Искушая судьбу - Рединг Жаклин - Страница 30

Конечно, он сразу поймет, какая это прекрасная идея – помочь жителям деревни, и согласится на это, возвратив тем самым уважение к самому себе. Должен понять.

Мара испытывала искушение выпалить заготовленную заранее речь сразу, как только она переступит порог столовой, но понимала, что должна придержать язык и дождаться подходящего момента.

Когда она села напротив него, он приветливо кивнул ей. Стараясь вести себя как можно более непринужденно, Мара взяла салфетку и расстелила ее на коленях.

Потом, как будто между ними сегодня ничего не произошло, произнесла:

– Добрый вечер, милорд.

Сент-Обин опять кивнул:

– Добрый вечер, Арабелла. Позволю себе заметить, что сегодня вы выглядите просто очаровательно.

Радуясь его непринужденному тону, Мара улыбнулась:

– Вам нравится мое платье? Я надеялась, что вы одобрите его.

– Платье очень милое, хотя мои слова относятся не только к нему. Вы весьма красивы и недооцениваете себя.

Мара улыбнулась этому комплименту. Ужин, состоящий из жареной баранины, молодого картофеля и рисового пудинга с изюмом, прошел за непринужденной беседой. Все это время, отпивала ли она глоток вина из своего бокала или вытирала салфеткой рот, Мара чувствовала на себе взгляд Сент-Обина.

После ужина он попросил ее составить ему компанию в гостиной за крепкими напитками и пикетом.

– Вы хорошо играете, – сказал он позднее, откладывая карты. – Я ранее не встречал игроков, использующих подобную стратегию.

– Благодарю за комплимент, милорд, Меня научил отец в одну из особенно суровых зим, когда мы вынуждены были неделями сидеть дома. Потом он часто говорил, что научил меня на свою голову.

Сент-Обин кивнул в знак согласия:

– Вполне его понимаю. По-видимому, у вас есть какая-то своя система для подсчета очков во время игры.

– Собственно говоря, это не система, милорд. Скорее, это талант, которым я обладаю с детства. Видите ли, у меня очень хорошая память, особенно на всякие мелочи. Я запоминаю все, о чем читаю или слышу.

Стоит мне один раз увидеть что-нибудь, и это навсегда остается у меня в памяти.

– Сент-Обин улыбнулся:

– Это интересно. Вы разрешите мне проверить ваши необычные способности?

– Разумеется. Но каким образом?

Он встал, подошел к висевшей на стене книжной полке, пробежал глазами по заголовкам книг и вытащил одну из них, стоявшую на самом верху. Перелистав несколько страниц, он положил книгу перед ней в раскрытом виде.

– Прочитайте какой-нибудь отрывок с этой страницы и повторите его мне.

Она посмотрела на него. Было очевидно, что он не верил в ее способности. Принимая вызов, Мара взглянула на страницу. Это был рецепт приготовления крепкого бульона, датированный пятнадцатым столетием и написанный весьма корявым стилем. Она быстро пробежалась по строчкам, закрыла книгу и слово в слово повторила его, включая опечатки, вплоть до слов «…потом варить, положив в котел с кипящей водой, плотно закрыв крышкой, чтобы не выпускать паров».

Скептическая улыбка Адриана растаяла.

– При случае буду иметь в виду, что вас лучше иметь в качестве партнера, чем противника. – Он встал, взял книгу и, предложив ей руку, провел к двум креслам, стоящим перед очагом. – Я начинаю понимать, что женился на весьма непростой женщине. Все время нахожу в вас способности, о которых даже и не подозревал.

– Это плохо или хорошо, милорд?

– По-моему, хорошо. Пока что вы не сделали ничего, что вызвало бы мое недовольство, если, конечно, не считать той уловки, с помощью которой вы вынудили меня взять вас сегодня на прогулку. – Он помолчал. – Но вы были правы. Вы хозяйка этих владений и, надо добавить, вполне подходите для этой роли. Я хотел сказать вам, Арабелла, что горжусь вашим сегодняшним поведением. Не многие женщины смогли бы с таким мужеством встретиться лицом к лицу с жителями деревни.

– Благодарю вас, милорд, хотя я не считаю это проявлением храбрости. Я поступила так, как, по моему мнению, должна была поступить ваша жена.

