Аленький цветочек - Разумовский Феликс - Страница 3

Данилов положил погасшую трубку, шумно отхлебнул чаю, остывшего, но добротно заваренного и потому вкусного.

– На озере будешь, – сказал он, – брось на берег жёлтую монету и у хозяйки прощенья попроси. Не вслух, мысленно. А то недалеко до беды, с этим не шутят.

Он не стал рассказывать, как лет тридцать назад его не послушали геологи из Москвы. Рассмеялись этак снисходительно – что, мол, ещё за предрассудки дремучего шаманизма. И никакого, конечно, прощения не попросили. А через день их завалило в ущелье камнями. Мокрое место осталось…

Маша смеяться не стала, наоборот, кивнула:

– Спасибо за науку. – И оглянулась на свекровь:

– Дарья Дмитриевна, с посудой помочь?

Ответ был известен заранее. «Иди отдыхай, дочка, успеешь ещё наломаться».

– Спасибо, мать. – Иван дожевал рыбник и поднялся следом за женой. Скрипнув половицами, подошёл к шкафу. – Батя, я возьму твой бинокль?

Ростом он был не менее двух метров и весил прилично за центнер, но при этом килограммы подполковника Скудина состояли отнюдь не из жира. Отнюдь, отнюдь! Только гибкие мышцы, жилы и кости. Какой к бесу Сталлоне, какие Лундгрен со Шварценеггером! Не видали они там, в своих занюханных Голливудах, серьёзного русского мужика!

– Бери, бери, не помутнеет небось. – Степан Васильевич кивнул, глянул, как Маша сдергивает с лески полотенце, и усмехнулся беззлобно. Даст ей, пожалуй, Ванька позагорать. И на всякий случай спросил:

– Иван, не позабыл, где живём?

Спецназ, не спецназ, а родительское наставление никому ещё не мешало.

– Угу, – подтвердил Иван. И сунул в карман штыковой накидыш «Милитари». – В тайболе.

Сколько он себя помнил, отец всё время повторял:

«Мужик без ножа – не мужик. Так, недоразумение одно. Чепуховина. В тайболе живём…»

– Степан Арсеньевич, до свидания! – В коротком платье, с распушившимися волосами Маша напоминала не без пяти минут доктора технических наук, а студентку-первокурсницу. – Значит, жёлтую непременно?.. Скудин-младший вернулся к столу, пожал руку сааму.

– Счастливо, дядя Степан. Увидимся ещё, даст Бог. И вспомнил, как давным-давно Данилов вытащил его, сопляка, из стремнины. Откачал, а потом, спустив штаны, больно отодрал кручёным ремешком: «Куда лезешь, Ванька-дурак? Вначале думай, делай потом!..» Но бате не заложил. Тот до сих пор так и не знал ничего.

– Бог-то Бог, да и сам не будь плох. – Старик тряхнул его руку и, не разжимая пальцев, тихо, так, чтобы больше никто не услышал, сказал:

– Хорошая тебе жёнка попалась, только жизни её ещё учить и учить, потому как дура, однако.

Сам Данилов был женат в пятый раз, на тридцатилетней молодухе. Стало быть, в женщинах толк понимал.