Вавилонская башня - Разумовский Феликс - Страница 30

Рита читала надписи, смахивала невольные слезы и ловила себя на том, что испытывает гораздо более глубокое и душевное чувство, чем на иных человеческих упокоищах. Наверное, сказала она себе, это оттого, что устроителями могилок двигали очень искренние побуждения. И, должно быть, по этой же причине Рита запомнила дорогу на маленькое кладбище и стала время от времени его посещать. Тем более что в обе стороны как раз получалась хорошая прогулка для Чейза.

Вот и сегодня она собралась было побывать там, но не дошла. Небо хмурилось, а Чейз на каждом перекрёстке порывался свернуть в сторону дома. Рита поняла, что именно имел в виду пёс, когда верхушки сосен окончательно спрятались в тучах, а витавшая в воздухе влага стала приобретать черты сперва моросящего, а после и самого натурального дождика. Зонтика Рита с собой, естественно, не взяла, а посему возвращаться пришлось лёгкой трусцой.

Бабушка чистила печку совком на длинной металлической ручке, собираясь топить. Рита сняла с гвоздя обтрёпанное махровое полотенце и принялась вытирать Чейза. Тот подставлял ей голову и бока, блаженно сопя и брыкая задней лапой от избытка чувств. Потом упёрся чугунным лбом хозяйке в колени и принялся тереться, да так, что Рите пришлось хвататься за дверь, чтобы не потерять равновесия.

Бабушка высыпала золу в ведёрко, подняла голову и объявила:

– У нас сметана кончилась.

На обед нынче предполагалась жареная картошка. Со сметаной и с поздними грибами, собранными непосредственно на ореховских улочках. Рита посмотрела в заплаканное окошко, потом на свои спортивные брючки, вымокшие не столько под дождём, сколько от соприкосновения с кобелиной башкой… Помните, читатель, неувядаемый анекдот? Жена за каким-то делом посылает мужа на улицу, а тот, не желая идти, отговаривается ненастьем, дескать, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. «Ну так что? – преспокойно отвечает жена. – Иди без собаки!»

В общем, Рита вооружилась большим чёрным зонтом, сунула в карман кошелёк и отправилась за сметаной в магазин на углу. Идти было совсем недалеко. Самое большее – десять минут. И ещё десять – обратно.

Грязи в Орехове не бывает в принципе. Единственное исключение составляет ранняя весна, когда вовсю тает снег, а промёрзшая земля ещё не способна впитывать влагу. Да и то это не грязь, а что-то вроде зыбучих песков. Все остальное время вода беспрепятственно уходит с поверхности. Лужи появляются только там, где человек попытался улучшить естественное покрытие местных дорог. Например, залив их асфальтом.

Рита шлёпала резиновыми сапожками но шоссе, мысленно пребывая где-то между кладбищем домашних любимцев и детективным романом, над которым ныне трудилась. Естественно, она уже снабдила свою постоянную героиню, Риту-книжную, огромным беспородным кобелём по имени Чейз. И отправила её – при сугубо вымышленных обстоятельствах – в дачный посёлок Желудево караулить чью-то «фазенду». В каковом посёлке героиню, конечно, поджидало множество самых неожиданных приключений. Но покамест Рита-книжная смотрела в окно, за которым раскачивались мокрые, успевшие облететь ветки, и мечтала сесть в электричку и уехать далеко-далеко. И сойти на безымянной станции за пределами географических атласов. Там, где никто слыхом не слыхивал о решётках на окнах и о секретных замках, а защёлки в дверях существуют лишь для того, чтобы их не распахивало сквозняком. Там, где к людям безбоязненно подходят поздороваться добрые кошки, где никто не выкидывает на улицу надоевших питомцев, а на могучих ротвейлеров никогда не надевают намордники, потому что в намордниках неудобно облизывать виснущих на шее детей…

Вот про такое состояние и было сказано классиком – «пальцы просятся к перу, перо к бумаге». То бишь, минуя промежуточную составляющую, нашаривают клавиатуру компьютера. Рита до того увлеклась мысленным сочинительством, что не обратила никакого внимания на единственную автомашину, неопределённо-тёмную «восьмёрку», мелькнувшую навстречу. И, пребывая в блаженно-рассеянном состоянии, чуть не пролетела быстрым шагом мимо цели своего путешествия под дождём.

Полнотелая продавщица курила на крылечке, пользуясь отсутствием покупателей. Рита поздоровалась, отряхнула зонтик и юркнула внутрь. Продавщица докурила и величественно вплыла следом. В магазине, грех жаловаться, было множество всяких консервов, чёрный и белый хлеб, четыре сорта сыра и пять сортов колбасы. Не говоря уже о тридцати трех разновидностях водки.

– А сметанки нет? – поинтересовалась Рита. Хотя и так уже видела, что поиски придётся продолжить. Продавщица молча покачала головой. На всякий случай Рита купила у неё баночку джин-тоника, которым они с бабушкой любили полакомиться вечерком возле печки, и отправилась дальше. По тропинке через лесополосу – в станционный ларёк.

Наверное, это было оборотной стороной нынешнего торгового изобилия. Заходишь в магазин – и все вроде бы есть… кроме конкретно того, что ты надумал купить. Что ж, если бы всюду имел место один и тот же гарантированный ассортимент, ходить по магазинам сделалось бы скучновато. А так – можно в самом неподходящем вроде бы месте напороться на неожиданное сокровище. Например, ухватить по дешёвке говяжье сердце для Чейза в дорогом круглосуточном «мини-маркете». Или, вот как теперь, баночку вкуснейшей сметаны из совхоза «Мичуринский» – в замызганном ларьке у перрона, где вроде и быть-то не положено ничему, кроме пива, жвачки да сигарет!

– А пёсик ваш где? – спросил молодой продавец.

– Дома! – весело ответила Рита. – Бабушку охраняет!

Спрятала заветную банку в полиэтиленовый кулёк и побежала домой.

Лесополоса представляла собой длинный кусок соснового бора с густыми кустами посередине, там, где между шоссе и железной дорогой тянулись столбы с электрическими проводами. Летом кусты были покрыты пышной листвой, но теперь все давно облетело, и лесополоса стала казаться прозрачной. В некоторых местах с шоссе в самом деле просматривались рельсы, а с рельсов – шоссе.

Поэтому мужчину, быстро шедшего навстречу, Рита увидела издалека.