Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Магия успеха - Разумовский Феликс - Страница 53


53
Изменить размер шрифта:

— Так куда это ты отваливаешь?

За подругу ответила Женя:

— Догадайся с трех раз, — туда же, куда и мы. Все дороги ведут в Норвегию. — Она сунула в рот чернильную маслину и насмешливо округлила глаза. — Через «Альтаир», конечно же, через нашу турфирму. — Женя выплюнула косточку. — Все-таки Питер маленький город.

— Да, Сереженька, начинаю трудовую жизнь, еду на буровые вышки. — Шашлыки пришлись Вике по вкусу, жевала она с энтузиазмом. — Стресс снимать у бурильщиков. Авантюра, конечно, по объявлению, товарка сблатовала. И везут как-то странно, поначалу за полярный круг, к Баренцеву морю, затем на автобусе через норвежскую границу. Времени — в обрез, отбываем послезавтра, а у меня еще рейтуз с начесом не заготовлено…

— Ты, мать, закусывай давай. — Женя от души положила ей салата, придвинула тарелку с ветчиной.

— А в Чухонке-то чего, разонравилось? — спросил Прохоров со скучающим видом. — Горячие финские парни утомили?

Водку он пил вдумчиво, не торопясь, не мешая ни с чем и как следует закусывая, но все равно в голове уже шумело. Ко всякому делу нужна привычка.

— Ну ты скажешь! Да финика в постели от жмура не отличить. Нет. — Вика залпом хватанула стакан вина, забыв про вилку, пальцами взяла остывшую свинину. — В Чухне эстонцы объявились, мать их за ногу, бизнес к рукам прибирают. И ко мне в «сутики» набиваться начали. Вот с таким поленом как-то сунулись, говорят, дружи, дефка, с намми, а не тто эттимм терефом тепя ттрахать путемм. Я дура, что ли, — она пожала плечами, — нужны мне в пи…де занозы. Головой покивала и свинтила с концами, пусть другие на сутенеров ишачат.

Съели шашлыки, прикончили салат, выпили вино. Женя извлекла из холодильника селедку «под шубой». Вика достала бутылку «Реми Мартен», открыв банку икры, начала делать бутерброды. Покончив с коньяком, дамы принялись за настойку, Прохоров же своим пристрастиям не изменял и все пользовал водочку, не торопясь, вдумчиво, большими хрустальными рюмками. Потом четвертовал арбуз и пожалел, что нет в наличии чистого спирта. Накачать астраханского красавца из шприца да и оставить на ночь, а к утру вся его мякоть превратится в ароматный, убийственной крепости ликер. Впрочем, и так неплохо. Ели арбуз чайными ложками, выскребали середину, по очереди бегали в сортир. Затем опять пили, по новой жарили шашлыки, и потихоньку набрались до поросячьего визга.

— Короче, дело к ночи. — Вика с трудом поднялась и, пошатываясь, расстегивая на ходу блузку, поплелась в комнату. Глаза у нее были остекленевшие, словно у сомнамбулы.

— Шутить изволите, время детское. — Прохоров тоже поднялся и завернул в ванную. Сунул голову под холодную воду, однако муть перед глазами стала только гуще, и ноги сами понесли его к кровати, поперек которой распростерлась Вика в шикарном кружевном белье. В низу живота у нее была наколота бабочка.

«И мы не лыком шиты». Тормоз с гордостью явил на свет Божий триколорные трусы и начал кантовать Вику в нормальную позицию:

— Ты, между прочим, здесь не одна, что за эгоизм такой!

— Сам дурак. — На мгновение приоткрыв глаза, она обиженно отвернулась, пьяно пробормотала во сне: — Fuck off, dirty bastard!

— Чего, чего? — Прохоров накрылся, вытянулся, затих.

В это время в комнату вошла Женя, одним движением сняв трусы, колготки и джинсы, она нырнула под одеяло и начала толкаться:

— Двигайся давай, разлегся.

Как ни был Серега пьян, но природа взяла свое, — отреагировал и, пустив в ход колени и бормоча непристойности, принялся гнусно домогаться. Никаких веских доводов он и слышать не хотел, наваливаясь всей тяжестью, сопел, скрежетал зубами, так что пришлось Жене пойти на компромисс — ублажать беднягу проверенным способом, ручкой.

— Ну ты и сука, Корнецкая, такое добро переводишь!

Растревоженная любовной суетой Вика, подперев голову, некоторое время следила за процессом. Ее хорошенькое сонное лицо искажала гримаса негодования. Вскоре она не выдержала, оттолкнула Женину руку и принялась трахать Прохорова со всей обстоятельностью опытной женщины. На любом родео ей несомненно достался бы главный приз.

— Тебе лишь бы потрахаться, сверхурочница. — Зевнув, Корнецкая повернулась задом и мгновенно заснула, а Вика, оглашая жилище победным кличем, кончала уже по второму кругу. Водяной матрас штормило.

Новый день встречали без радости. Женя ползала сонная, словно муха по стеклу, у Прохорова раскалывалась башка. Вику тошнило. Проблевавшись, она надолго застряла в ванной и наконец, мокрая и зеленая, стала одеваться.

— Люди, никто моих трусов не видел? На прощание она застыла в дверях, вспоминая, не забыла ли чего самого главного, и сделала всем ручкой:

— Встретимся у фьорда. — У какого именно, уточнять не стала.

— Ну и нажрался я вчера, — потирая затылок, Тормоз попробовал прикинуться шлангом, — ни хрена не помню. Вроде сны какие-то всю ночь снились…

— Снились, снились, эротические, теперь простыни от спермы не отстирать. — Женя глянула на растерянное Серегино лицо и вдруг рассмеялась. — Да не бери ты в голову. Вика чертовски чистоплотна. — Она дружески похлопала Тормоза по плечу и тут же взвыла, прижав ладони к вискам. — Блин, башка болит. Ты, изменщик, жрать будешь? Там еще салат остался, «шуба», только чур самостоятельно, меня сегодня не кантовать. Чао.

С отчаянной мукой во взоре она свернулась в клубок и натянула одеяло на голову. Прохоров вздохнул, глянул на часы и принялся одеваться, — пора было отваливать с отвальной. Праздник закончился, начинались серые будни.