Ученье – свет, а богов тьма - Жукова Юлия Борисовна - Страница 34

Но вот с нашей кроватью пришлось тяжко: двуспальных на Муданге просто не делают. Сначала я пыталась выяснить у Азамата, кто делал нашу кровать на Доле, чтобы заказать ему такую же, но Азамат как раз на той неделе сидел на бесконечных сетевых переговорах с ЗС по поводу санкций против повторного джингошского нападения, и ему было ну совсем не до кроватей, он и не спал, по-моему, вообще. Когда же я являлась в мебельную мастерскую и принималась объяснять, что мне нужна кровать более-менее квадратной формы, чтобы на ней с комфортом умещались два человека, на меня смотрели снисходительно, мол, беременная женщина, все понятно, но мы лучше подождем команды от мужа. Окончательно озверев, я позвонила в какую-то сильно удаленную фирму, где о внешности Азамата только слухи ходили, наплела им, что мой муж – настоящий великан и кровать ему нужна три метра шириной и пять длиной, пригрозив, что, если они хоть сантиметр оттяпают, Император явится лично и расплющит их там всех одним взглядом. Вот в это они поверили – и произведенный ими монстр по-прежнему занимает собой большую часть нашей спальни, оставляя совсем немного места для прикроватных тумбочек и прохода ко встроенному шкафу.

Я охотно рассказываю эту нравоучительную историю притихшим странникам. Фотографу приходится высунуться из окна спиной вперед, чтобы уместить мое достижение в кадр.

– Но позвольте, – обретает голос мой инквизитор. – Под каким же предлогом в таком случае вам удается отказывать мужу в его супружеских радостях?

Этого вопроса я ждала – в конце концов, весь Муданг интересуется нашей с Азаматом половой жизнью. Но вот что на него отвечать, я так и не придумала – врать не хочется, а правду, скорее всего, поймут совершенно превратно. Но странник ждет, и надо что-то говорить, а то точно не поверит.

– Да я не отказываю, – развожу руками.

– Ну как так, не может быть. Сколько бы муж ни платил, все равно жена время от времени отказывает, – увещевает меня странник. – То голова болит, то живот, то устала…

– Если у меня что-то болит, я принимаю таблетку, и оно проходит, – сообщаю я. – А устает Азамат больше, чем я, я же почти не работаю после родов.

– Хотите сказать, у него не так уж много мужской силы? – с каким-то злорадством произносит странник, оглядываясь на матушку, оставшуюся в гостиной, – как бы не услышала.

– Еще чего! – возмущаюсь я. – У моего мужа мужской силы на троих хватит по всем параметрам!

– Так что же, он вас, бедняжку, каждую ночь заставляет…

– Ничего он меня не заставляет! – перебиваю я. – Он мой муж, и меня все устраивает!

– Значит, все-таки правду говорят, что вы, э-э, не как большинство женщин? – аккуратно интересуется странник. Надо же, прямо сказать не посмел, побоялся.

– Я не устрица, – отрезаю я.

– Позвольте, но тогда я совсем ничего не понимаю, – разводит руками странник.

Я тяжело вздыхаю. Придется все-таки как-то объяснять, иначе живой меня не выпустят. Ну ладно, можно толкнуть ему про иную физиологию, хотя не факт, что поверит. Да и, судя по опыту Оривы, это тоже неправда… И тут меня осеняет.

– Понимаете, – говорю я проникновенно, – мой муж много где побывал и в этих делах очень опытен. Он умеет сделать так, чтобы неприятная обязанность превратилась в сущее наслаждение. Так что дело не во мне, просто он знает, как сделать мне приятно.

Странник смотрит на меня с таким выражением, как будто вот-вот пустит слюну.

– И, разрешите спросить, что именно он делает для этого?

– Ой, ну что вы, – изображаю я благородную скромницу, – я о таких вещах не могу с мужчиной говорить, вы лучше сами его спросите. Хотя, скорее всего, вам придется его долго уговаривать, ведь делиться таким знанием не совсем в его интересах, – добавляю с ухмылкой.

Странник оставляет тему. Я готова аплодировать самой себе – в кои-то веки муданжские заморочки оказались мне на руку!

– Что ж, все ясно, – вздыхает он уныло. – Ну давайте тогда хоть шкафы покажите, вы, кстати, где одежду покупаете?

