Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих - Страница 81

Этот мрачный анализ ни в коем случае не означал, что флот склонился перед неизбежным или не хотел принять вызов заведомо более сильного противника, это совершенно не соответствовало его духу. В последовавшие военные годы его отвага и умение стали серьезной угрозой для противника, несмотря на постоянную нехватку материалов и ошеломляющее численное превосходство противника. Проведя сорок пять лет на службе на флоте, я считал, что знаю его досконально, но оказалось, что даже я могу удивляться его преданности долгу и исполнительности.

Ситуация, в которой оказался германский флот в начале военных действий, с полной ясностью может быть показана путем сравнения численности наших кораблей с общим числом соответствующих кораблей противника. Так, 22 британским и французским линкорам противостояли 2 наших линкора и 3 «карманных» линкора. Противник располагал 7 авианосцами; мы же не имели ни одного, поскольку строительство «Графа Цеппелина», хотя и близкое к завершению, было остановлено, так как военно-воздушные силы не разработали сколько-нибудь пригодного типа самолета. У нашего противника в совокупности было 22 тяжелых крейсера против наших 2 и 61 легкий крейсер против наших 6. Британцы и французы могли бросить 255 эскадренных миноносцев и торпедных катеров против наших 34.

Да и наше географическое положение не изменилось к лучшему со дней Первой мировой войны. Правда, мы могли на короткий период использовать часть наших сил против коммуникаций противника, проходящих вне акватории пролива Ла-Манш и Северного моря, в особенности если бы нам удалось улучшить нашу организацию судов снабжения, танкеров и других вспомогательных судов для пополнения запасов наших надводных рейдеров и подводных лодок, чтобы не заставлять их возвращаться в германские порты после каждой атаки на корабли и суда неприятеля. Но развитие авиации дальнего действия, однако, давало нашему противнику гораздо более действенное оружие против наших надводных кораблей, пытавшихся прорваться из Северного моря на просторы Атлантики.

При десятикратном численном превосходстве сил противника, еще больше увеличенном наличием многочисленных и прекрасно дислоцированных баз, нашей единственной надеждой нанести урон ему была концентрация всех наших усилий против путей его снабжения. Единственным уязвимым местом Англии были пути ее морского импорта, и именно по ним мы и должны были нанести свой удар. Удары подводных лодок, крейсеров, «карманных» линкоров и линкоров, равно как и вспомогательных крейсеров, эскадренных миноносцев и торпедных катеров, должны были наноситься скоординированно и по заранее разработанному плану. И хотя прямой результат наших ударов по врагу, разумеется, был нашей первоочередной задачей, также надо было учитывать и косвенный результат, достигаемый против военных усилий противника в результате наших атак его атлантических коммуникаций и действий наших надводных рейдеров против вражеского судоходства на всех морях и океанах. Нам предстояло захватить инициативу и быстрыми действиями и неожиданными ударами по противнику в различных районах вынудить его отказаться от объединенных действий против наших подводных лодок и «карманных» линкоров.

Надежное и разумное содействие ВВС стало бы большим подспорьем флоту при выполнении этой задачи. Верховное командование вооруженных сил, планируя военную стратегию страны, выпустило 31 августа свою директиву № 1 «О ведении войны». Согласно этой директиве военно-морской флот должен был «вести войну против вражеской торговли, и прежде всего против торговых связей Великобритании». С другой стороны, военно-воздушным силам в качестве основной задачи ставилось «осуществление превентивных операций против вражеских ВВС, действующих против германской армии и территории Германии». Дополнительными задачами были «уничтожение английской военной промышленности, британского торгового мореплавания и перевозок живой силы во Францию, а также наступательные действия, когда это позволяет обстановка, против соединений английского флота, в особенности линкоров и авианосцев».

