Вселенский расконвой - Разумовский Феликс - Страница 2

Что должны были испробовать на своих поганых шкурах супостаты отечества, узнать не удалось – где-то глухо ухнуло, грохнуло, мигнули лампы ГЭВН, и голографический правитель заткнулся, побледнел, покрылся рябью и растаял на глазах. А автоматика уже блокировала двери, задраивала уровни, активизировала защиту, занудный, донельзя скучный голос возвестил:

– Внимание, это не учебная тревога. Внимание, это не учебная тревога. Всем оставаться на местах и ждать приказов Суперкоординатора. Внимание, это не учебная тревога. Внимание…

– Печены? – перешел на шепот полукапитан. – Луч с Альдебарана? Диверсанты с Веги? Как вы полагаете, уважаемый майор? – В голосе его звучали тревога и испуг, чувствовалось, что пороху он еще не нюхал. Только облагороженный ханумаком факкаин.

– Хрен его маму знает, – выпятил губу майор. – Скажу одно – это точно не печены. Да, сто процентов не они. Те всегда гасят свет и режут в темноте. Раз свет горит, значит, не они. Гм… Поле, может, трансформировали с Веги. Может, время закрутили с Центавра. Может, бухнули из аннигилятора с Проксимы. Хрен его знает. Не, раз свет горит, значит, точно не печены. Не, не они. Да и не режет нас пока никто…

Весь вид его выражал сомнение, беспокойство и неуверенность. И дело было вовсе не в объявленной тревоге – силовое поле крепко, автоматика надежна, боевые роботы натасканы – фигня, пустяковина, абсолютно не страшно. Нет, взгляд майора был прикован к экрану, и на татуированных щеках его играли желваки – в процессе наблюдался некоторый сбой. Честно говоря, как сбой – минимальный пик, малюсенькое отклонение, локальная погрешность на грани допустимого. Однако в деле государственном лучше бы без нее, и по идее нужно было немедленно взять тайм-аут: сделать остановку, потом экс-выбраковку и затем уж неприятные соответствующие выводы. Ага, самому себе жидко насрать в карман – да за испоганенный материал по мошонке и по головке не погладят. Покажут и досрочного сержант-полканина, и лицензию на зачатие и трепетно муссируемую в мечтах антигенную вакцинацию[1]. И всем будет начхать, что случилась тревога и что-то там нарушило стационарность поля. Главное ведь отыскать козла опущения и раком поиметь его на алтаре отечества…

– А, значит, не печены, – полукапитан вздохнул, ухмыльнувшись, расслабился, с облегчением вытер узковатый лоб, а в это время вырубили сирену, и все тот же мерзкий равнодушный голос произнес:

– Отбой тревоги. Отбой. Опасность миновала. Отбой тревоги. Отбой…

Мягко разблокировались двери, погасла бешеная пульсация огней, и, материализовавшись в воздухе как ни в чем не бывало, голографический повелитель продолжил свою речь:

– Мир! Демократия! Конституция! Плюрализм! Равные возможности! Равные права! Многопартийная система в перманентном действии!

«Включу-ка я, пожалуй, систему отладки. По регламенту не возбраняется, много времени не займет, а штаны и совесть будут чисты», – выбрал путь компромисса майор, хотел было включить систему, но, увы, не успел – призрачный вершитель дорбийских судеб запел национальный гимн. Пришлось вскакивать, вытягиваться, делать респект-салют и вместе со всеми затягивать, бодро и с интонацией:

Мягко светились экраны, неслышно урчала ГЭВН, скучал в саркофаге, безвольно раскинувшись, ладный мускулистый здоровяк. Что там творилось у него в мозгах, не знал достоверно никто…

Глава 1

– Ну? – рявкнул Ан с порога Центральной рубки. – Давай в темпе и в деталях.

