ранее.

Когда она закончила, поверхность бюро и пальцы были в чернилах, но не осталось ни одной уличающей ее строки.

«Ведь Адриан действительно может решить, что женился на полной идиотке, – подумала Мара, стоя с выпачканными руками и испуганно глядя на него, – настолько неуклюжа я бываю в его присутствии».

– Позвольте помочь вам, – сказал Адриан, потянувшись к грязному листу пергамента, который она все еще держала в руках.

– Не надо, Адриан, зачем же и вам ходить с черными пальцами. Если не трудно-, позовите, пожалуйста, мою служанку.

Адриан пересек спальню и постучал в небольшую дверь, которая вела в комнату Саймы. Мгновение спустя появилась одетая в ночной чепчик Сайма и, в недоумении взглянув на Мару, бросилась на помощь. Пока женщины убирали стол, Адриан ждал в стороне. Спустя полчаса стол был убран и единственным свидетельством случившегося остались черные пальцы Мары и большое темное пятно на бюро.

– Надеюсь, то, что вы писали, было не очень важным? – спросил Адриан, когда Сайма закрыла за собой дверь.

Мара непонимающе взглянула на него:

– Простите?

– Я говорю про то, что вы там писали. Надеюсь, это не очень важно?

– О нет, это было просто письмо к матери. Ничего такого, чего нельзя было бы переписать заново. Извините за испорченное бюро. Вероятно, его можно будет покрасить, чтобы скрыть пятно.

Адриан покачал головой:

– Не стоит беспокоиться. Это я должен просить прощения за то, что напугал вас. Мне нужно было постучать, прежде чем войти. Я просто собирался проститься с вами.

Только сейчас Мара заметила, что он одет в дорожное платье.

– Вы куда-то уезжаете?

– Да. Боюсь, что мне придется поехать в Дублин.

– В Дублин? Но туда два дня езды. Как долго вы там пробудете?

– Если все пойдет хорошо, я вернусь к концу недели Если вам что-то понадобится, стоит только сказать об этом. Питер Шипли и миссис Денбери будут в вашем распоряжении. Извините, что не предупредил вас, но я только сейчас узнал, что мое присутствие там необходимо.