Алла Пугачева: По ступеням славы - Раззаков Федор Ибатович - Страница 2

А в школе (N496, что в Лавровом переулке) у Пугачёвой было другое прозвище — Шая. У них в классе учились четверо рыжих, и один из них был похож на неё. Его обзывали Шая. Его все кому ни лень обижали, и только Алла защищала. Поэтому сначала её прозвали «Шаева защитница», а потом сократили до Шаи.

Училась Пугачёва на «отлично». Единственную четвёрку с минусом она получила в шестом классе за контурную карту. Так это её так задело, что она просидела за этой картой целую ночь и уже на следующий день заработала пятёрку с плюсом. Правда, в 8-м классе её успеваемость снизилась — приближались экзамены в главной школе, музыкальной.

Вспоминает А. Пугачёва: «Я, конечно, не знала, что буду артисткой. И, наверное, из-за того, что я даже об этом и не мечтала, — как-то воображала себя ею. Внешность была — да, уникальная… Рыжая, очки круглые, коса-селёдка… Ужас, ужас. И все равно казалось… И это мне давало возможность быть лидером в классе. В кого-то могли влюбиться, они были красивее, все это знали. Были усидчивее. Но я была лидером. Была круглой отличницей. Мне сидеть за партой было не так интересно, как отвечать урок. Это был для меня зрительный зал. И если я не знала чего-то — это было для меня просто ужасно. Как забыть слова на сцене. И все равно, если бы я даже поскользнулась и упала перед всем классом, я сказала бы „Ап!“. Потому что мне нельзя было иначе. Все знали, что я могу выкрутиться из любого положения. Я всегда все знала. И только иногда я специально не выучивала урок. Нельзя же всегда положительным героем выходить: я чувствовала, что это может наскучить классу…».

О том, какой Пугачёва была в музыкальной школе N31, вспоминает её одноклассница Л. Титова: «В 13 лет Алла была худенькая, замкнутая, но достаточно яркая внешне, симпатичная: с медно-рыжей блестящей косой, не красилась, носила очки. Мы часто выступали нашим ансамблем, играли увертюру из „Детей капитана Гранта“. Алла была очень способная и могла бы стать хорошей пианисткой, но она не любила часами просиживать за инструментом — не хватало терпения. Потому, наверное, увлеклась эстрадой. К классу седьмому в ней пропала замкнутость, она прямо-таки переменилась, стала шумная, артистичная, у неё появился шарм. Уже тогда она сочиняла песни, постоянно пела, хотя голосок был слабенький…»

Как и все девчонки её возраста, она мечтала о большой и светлой любви. Но в отношениях с кавалерами ей не везло. Однажды собралась пойти в кино с одним мальчиком, полдня готовилась, но все испортила родная бабушка Александра Кондратьевна. Когда мальчик зашёл за Аллой и они уже направлялись к двери, бабушка внезапно спросила внучку: «Аллочка, ты тёплые штаны надела?» Внучка в слезах убежала прочь.

В другой раз все испортила мама. Алла тогда встречалась с мальчиком по имени Сева, но, когда Зинаида Архиповна узнала об этом, запретила дочери даже думать об этом: «Рано тебе ещё!» Пугачёва обиделась на мать и даже убежала из дома. Ночь она провела на Курском вокзале. Видимо, впечатления от этой ночёвки у неё остались не самые радужные, поэтому домой под утро она вернулась «шёлковая».

В 13 лет Алла Пугачёва впервые взяла в руки сигарету: видимо, хотелось ни в чем не уступать мальчишкам. Тогда же её стала преследовать жуткая аллергия. «Я ничего не могла надеть, кроме чёрного. Это было ужасно. Школьная форма меня как-то спасала. Но не та, которая продавалась в магазинах. Приходилось подыскивать какой-то специальный материал и шить у портнихи. Каждый лоскуток проверяли — нет ли у меня на него аллергии. Как правило, от зеленого, красного, голубого меня начинало трясти. Надену платье, пять минут похожу — и впадаю в полуобморочное состояние, голова холодным потом покрывается.

Сколько врачей вызывали! Они заявляли, что это, конечно, аллергия, но какая — непонятно. Я все время говорила: «Мама, вот если б можно было стать знаменитой и поехать в другую страну, хоть на край света, чтобы вылечиться, как бы я была счастлива». Мама плакала и отвечала: «Ничего, девочка. Можно и из чёрного кофточку сделать!»

