Семь пятниц - Ребров Дмитрий - Страница 48

Он демонстративно пожал плечами, выражая тем самым свое недовольство, но отказать девушке в этой странной просьбе Сергей не смог. «Ладно, – подумал он, – в конце концов, что ему – жалко, что ли?..» Еще раз вздохнув и недоуменно покачивая головой, он стянул с плеч куртку, а следом – и тельняшку.

Саша впилась взглядом в обнаженный мужской торс. Посмотреть, надо признать, было на что – четкий рельеф тугих мышц, широкий, мужественный разворот сильных плеч, гладкая, бархатистая, смуглая от загара кожа. Но девушке было совсем не до любования, она искала на теле Сергея след от пулевого ранения. Разглядывать сидящего мужчину было не очень удобно, поэтому Саша слегка надавила на его плечо, чтоб он откинулся назад. Он недовольно хмыкнул, но все-таки подчинился и лег на спину, заложив руку за голову.

– Это?.. – она опасливо дотронулась до красно-коричневого пятнышка под ключицей.

– Это же родинка, ты что?.. – он приподнял голову, усмехнулся и ткнул пальцем в правую часть груди. – Вот тут где-то…

Он убрал руку, и Саша увидела то, что искала. Отметка от пули была небольшой, размером с кружочек конфетти, и несколько напоминала зажившую яззочку после ветрянки. Маленькое пятнышко, чуть углубленное и совсем не тронутое загаром – вот и все, что оставила пуля на теле Сергея, но Саше при виде его стало жутко. Ей вдруг чрезвычайно ярко и отчетливо представилось, как холодный комок железа с тупым равнодушием безжалостно впивается в это красивое и сильное тело, пронзает теплую кожу, крошит ребра, разрывает легкие… А если бы пуля прошла немножко правее – там, где бьется упругое, живое сердце?!

Сняв шлем, Саша наклонилась ниже и осторожно прикоснулась к страшной отметине. Сергей шевельнулся.

– Что, больно?.. – она немедленно отдернула руку и отшатнулась.

– Да нет – щекотно, – смущенно улыбнулся он. – От волос твоих щекотно…

Саша рассеянно улыбнулась в ответ, легким движением заправила выбившиеся прядки за уши и опять склонилась над ним. На левой руке Сергея, около плеча, она увидела розоватый шрам от осколка. Он был значительно больше крохотного следа на груди, но почему-то именно бледное пятнышко, оставленное пулей, полностью завладело ее вниманием. Оно казалось куда страшней, опасней и потому притягивало как магнитом.

Девушка снова очень осторожно дотронулась до груди Сергея, медленно провела пальцем вокруг ранки, ощущая ее неровную, рваную кромку. Неожиданно накатила обжигающе пронзительная жалость к этому замечательному парню, и Саша вдруг порывисто накрыла пугающую метку ладонью. На мгновение подумалось: вот сейчас она уберет руку, а под ней – ничего, только смуглая, гладкая кожа.

Но след от пули, конечно, не исчез, как не исчезла и жалость к Сергею. Наоборот, она стала еще резче, еще мучительней. На глаза навернулись непрошеные слезы, Саша опустила голову еще ниже и совершенно безотчетно, поддавшись внезапному порыву, прикоснулась к ране губами.

«Господи, что я делаю?..» – мелькнула растерянная мысль, но в следующий миг Саша с невероятной силой и остротой ощутила волнующий, пьянящий, терпкий запах мужского тела. Казалось, в этом запахе было все – и полуденное солнце, и степная полынь, и морской ветер, и горный снег… А еще – соленый пот, горькая пороховая гарь и горячая кровь…

В голове у девушки помутилось, она еще раз – уже смелее и откровеннее – прижалась губами к теплой, бархатистой коже. Подспудно, краем сознания, она понимала, чем может закончиться эта ее вольность, но даже и не подумала остановиться. Наоборот, ее нетерпеливые губы скользнули выше и захватили маленький, мгновенно затвердевший мужской сосок.

– Саня… Санечка… – прошептал оторопевший Сергей. – Ты что?..

Она подняла на него сверкающие, шалые, полубезумные глаза.

– Молчи, Сереженька… Молчи… – и девушка закрыла его рот долгим, жарким, отчаянным поцелуем.

Не сразу, но он ответил на него, ответил неожиданно пылко, даже страстно. Саша почувствовала на своем теле его сильные руки, и уже через минуту все переменилось – она лежала на спине, а Сергей склонялся над ней, покрывая ее лицо, шею, волосы жадными поцелуями.