Согласно этой директиве Верховного командования вооруженных сил действия против английских морских коммуникаций были всего лишь второстепенной задачей для ВВС, и, как это вскоре и оказалось, командующий ВВС не уделял должного внимания важности этой задачи. В результате этого флот, действуя против английской морской торговли, получал весьма незначительную поддержку авиации, которая, в отличие от флота, была численно и в боевой мощи равной или даже превосходила авиацию противника. Вследствие этого флоту в его действиях на морях против Англии приходилось рассчитывать только на свои собственные силы. В подобной ситуации военно-морской штаб[59] пришел к единогласному мнению, что подводные лодки должны были быть использованы в качестве основного оружия, а все остальные военно-морские силы обязаны обеспечивать их действия в подводной войне.

Из ситуации, когда наши военно-морские силы столь значительно уступали силам противника, неизбежно следовало, что они рано или поздно должны были либо вообще исчезнуть вследствие потерь и износа, либо оказаться не в состоянии принимать участие в боевых действиях, долгое время пребывая в ремонте. Поэтому, делом первостепенной важности становилось строительство новых кораблей для замены поврежденных и вышедших из строя кораблей. Это стало окончательным приговором всему плану «Z», бывшему долгосрочной программой, и означало замену его программой, по которой могло быть произведено максимальное количество наиболее эффективных кораблей в течение минимального времени. Такими кораблями, естественно, были подводные лодки. Поэтому все работы по строительству крупных кораблей были приостановлены, за исключением строительства линкоров «Бисмарк» и «Тирпиц» и крейсера «Принц Ойген», сооружение которых уже приближалось к завершению. Это решение высвободило мощности судоверфей страны для первоочередного строительства подводных лодок.

Этого, однако, было совершенно недостаточно; нехватка материалов и квалифицированных рабочих, а также насущная необходимость для промышленности выполнять заказы армии и ВВС потребовали того, чтобы приоритет в строительстве подводных лодок был поддержан на правительственном уровне, даже за счет замедления работ по заказам других видов вооруженных сил.

Гитлер не хотел этого делать, и, несмотря на личные доклады, рекомендации и другие напоминания о том, что строительство подводных лодок имеет первоочередное значение, флот был вынужден постоянно сражаться за получение материалов, рабочей силы и производственных мощностей.

Сказать по правде, у Гитлера были свои причины для подобного отношения, хотя я и не мог считать эти причины достаточно вескими, а именно: он все еще надеялся избежать полномасштабной войны с западными странами. Он был убежден, что быстрые военные успехи, которые, как он был уверен, он сможет достичь в наземной войне, настолько укрепят его положение, что он сможет заново достичь соглашения со странами Запада.

Эта точка зрения Гитлера стала ужасной помехой для военно-морского флота в ходе операций начала войны. Так, например, когда вопрос о «польском коридоре» в конце августа чрезвычайно обострился, я, с согласия Гитлера, 21 и 24 августа отправил в море «карманные» линкоры «Адмирал граф Шпее» и «Дойчланд», а также суда снабжения. Тогда, если бы война и в самом деле разразилась, они были бы уже в состоянии немедленно начать операции против неприятеля. Это была всего лишь мера общей предосторожности, подобная тому, как Англия и Франция привели в полную боевую готовность свои военно-морские силы с началом чехословацкого кризиса в предыдущем году. Она ни в коем случае не представляла собой отказ от моей точки зрения, что войны с Англией и Францией можно было бы избежать, если бы наше правительство после заключения пакта о ненападении с Россией проводило бы осторожную и взвешенную политику.

По мнению же Гитлера, нанесение поражения военно-морским силам противника – поражения, которое уязвило бы гордость Англии и ее престиж морской державы, резко ухудшило бы шансы для благоприятных переговоров с Западом. Поэтому по особому распоряжению Гитлера «карманным» линкорам было приказано с началом войны не появляться в районах их операций без специального приказа. Подобным же образом и подводные лодки были связаны в своих действиях строгими ограничениями.