И стала я свои чёрные вещички носить так, чтобы все думали, будто у меня полно нарядов, но я их просто не хочу надевать. Учителя спрашивали: «Что ж ты на вечер в такой одежде пришла?» Знали, что у меня родители достаточно обеспеченные. Так я ещё порву на себе что-нибудь нарочно. Пусть все думают: какая же неряха, ведь может прилично одеться, а вон что на себя нацепила. Это была первая и самая сложная роль в моей жизни — изображать взбалмошную, счастливую и богатую…»

Поздней весной 1952 года отец Аллы совершенно случайно очутился в посёлке Новоалександровский близ Клязьминского водохранилища и настолько был потрясён тамошними местами, что решил этим же летом снять здесь какой-нибудь домик, чтобы жена и дети могли отдохнуть вдали от городской пыли и суеты. Правда, для Аллы этот отдых был половинчатым: мама заставляла привозить в деревню и пианино «Циммерман», на котором дочь усердно разучивала гаммы в перерывах, а то и во время деревенских игр. Последние иной раз были весьма рискованные. Например, однажды брат Алла приехал в деревню чуть позже сестры и, к своему ужасу, увидел, что по деревне бегает… негр в белом саване и чалме. Приглядевшись, Женя увидел, что это не кто иной, как… его родная сестра.

На этом придумки Пугачёвой не кончились. В другой раз она решила сделать из брата… девчонку. Его переодели в платье, наложили макияж, на голову водрузили мочалку, должную заменить парик. И в таком виде Пугачёва отправила братца к своему тогдашнему кавалеру — студенту МАИ Диме Страусову — под видом своей городской подруги Нельки. Студент минут пять общался с гостьей, но так и не раскрыл мистификации: так искусно был закамуфлирован Евгений (ему даже полотенце под платье запихнули, чтобы имитировать грудь). Потом уже сам мистификатор не выдержал и раскрыл себя. Но история на этом не закончилась.

Пока её брат общался со студентом, Алла успела сходить к деревенским ребятам и нажаловалась им на свою подругу: дескать, не успела приехать, а уже отбивает у неё парня. Ребята приняли её беду очень близко к сердцу. И отправились «учить» заезжую вертихвостку уму-разуму. Вот как об этом вспоминает сам Евгений: «И вот мы идём — на повороте стот человек двенадцать. Одни отозвали Диму якобы по делу, а другие схватили меня и куда-то потащили. Я отбрыкиваюсь, кричу:

— Ребята, да вы что? Я, может, ещё удивить вас хочу.

— О, давай, удивляй! — заорали они.

Тут я косынку снимаю вместе с мочалкой.

Сначала была просто настоящая немая сцена. А потом мы все хохотали как сумасшедшие. Алла, конечно, радовалась больше всех…»

Не менее бурно протекала школьная жизнь нашей героини. Вот как об этом вспоминает один из её одноклассников — В. Штерн: «Алла легко могла надавать по шее мальчишке старше себя. В школе у неё были серьёзные проблемы с поведением: кнопки на учительском стуле, мел в воде, доска в воске. А во время Карибского кризиса (октябрь 1962 года. — Ф. Р.) она решила, что мы просто обязаны поехать к несчастным кубинцам. План был прост: под Аллиным предводительством мы на поезде добираемся до Ленинграда, а там тайно пролезаем в трюм корабля и плывём до Кубы. „Вот увидите, кубинцы нам будут очень рады!“ — повторяла она. Но нас сняли с поезда. Алла очень переживала…»

Тем временем в 1963 году в семью Пугачёвых пришла беда: арестовали их отца. Он к тому времени дослужился до должности директора Талдомской обувной фабрики и оказался замешан в каких-то махинациях. А в те годы Хрущёв объявил настоящую войну расхитителям социалистической собственности. О жёсткости этого курса говорит хотя бы такой факт: с ноября 1962 по июль 1963 года в СССР прошло более 80 «хозяйственных» процессов, на которых было вынесено 163 смертных приговора. Но Борису Пугачёву повезло: его прегрешения потянули всего лишь на три года, из которых суд ему потом скостил ровно половину. Срок он отбывал в колонии под городом Долгопрудным Московской области (кстати, всего в 5 км от дачи в Новоалександровском).