Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Зона бессмертного режима - Разумовский Феликс - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

О настоящем положении вещей он решил не говорить. Зачем? Блажен духом тот, кто пребывает в неведении.

И пошел себе народ арестантский по каютам и по мастям. Уркаганы в первый класс, мужики – во второй, остальные куда придется. Тихо, мирно, без суеты и беспредела, каждый сверчок знал свой шесток. Тюрьма – она учитель закона.

Ан дождался, пока толпа рассеется, алчно взглянул на формы поп-звезды и с безразличным видом, но внутренне облизываясь, направил свои стопы к ЦП звездолета. Сейчас все зависело от Шамаша, от его ловкости, глазомера, удачливости и сноровки. Если что не так, так все сразу на молекулы распадется, даже лагерной пыли не останется.

– Ну что, брат рулила, как дела? – Ан вошел, прищурил глаз, мягко опустился в кресло. – Сдвиги есть?

– Ага, по фазе, – подмигнул Шамаш. – Все накрылось женским органом. Хорошо еще, автопилот пашет, более или менее. Ну что, блин, дятел, долго тебя еще ждать? – свирепо глянул он в сторону Парсукала. – А, уже? Ну, давай тогда глянем, и боже тебя упаси, если ты где-то облажался. – Он вывел на экран кривую курса, взял пару дюжин контрольных точек, проверил с тщанием их координаты. – Гм, ладно, жить будешь. Все, утес, взлетаем шмелем. Хватит по щекам мудями хлопать. Эй, вруби-ка матюгальник, – скомандовал он. Парсукал включил, и Шамаш по внутренней громкой связи грозно приказал: – Братва, шухер. Вокзал отходит. Всем сидеть на жопе ровно.

Сам он тоже уселся в кресло, глянул на экран, пробежался пальцами по клавишам и кнопкам и чутко взялся за рогатый штурвал. Засветились индикаторы, ревом преисполнилась вся вселенная, звездолет вздрогнул, завибрировал, оторвался от тверди и исполинским утюгом устремился в пространство. Нибиру на экранах сделалась сперва с колесо, затем как арбуз, потом как мандарин и, наконец исчезла, испарилась, затерялась среди звезд. Да и хер-то с ней.

– Сипец, полдела сбацано, – усмехнулся Шамаш, активировал автопилот и бендаргийским гигром взглянул на Парсукала. – Ну что, блин, сука, замер. Бди. – И повернулся к Ану: – По всей железке, утес. Часа через четыре, если не будет форшмака[69], подтянемся на место. Ну а уж там… Бог не фраер, дьявол не пидор….

Неизвестно, как в плане бога и в плане дьявола, а вот глаз у Шамаша был алмаз – через четыре часа они достигли Канала. Что это такое на самом деле, никто ничего не знал, известно было только, что давным-давно жили в обитаемой вселенной кочевники – Ассуры. Главным смыслом жизни их было странствование по Мирам, для чего они проложили повсюду особые дороги – Каналы. Пространство внутри них было скручено, трансформировано, законы времени изменены, что позволяло быстро и без хлопот переноситься из галактики в галактику. Но это их создателям, Ассурам. А вот тем, кто пришел позже, на все готовое, пришлось помучиться изрядно. Наконец, ценою разочарований и жертв был найден некий алгоритм, разработана программа Перехода, а чтобы кто ни попадя в Каналы не совался, входы в них, Ворота, заблокированы. Мусором, ледяными глыбами, пылью и астероидами. Да мало ли всякой дряни в обитаемом космосе. И чтобы ориентироваться в этой каше, была написана программа зэт, являющаяся малой частью алгоритма Перехода. Без нее к Воротам лезли лишь космические бараны. И быстро получали по рогам. Однако же Шамаш, хоть тупоголовым и не был, все же полез.

– А ну давай-ка двигай на пушку, – приказал он Парсукалу. – И смотри, сучий потрох, у меня. Чтобы шмалял не хуже, чем тогда, у Примы Ригеля. А то будет всем нам тут Двойная Кассиопея.

– Въехал, не дурак. – Парсукал кивнул, хмыкнул совсем по-человечьи и водрузил на голову канонирский шлем. – Шесть[70], готовность ноль.

С закрытой, зеркально отсвечивающей рожей он выглядел куда как лучше.

– Поехали, – выдохнул Шамаш, мельком посмотрел на Ана и взялся за рога штурвала. – Жизнь копейка, судьба индейка.

И начали на центральном, а затем на боковых экранах появляться тени – несчитанные, угловатые, чудовищных размеров. Появляться их стало все больше и больше, расстояние между ними все уменьшалось.