И вот уже его пальцы шарили у нее на груди, расстегивая одну за другой пуговицы куртки, а Саша, не отпуская его шеи и плеч, слегка поворачивалась, чтобы ему было удобней. Она плыла в томительной неге, тонула в сладостном блаженстве и таяла, таяла, как тает воск на огне…

Руки Сергея скользнули ей под тельняшку, коснулись живота, груди и тут…

Буквально каждой клеточкой своего тела Саша внезапно почувствовала, что вся ее кожа покрыта противной, мерзкой, липкой пленкой подсохшего пота. Это отвратительное ощущение было таким сильным и острым, что от ее возбуждения не осталось и следа. С жуткой смесью досады и стыда она пожалела, что, приводя недавно в порядок лицо, ей не пришло в голову позаботиться об остальном. А между тем минувшей ночью, во время панического бегства, с нее сошло семь потов…

И вот теперь руки Сергея вязли в этой ужасной липучей зловонной гадости!.. А что он почувствует, когда прикоснется к ее коже губами?!

«Срам-то какой, господи… Как же это я… – метались в ее голове растерянные мысли. – Да от меня же, наверное, разит, как от последней бомжихи…»

Нет, о том, чтоб заниматься любовью с Сергеем в таком жутком виде, не могло быть и речи! Саша вовсе не была ханжой, и будь с ней сейчас кто-нибудь другой, такой неприятный нюанс, как засохший пот, ее бы, возможно, и не остановил. Но с Сергеем… Нет, предстать отвратительной неряхой и замарашкой перед ним она не могла никак!..

Проклиная все на свете, она взяла в ладони голову Сергея, подняла ее и, виновато заглянув ему в глаза, прошептала:

– Сереженька, милый, прости, пожалуйста, но… я не могу… Мне нельзя, понимаешь?..

– Что?.. Как?.. – недоуменно пробор мотал он. – Но… Но ты же сама…

– Ну миленький мой, хороший, ну прости, прости… – умоляющей скороговоркой зачастила она. – Я… сама не понимаю, как это… Ну пожалуйста, не сердись, Сереженька… Не сейчас, потом, хорошо?.. Все у нас будет потом, правда?..

Сергей помолчал, потом коротко кивнул и с шумным вздохом откинулся на спину.

– Ну конечно, Саня… Потом, так потом… – он еще раз вздохнул и закрыл глаза.

Андрея разбудил громкий и резкий, как винтовочный выстрел, звук треснувшего сухого сука неподалеку. Он открыл глаза и сразу, без малейшей паузы, включился – вскинул голову, подобрался, прислушался.

Кто-то приближался к его укрытию, причем неизвестный шел открыто, нисколько не таясь и не смущаясь производимого шума. Шел как хозяин, полностью уверенный в том, что здесь, на своей территории, ему ничего не угрожает. А может, наоборот – как человек, которому уже незачем скрытничать, поскольку игра для него закончена?.. Впрочем, Усольцев не стал гадать, он давно определился: сперва надо укокошить хозяина рюкзака, а уж потом выяснять – есть у него подсказка или нет.

Человек подошел вплотную к кустам, и Усольцев смог его разглядеть. Это был, как он и предполагал, Четверг. Андрей сжал рукоятку пистолета и замер, приготовившись стрелять. Противник был совсем рядом, он наклонился к своему рюкзаку, скинул прикрывавшие его ветки папоротника… Его голова маячила всего в каких-то двух метрах от Усольцева. Вторник поднял пистолет, высматривая приемные окошки на шлеме соперника, и тут вдруг увидел, что они покрыты толстой рыжей коркой засохшей глины.

Андрей не сразу разгадал хитрость Четверга, он прицелился и выстрелил – никакого эффекта. Еще выстрел и еще – он бил почти в упор, промаха быть не могло, но шлем противника тем не менее не издал ни звука. Только тогда до Усольцева дошел замысел коварного «интеллигента».

«Вот жухало! – возмущенно и растерянно подумал он. – Это ж надо до такого додуматься!…»

А Четверг, ни сном ни духом не ведая о том, что его «рацуха» уже успела блестяще сработать, подхватил свой рюкзачок и отошел в сторону. Он присел на корточки и начал доставать оттуда кулечки и сверточки, собираясь, видимо, перекусить.