– Слушаюсь, генерал, – дернулся в кресле дежурный подорлан, вскочил, вытянулся, сделал респект-салют. – Зиг-флагманский сублинкор типа 4-Б. Гипероновое бронирование, силовой пси-экран, система гравикоррекции, временной локации и пространственного суб-сканирования, десять канонирских палуб, три расчета фотонных лучеметов. Мегадроссельная турель с крупнокалиберным аннигилятором. Еще – активный модуль хронопомех…

– О, мама мия, – огорчился Исимуд. – А ведь у меня сегодня ночью было скверное предчувствие. И вот, пожалуйте, извольте бриться, сон в руку. Вернее, все через жопу, азохенвей. Да, видит бог, сегодня встал я не с той ноги…

– Ну, сука, бля, машина, рамо[2], железяка хуева, – глянул хмуро на экран обзора Мочегон, выругался оценивающе, резко цыкнул зубом. – Наш калибр ему как слону дробина. Лоб в лоб здесь не попрешь. Как ни крути и ни ворочай, а хуй пизды всегда короче…

А сублинкор тем временем все приближался – зловещий, самоуверенный, похожий формой на женский орган. Во всей его повадке было что-то омерзительное, убийственное, леденящее душу. Он был словно воплощение конца…

– Да, день сегодня не очень, – сделал вывод Ан, покусал губу и голосом, от которого все вздрогнули, негромко приказал: – Антиметеоритную пушку к бою. Всем нашим в рубку. Приступить к эвакуации и к погрузке планетоида. В первую очередь – женщины и дети. Повторяю, бля – скважины и короеды. Не дай бог не так. Я проверю.

– Слушаюсь, генерал. – Дежурный вытянулся, сделал респект-салют, а в это время рявкнули сирены, и ГЭВН подала свой равнодушный голос:

– Внимание, внешнее поле субкритической напряженности. Повторяю, внимание, внешнее поле субкритической напряженности.

– Они включили мезахронный резонатор, – горестно прокомментировал Тот. – Берут контроль над управляющими контурами. Теперь ни пушки, ни тяги, ни связи. Ни фига.

Как бы в подтверждение его слов вырубилась ГЭВН, затем смолк рокот головного двигателя, накрылся органом антиметеоритный комплекс, и стали гаснуть экраны наблюдения. Наконец остался лишь один, центральный, пару раз мигнул и показал упитанного ануннака в виц-обер-генеральском роскошнейшем прикиде.

– Ни хрена себе, сука, бля, – удивился Красноглаз. – Так это же… Ну, сука, бля, писец…

– Эй, Ан, ты меня слышишь? – между тем осведомился ануннак. – Давай выходи на линию, в темпе вальса, есть к тебе разговор. Считаю до двадцати одного. Как только наберу очко, вашим всем будет хана. Ты еще, надеюсь, не забыл, что такое субфотонный луч, а? Ладно, напоминаю для дураков. А счет, между прочим, пошел. Один, два, три…

И ануннак с усмешечкой исчез, вместо него на экране появилось изображение главной башни. Дружно полыхнули излучатели, по экрану побежала муть помех, а когда спустя мгновение она рассеялась, показалась крупным планом Земля. Над ее Южным полюсом зловеще расползалось белым саваном огромное, давящее на психику облако пара – лучеметы, черт бы их побрал, угодили точно в ледовый панцирь. В тот самый, дышащий на ладан, готовящийся к встрече с океаном. М-да… А голос ануннака за экраном невозмутимо продолжал отсчет:

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

– Сука, – вздрогнул как от удара Ан, выругался, засопел, придвинулся к консоли управления. – Эй, Алалу, бросай свой счет. А заодно свои дурацкие шутки. Что там за разговор у тебя?

Спокойно так сказал, с незлобивым юмором, будто бы не смотрели на него жерла лучеметов. Война – это не только путь обмана[3], война это еще и психология.

– Интересный разговор такой, занимательный, – весело отозвался Алалу. – И до жути приватный. Давай в темпе вальса натягивай «автономник» и кидай кости за борт, через кормовой штормошлюз. Карету подадут. Через полчаса…

– Лучше бы через час, – заартачился Ан. – Автоматика у нас не фурычит, и ты знаешь почему. Теперь мы все ручками, ручками. Круглое таскаем, квадратное катаем. А суетиться нам с тобой вроде бы не к лицу…

Сам-то он пока что работал не конечностями – напрягал извилины головного мозга. Ситуация в целом была прозрачна, однако же не до конца. Кумарби, паскуда, настучал, Алалу, волей случая, услышал, сделал соответствующие выводы и принял безотлагательные меры. Как и подобает ануннаку государственному, умудренному, пребывающему на страже закона. Только вот почему приперся сам? Псов легавых у него, что ли, мало? Ага, значит, имеет личный интерес. Скорее всего, хочет денег, вернее, в долю, иначе вязал бы уже по рукам и ногам силовыми самозатягивающимися ремнями. Явился не запылился, гад, без него было куда как лучше. Нет бы сидел себе в шахте.