– Так твою растак, – выругался Шамаш, резко сбавил ход и принялся лавировать громадой звездолета среди не менее громадных многочисленных препон. Мастерски ушел от внушительного, с хорошую скалу, камня, лихо увернулся от вращающегося вокруг своей оси айсберга и, чувствуя, что не расходится с фрагментом астероида, негромко приказал: – Справа, на два часа. Живо.

– Шесть, – встрепенулся Парсукал, задержал дыхание и словно снайпер, между ударами сердца, плавно надавил на спуск.

Где-то еле слышно рявкнула пушка, звездолет чуть ощутимо вздрогнул, и Шамаш непроизвольно сказал:

– Угу.

Без всякого выражения сказал, тихо так, спокойно и деловито, будто на глазах его прихлопнули комара.

Так, с максимальной концентрацией, на пределе сил они тащились с час. На небритых скулах у Шамаша выкатились желваки, у Парсукала из-под шлема по шее тянулся струйкой холодный пот. Законы физики неумолимы – даром что скорость никакая, энергия движения огромна. Если только зазеваешься, маху дашь, лоханешься, не впишешься – то с всеобщим приветом, костей уже не соберешь. И не помогут ни броня, ни ухищрения конструкторов, ни комплекс жизнеобеспечения, ни орбитальные субпланетоиды. На них небось далеко не улетишь. Ну разве что ментам поганым прямо в лапы.

Наконец гибельная полоса препятствия осталась позади. А впереди зияло жерло Канала, Ворота – они угадывались по серебристой дымке, по слабой турбулентности, по полному отсутствию мерцания света звезд. Приборы звездолета словно сошли с ума – одни показывали чушь, другие несусветную ересь, третьи просто замкнулись в себе. Да, это точно были Ворота. Начало крушения всего привычного.

– Не ссы, братва, если и издохнем, то с музыкой, – пообещал Шамаш, включил гиперпространственную тягу и, не колеблясь, направил звездолет в пульсирующий центр серебристой дымки.

Будто ухнул с крутого берега в непроглядно черный бездонный омут. С крепко-накрепко закованными руками и ногами.

Глава 3

Проснулся Бродов от рева турбин – аэробус заходил на посадку. Светилось сигнальное табло, облака в бублике иллюминатора рассеялись, внизу, под брюхом самолета, проплывало море – ленивое, сапфирово-изумрудное, напоминающее шелковое одеяло. Момент был самый волнительный – пассажиры притихли, стюардессы присели, даже сын Израилев бросил выпендреж. «Господи, Яхве ты наш, – похоже, шептали его губы, – спаси, сохрани, огради и не выдай. Сделай так, чтобы количество наших взлетов всегда равнялось сумме наших посадок». Его бог был в хорошем настроении, да и наши летчики не подкачали – самолет плавно снизился, прокатился на шасси и, ревя турбинами, благополучно замер. Ура, долетели. Вот она, заграница-то, вот она, Африка. Вот он, черный континент. Ну и жара. Хоть и зима, а печет. Солнце, даром что январское, торчит сковородой на небе. Ясном, прозрачно голубом, на котором нет ни облачка. Да, заграница. А на летном поле пахнет, как у нас, – соляркой, гудроном, паленой резиной. Только где вы, пулковские елки?..

И началась обыденная послепосадочная проза – получение багажа, заполнение бумажек, прохождение пред ликами таможенных орлов, донельзя вальяжных, до невозможности усатых, масляно посматривающих своими грозными очами.

«Да я же свой, буржуинский. Криминала ноль, – выдержал строгий взгляд Бродов. – Две бутылки коньяку, ноутбук зарегистрирован, видеокамеры нет[71], одно яйцо левое, другое правое». Он миновал второго орла, выбрался на улицу и увидел целую толпу встречающих – авангард местных турфирм. На губах у них играли сладкие улыбки, на груди чернели опознавательные надписи. Руссо туристо вникал, мило улыбался в ответ и согласно купленным путевкам препровождался в туристические автобусы. Кто ехал в негу «Голден файф», кто в четырехзвездочник «Лилли ленд», кто в эконом-отель «Бейрут», а кто и в совсем простенький «Эффиель». Бродова дожидался транспорт поизящнее – красный минивен фирмы «Мерседес». Да, строго говоря, большего и не требовалось, вместе с Данилой подавался в Эль Гуну только вызывающе одетый, ухмыляющийся мэн, судя по брильянтам и платиновому «ролексу», явно не из забоя или от мартена. Почему-то сразу, без лишних слов, захотелось въехать ему в морду.

вернуться

69

Здесь – облома.

вернуться

70

Есть (анун. феня).

вернуться

71

По египетским законам в страну разрешается ввозить не более двух бутылок крепких напитков, а ноутбуки или видеокамеры подлежат обязательной регистрации.