– Вы снова недооцениваете себя. Эти селяне не так уж часто приветствуют англичан. Они только-только начали воспринимать меня как своего нового господина.

И я не был уверен в том, нужно ли представлять вас им так скоро.

– Их презрение к нам можно понять. Я совершенно уверена, что подобно тому, как многие англичане видят в ирландцах врагов, ирландцы испытывают к нам те же чувства. И пытаться утаивать от них тот факт, что ваша жена – англичанка, значило бы только увеличивать этот разрыв между нами. Эти люди не более ответственны за преступления, совершенные ирландцами, чем вы или я за преступления англичан. Они просто невинные жертвы войны.

Сент-Обин ничего не ответил, и Мара внезапно испугалась, не зашла ли она слишком далеко.

– Я что-нибудь не так сказала?

– Нет, Арабелла. Просто я думал о том, что не так уж много на земле людей, способных меня удивить.

Не уверенная в том, следует ли ей воспринимать эти слова в качестве похвалы, Мара решила больше не касаться этого вопроса. Вместо этого она использовала момент, чтобы обратить его внимание на жителей деревни и их проблемы.

– Я подумала, милорд, не можем ли мы как-нибудь помочь селянам? Ведь так очевидно, что их жилища крайне нуждаются в ремонте, скот сильно истощен, а одежда в таком состоянии…

– Не вижу в этом необходимости, Арабелла.

Такой решительный отказ привел Мару в замешательство.

– Но нельзя ли хотя бы на короткое время освободить их от арендной платы?

– Это невозможно.

– Но вы же, конечно, понимаете, что, оказав им помощь, вы таким образом увеличите доходность Кулхевена. Имея лучшую одежду и скот, они смогут засевать больше зерна и производить больше…

– Я сказал «нет», Арабелла!

Резкое замечание Сент-Обина заставило Мару замолчать.

– Сейчас настали трудные времена для всех, не только для Ирландии. У этих людей по крайней мере есть крыша над головой. Многие жители Ирландии вообще не имеют ее. Жилища многих были разрушены, а самих людей оставили умирать в канавах. Других, вместе с их хозяевами, согнали со своей земли в Северную Ирландию, где они влачат жалкое существование. У этих же по крайней мере остались дома и семьи.

– Но они голодают, милорд. Вы же не можете не видеть этого. Вы сказали, что хотите завоевать их доверие. Разве то, что вы дадите им возможность жить по-человечески, не поможет вам добиться этой цели?

Сент-Обин молча смотрел на нее, и ей на какое-то мгновение показалось, что она выиграла. Но потом он отрицательно покачал головой:

– Я ничего не могу с этим поделать. Ваш собственный крестный запретил это. Жители деревни должны сами найти выход из создавшегося положения. Ваша забота о людях Кулхевена достойна похвалы и делает честь вашим чувствам, но мне кажется, что вопрос исчерпан. День был трудный, и я устал. Спокойной ночи, Арабелла.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Глядя ему вслед, Мара сердито фыркнула. Как может он оставаться таким безразличным, таким жестоким и жить здесь по-королевски, зная, что в деревне голодают дети? Ей хотелось накричать на него, заставить увидеть, что он абсолютно не прав, но она знала, что не может этого сделать. Смотря вслед уходящему Сент-Обину, Мара понимала, что Арабелла никогда не стала бы так с ним разговаривать.

Она хотела вернуть ему самоуважение, которое, как ей казалось, он потерял. Теперь ей казалось, что этого самоуважения не существовало вообще.

Может быть, она зашла слишком далеко и дала ему повод для подозрений – такого решительного отказа Мара никак не предполагала. Она всегда считала его джентльменом, корила себя за то, что обманула столь благородного и справедливого человека. Может быть, подобное мнение было ошибочным.

Адриан закрыл дверь своей спальни и нервно пригладил рукой волосы. Он знал, что все сказанное Арабеллой – сущая правда, но боялся привлечь внимание Протектората. Если бы существовал какой-либо способ убедить Кромвеля в необходимости помощи этим людям, он сделал бы это. Арабелла была права. Ее крестный, несомненно, должен понять, что, помогая этим людам, он, в свою очередь, поможет землевладельцам-англичанам сделать свои поместья более доходными.