Мои шкафы во дворце набиты почти без исключения дареными вещами, потому что в столице я всегда на виду и не могу себе позволить показаться на людях в любимых потертых трениках. Фотограф принимается настраивать камеру, чтобы хорошо получилось все яркое и блестящее.

– Ну я белье заказываю с Земли, – говорю. – А так, собственно, я почти ничего и не покупаю. Добрые женщины со всей планеты присылают мне очень много нарядной одежды, гораздо больше, чем мне нужно, так что покупать уж и вовсе незачем.

– Ну а меха? – находится странник.

– Да ну, я их не люблю, – морщу нос. – Я предпочитаю современные материалы. Муж мне на свадьбу целый вагон шуб подарил, теперь висят пылятся.

– Так-так. – Странник достает органайзер и принимается в нем что-то отмечать. – А давайте-ка вообще поподробнее, какую одежду вы предпочитаете?

– Удобную, – веско говорю я и делаю паузу. – Вот, например, этот диль мне делала моя подруга, Орешница, она потрясающая мастерица, не забудьте его отснять, пожалуйста. Так вот, у него так устроены рукава, что, когда я машу рукой на торжественном мероприятии, рукав не сковывает движения и не сдавливает мне локоть. При этом тут вот есть застежка, так что его можно подсобрать и на пиру не вляпываться манжетом в еду. Это очень удобно!

– Ну а… цвета, фасоны? – допытывается выбитый из колеи странник.

Я пожимаю плечами.

– Да все хороши. Я не люблю черный и серый, потому что они унылые, ну и слишком уж пестрые вещи обычно не ношу. Лучше всего яркие однотонные с какой-нибудь отделкой. Вот, например, матушка мужа мне сшила нижнюю рубашку, я считаю, очень красиво. Но вы же понимаете, я инопланетянка и в муданжской одежде особенно не разбираюсь, фасоны там, стили… Мужу нравится, когда я в синем.

– Мужу? – упавшим голосом уточняет странник. – Уж не хотите ли вы сказать, что руководствуетесь мнением мужа в вопросе выбора одежды?

– Почему бы и нет? Ему смотреть-то на меня.

– А можно спросить? – встревает фотограф, запечатлев мою коллекцию парадных нарядов. – Вы, когда печальных лечите, как одежду предохраняете? Или вы только издалека консультируете?

– Да нет, что вы, для этого у меня специальная одноразовая рабочая одежда есть, – усмехаюсь я. – Там, в кабинете лежит. Еще не хватало думать о сохранности вещей, когда по уши в крови копаешься в человеческих внутренностях… Э, вы чего? Ах да, я забыла, что вы целителей боитесь…

Фотографа приходится выволакивать под руки и отпаивать подоспевшим чаем.

– Так-то дурацкие вопросы Хотон-хон задавать, – невозмутимо замечает матушка, не двинувшаяся с места.

– Продолжим, – стиснув зубы, произносит странник и жмет что-то в органайзере. – Какую вы предпочитаете обувь?

– На низком каблуке! – выпаливаю я заготовленный ответ. Это, может, и не всегда правда, но я хорошо себе представляю, какое влияние мои слова сейчас окажут на количество сломанных ног в этом сезоне. По муданжским мостовым лучше всего ходить в турботах с металлическими носами, а в межсезонье – в ластах.

Странники продолжают расспрашивать меня обо всех подробностях личной и общественной жизни почти до обеда, и, если бы не матушка, я бы, наверное, не ушла живой. Она, оказывается, умеет веско высказаться, так что даже мне иногда страшновато становится, а уж посторонним людям, не знающим, какая она обычно милая и добрая, наверняка всерьез жутко. Меня удивляет, как она не боится пустить о себе какие-нибудь неприятные слухи, но, видимо, уповает на то, что до ее деревни они все равно не дойдут, а в столице матери Императора бояться нечего.

Тирбиш возвращается с прогулки с Алэком, мелкий тут же требует моего внимания, а мне приходится отвечать на сотни вопросов про то, кто, как и чем занимается с юным князем, какие ему читают книжки, покупают игрушки, поют песни и так далее. Поскольку основной корпус детских текстов в моей голове – на моем родном языке, приходится тут же мучительно переводить и пересказывать, что я там внушаю будущему Императору на своем наречии, которое, по выражению матушки, «звучит как пряжа».